Аномально жарким летом 2010 года оказалось: ещё как просит, особенно пить. Ядовитый дым тлеющих торфяников пополз над страной. Телевизор назначил безответное ископаемое виновником горящих лесов и деревень, слово «торф» сделалось синонимом слова «пожар», а голоса немногочисленных профессионалов потонули в медийном шуме. Сегодня, когда шум, вызванный пожарами, утих, а шум в связи с перспективой серьёзных финансовых вливаний ещё не успел по-настоящему подняться, наступает подходящий момент, чтобы расслышать голоса специалистов и взглянуть их глазами на тот клубок проблем и возможностей, которые представляет собой осушенное торфяное месторождение.
Сегодняшние собеседники журнала «Наука и жизнь» — учёный и производственник, посвятившие торфу не один десяток лет: доктор технических наук Олег Степанович Мисников, заведующий кафедрой геотехнологии и торфяного производства Тверского государственного технического университета и Виктор Леонкардович Гейлер, директор ЗАО «Росторфинвест» (Псковская область).
Беседа первая:
О бобрах, сфагнуме и ленинском плане ГОЭЛРО
Лист, упавший с дерева на поверхность земли, высохнет, истлеет, распадётся в органическую пыль, которую развеет ветер. Совсем другая судьба ожидает лист, упавший в болото: он будет разлагаться в кислой водной среде, без доступа воздуха, и уже никуда не денется, разве что, по мере того как в болоте нарастает слой разлагающихся растительных остатков, постепенно окажется в более низких слоях залегания. Та же судьба ожидает болотную траву и мхи, деревья и кустарники и даже живые организмы: через несколько тысяч лет все они станут торфом.
Химический состав торфа очень разнообразен: на него влияют глубина залегания и состав грунтовых вод, ландшафт местности, в которой он формируется, состав образовавших его растений и степень их разложения. В зависимости от разновидности торфа содержание углерода в нём варьирует, достигая 65%, он горюч. Как и деревом, торфом можно топить.
Только в отличие от дерева, даже сырого, в естественном состоянии торф представляет собой практически губку, вода составляет от 86 до 95% его массы. Торфяник — это, по определению, очень мокрое место.
Огонь на мокром месте
Как становится пожароопасным место, которое на 90% состоит из воды? Для добычи торфа залежь сначала осушают до 75—80% влажности: прокладывают сложную систему дренажных каналов, которая позволяет гибко управлять уровнем грунтовых вод. Для разработки подсушивают верхнюю часть залежи, «шапку». Снизу она остаётся подтоплена грунтовыми водами, по периметру окаймлена обводным каналом и вся насквозь прорезана хорошо рассчитанной сетью каналов помельче, по которым лишняя вода может как сбегать в ближайшую речку или пруд, так и возвращаться при необходимости на поле.
Словом, в рабочем состоянии торфяное поле больше всего напоминает церковный орган, где вместо труб — каналы, а вместо воздуха — вода. Управляя каналами, перекрывая их задвижками и шлюзами, можно выборочно регулировать уровень грунтовых вод на различных участках поля: понижать его там, где в данный момент идёт добыча, и поднимать в остальных местах, где работа не ведётся. Осушенные места требуют особых мер противопожарной безопасности, поэтому любое действующее торфопредприятие — это наблюдательные вышки, откуда сотрудники внимательно отслеживают каждую струйку дыма; противопожарные водоёмы, люди, средства и бульдозеры, готовые в любую минуту ликвидировать очаг возгорания или подтопить торфяное поле, перекрыв сброс воды из каналов.
