СОГЛАСНО УСЛОВИЯМ ДОГОВОРА
Благородный господин, подайте на пропитание бывшему Генеральному Секретарю Объединенных Наций! Я не ел уже два дня, да клонируют вас многократно, да пребудет ваш осмотический баланс... ах, скотина жадная, чтоб у тебя щупальца поотсыхали! Почтенная леди... то есть я хотел сказать господин... ах, нет, все-таки леди... сам черт их не разберет! О премудрый Техник, подайте бывшему Генеральному Секретарю...
Собственно, почему бывшему? Формально меня никто не отстранял от этой должности. Как, к примеру, и Папу Римского. Интересно, что он сейчас поделывает? До меня доходили слухи, что ему удалось устроиться клоуном в какой-то третьесортный балаган, но это, скорее всего, глупые сплетни. Насколько я его помню, у старика начисто отсутствует чувство юмора. Отвратительно подают сегодня. Они не понимают, что такое голод. Эти чертовы энцупане едят раз в полтора месяца, а имбоклам пища и вовсе не нужна - обходятся солнечной энергией в чистом виде. Надо придумать какой-то более впечатляющий текст, но что, черт возьми, им говорить? Что у меня нарушился осмотический баланс щупалец? Что мне нужны деньги на искривление спинного гребня?
Самое смешное - моя карьера заканчивается тем же, чем начиналась. В шесть лет я просил милостыню на улицах Акапулько. Но, кажется, тогда это получалось гораздо лучше, хотя времена были тяжелые для Мексики да и для всей Латинской Америки. Одни только янки и купались в роскоши. Я слышал, что теперь президента США - кстати, ему, кажется, тоже не успели объявить импичмент - приютил гурпуахский зоопарк. Теперь президент вместе со своим семейством целыми днями сидит в клетке на глазах у посетителей, зато получает кормежку и медицинское обслуживание. Впрочем, это не так уж сильно отличается от прошлой его роли. Гринго всегда умели устраиваться.
Подумать только, каких-то cемь месяцев назад я занимал один из главнейших постов в земной политической иерархии и имел шикарные шансы быть переизбранным на второй срок. Образ оборванного мальчишки из мексиканских трущоб если и всплывал в моей памяти, то только как доказательство несомненности моих жизненных достижений. Тогда я бы даже не употребил словечко "шикарный", как слишком вульгарное. Еще в университете, выиграв грант благотворительного фонда, я изо всех сил старался стереть само воспоминание об уличном попрошайке. Но кто же знал, что прежние навыки еще понадобятся?
Впрочем, в должности Генсека ООН мне тоже постоянно приходилось сталкиваться с финансовыми проблемами. Каждая уважающая себя страна считала долгом воздерживаться от внесения своей доли в общий бюджет, а особенно в этом преуспевали все те же янки. Но тогда никто еще не знал, что такое настоящие финансовые проблемы. Пока однажды в 3 часа ночи меня не разбудил телефонный звонок и я не услышал, что на околоземной орбите объявился инопланетный космический корабль.
Поначалу я, конечно, решил, что это дурацкая шутка, хотя шутники обычно не звонят по каналам спецсвязи. Но очень скоро оказалось, что событие, которого одни ждали с надеждой, а другие - с ужасом, действительно произошло. Эта штука и в самом деле не принадлежала ни янки, ни русским, ни китайцам. Если уж на то пошло, ни одна из стран Земли не могла бы вывести на орбиту подобную махину. В ясную погоду ее видели невооруженным глазом, так что в каналах спецсвязи, собственно, не было особой нужды.
Первые 24 часа корабль никак не реагировал на радиообращения, и паника, ясное дело, поднялась приличная. Все войска привели в Самую Наиполнейшую Боеготовность, акции понеслись вниз со скоростью атомной бомбы, а в оружейных магазинах США в течение какой-то пары часов раскупили весь товар. Несколько тысяч сект объявили о наступившем конце света. Во многих городах отметили вспышки мародерства. И вот, когда истерия уже приближалась к своему пику, корабль наконец "подал голос". Голос - явно не человеческий, но вполне сносно говоривший по-английски - выразил желание провести официальную встречу с администрацией планеты. В качестве таковой решили выставить помимо меня президентов стран - членов Совета Безопасности. Впрочем, сами президенты не горели желанием подвергаться неизвестным опасностям при первом контакте и ссылались на собственную незаменимость для возглавляемых ими народов и армий. Так что лишь малозначительная фигура Генсека ООН была представлена собственной персоной, а все прочие - полномочными представителями. Что касается места посадки, то американцы настойчиво предлагали пустыню Невада, но пришельцы столь же недвусмысленно выразили желание встретиться непосредственно в офисе администрации, то есть в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке. Хотя американцы заметили, что Нью-Йорк не располагает подходящей посадочной площадкой для такого рода корабля, им ответили, что корабль, разумеется, останется на орбите.
Тогда американцы спросили, сколько инопланетян собирается высадиться. Услышав, что только один, они, скрепя сердце, согласились. Странно. Ведь у них в каждом третьем фильме одного инопланетного монстра хватает на то, чтобы поставить весь мир на грань гибели. Самое смешное, в некотором смысле фильмы оказались пророческими.
Итак, в назначенный день - 6 мая, и вряд ли кто-нибудь из нас когда-либо забудет эту дату, земная делегация Первого Контакта, стоя на сооруженной прямо перед зданием ООН бронированной трибуне, дожидалась гостя из космоса. Здесь же находились рота почетного караула, духовой оркестр и некоторое количество допущенных журналистов, самый младший из которых имел чин капитана. Район (полностью, кстати, эвакуированный) оцепили войска ООН, морские пехотинцы и парни из американской Секретной Службы. Множество биноклей, и мой в том числе, были устремлены в зенит; все ждали, когда покажется спускаемый аппарат.
От этого занятия меня отвлек чей-то настойчивый голос: "Прошу прощения, сэр...". Я повернулся и увидел мужчину лет 35-ти, с наметившейся лысиной, в строгом деловом костюме с галстуком и с синей папкой в левой руке. Не из членов делегации, и я подумал, что раз охрана его пропустила, то он, должно быть, из Секретной Службы. Эти парни уже успели меня основательно достать, поэтому я довольно неприветливо спросил:
- Что вы хотите?
- У нас назначена встреча на это время, - ответил он.
- Какая еще встреча? - я посмотрел на него, как на идиота. - Вы что, не понимаете, с минуты на минуту прибудет инопланетная делегация!
- Вы ждете еще кого-то? - удивился он. - Так или иначе, им придется подождать, ибо нашей договоренности никто не отменял.
На него уже обратили внимание другие, в нашу сторону поворачивались недоуменные лица. До меня стало доходить:
- Погодите, вы хотите сказать, что... вы и есть...
- Чугваришбаш 316 ИИК к вашим услугам, - жестом фокусника он извлек из воздуха какой-то пятиугольный жетон и протянул его мне.
На жетоне плясали и переливались трехмерные значки, похожие на иероглифы; от взгляда на них у меня зарябило в глазах и закружилась голова.
- Это, конечно, интересно, - пробормотал я, - но не могли бы вы представить... эээ... более несомненные подтверждения...
- Пожалуйста, хотя это и нарушение делового этикета, - произнес он с ноткой раздражения в голосе и предстал передо мной в своем подлинном обличии. Это длилось одно мгновение, но времени хватило, чтобы завтрак рванулся вверх, и лишь большим усилием воли мне удалось загнать его обратно. Как я потом узнал, Чугваришбаш происходил с Аклцкана 5, планеты, снабжающей адвокатами половину Галактики.
- От имени цивилизации Земли... - запоздало начал я, совладав наконец с собой. Но инопланетянин перебил меня:
- Предлагаю сразу же проследовать в офис. Мое время, знаете ли, дорого стоит.
- Как будет угодно уважаемому гостю, - выдавил я, неестественно улыбаясь.
В тот же миг, сам не зная как, я оказался за столом у себя в кабинете, а пришелец расположился напротив в зубоврачебном кресле. Это не значит, конечно, что в кабинете Генсека ООН обычно стоит зубоврачебное кресло; но раз Чугваришбашу не составило труда перенести в кабинет нас двоих, он столь же легко мог проделать это и с понравившейся мебелью. Лучше бы ему понравился электрический стул!
Пока я с недоумением озирался после первого, но, увы, не последнего в своей жизни опыта телепортации, пришелец раскрыл папку и скучным голосом осведомился:
- Итак, вы - Верховный Лурк колонии Хлютц 3?
- Не совсем так, - продолжал натянуто улыбаться я, думая, уж не занесло ли к нам инопланетян по ошибке. - Я - Генеральный Секретарь Организации Объединенных Наций Земли. Меня зовут Рамон Песадес.
- Терминология могла измениться, - не смутился Чугваришбаш. - Это не важно. Важно, что вы - верховный администратор колонии.
Мне не понравилось слово "колония", но я отнес его на счет расхождений терминологии и недостаточного владения пришельца английским языком. Не вдаваясь в описание реальных масштабов власти Генсека ООН, я со скромным достоинством согласился с ним.
- Очень хорошо, - кивнул собеседник. - Итак, я уполномочен сообщить, что срок вашего арендного договора истек и, поскольку очередная плата вами не произведена, Совокупность Мза'аггруу не намерена его продлять. Впрочем, решение может быть пересмотрено в случае оперативного погашения задолженности в 110-процентном размере. От себя лично рекомендую вам заплатить, - добавил он конфиденциальным тоном, - при нынешнем состоянии рынка недвижимости...
- Постойте, здесь какое-то недоразумение, - я наконец обрел дар речи. - Мы не заключали никаких договоров. Сегодня мы впервые вступили в контакт с инопланетной расой и... - я почувствовал, что уподобился провинциалу, который признается таксисту, что не имеет понятия о городских ценах. Куда девались все мои дипломатические навыки?
- Это планета Хлютц 3, - непреклонным тоном изрек пришелец.
- Это планета Земля, и мы...
- Можете называть ее хоть Сливочное Мороженое, я употребляю ее официальное название. Вы видите вот это, господин Песадес?
Он поднес к моему носу извлеченную из папки тонкую стопку листов, скрепленных скоросшивателем. Наверняка подобная форма была такой же имитацией, как его галстук и лысина. В первый момент я увидел лишь мешанину неведомых символов, но затем вдруг их очертания изменились, образовав латинские буквы. Но Чугваришбаш не стал ждать, пока я прочту текст до конца.
- Это договор аренды между Совокупностью Мза'аггруу как владельцем и Союзом Лурков как арендатором на срок 32 килостапа, - изрек он, ожидая, похоже, что от этих слов я покраснею, как пойманный за руку магазинный воришка (надо сказать, в детстве я так замечательно умел краснеть в таких ситуациях, что трогал сердца самых суровых полицейских).
Не дождавшись, однако, ожидаемой реакции, он продолжил:
- 32 килостапа прошли, господин Песадес. Собственно, прошло даже на 2 стапа больше. Ваша колония намерена платить?
- По-прежнему не понимаю, о чем вы говорите, - с гордым достоинством (надеюсь) заявил я. - Ни я, ни жители Земли не знают никаких лурков, мзагров и стапов. И мы не являемся ничьей колонией и не позволим выдвигать необоснованные притязания кому бы то ни было.
Он впервые посмотрел на меня с интересом и, как мне показалось, с сочувствием.
- Вы действительно не имеете контактов с другими цивилизациями? - осведомился он.
- Я же сказал вам.
- Лурков всегда отличал изоляционизм, - кивнул Чугваришбаш. - Похоже, вы и впрямь оторвались от галактической культуры. Стап, господин Песадес, означает "стандартый период". Термин "килостап" неточен, но в вашем языке нет подходящей приставки, ибо вы пользуетесь десятичной системой счисления вместо общепринятой шестнадцатиричной. Срок в 32 килостапа равен примерно пятидесяти тысячам оборотов вашей планеты в десятичном исчислении.
Тут меня осенило:
- Значит, 50 тысяч лет назад на этой планете существовала колония цивилизации лурков, которая заключила какой-то договор с некой Совокупностью Мза'ггруу?
- Ну, с точностью до отдельных терминов...
- Это все объясняет. Мза'ггруу не следовало заключать столь длительных соглашений. Лурки исчезли много тысячелетий назад, не знаю, как и когда именно. Мы появились позже и не имеем к ним никакого отношения.
- Разумеется, вы имеете к ним отношение, - возразил Чугваришбаш. - Я уже просканировал ваш генокод. Имеются определенные изменения деградационного характера, но в целом ваше происхождение от убваршей не вызывает сомнений.
- Постойте, вы же сказали лурки, а не убварши?
- Лурки - это не раса, господин Песадес. Это сообщество, некогда существовавшее в цивилизации убваршей. Если говорить точнее, то это секта, - он посмотрел на меня выжидательно, проверяя, не буду ли я протестовать против такой формулировки.
Но защита чести и достоинства лурков не входила в мои планы, даже если они и были нашими предками: - На редкость извращенная секта, надобно сказать, - продолжил он. - Выступая под лозунгом единства с природой, они культивировали все низменные, животные стороны своей натуры, боролись против любого искусственного вмешательства в гено- и фенотип... В конечном счете убварши были вынуждены изгнать их.
- Так или иначе, современная цивилизация Земли не несет ответственности за действия лурков, - поспешил заметить я. - Даже если мы происходим от них генетически, не сохранилось никаких структур, которые могли бы являться субъектом права. Наша цивилизация начинала с нуля, у нас письменность появилась не более 6 тысяч лет назад.
- Предоставленные себе и своему образу жизни, лурки деградировали, - констатировал Чугваришбаш. - Но это ничего не меняет. По закону вы являетесь их наследниками со всеми вытекающими правами и обязанностями.
- Этот вопрос требует всестороннего обсуждения, - я применил привычную формулу. - Но, кстати, мы так и не выяснили, что, собственно, является предметом упомянутого договора? - у меня мелькнула надежда, что это может быть нечто малоценное для землян.
- То есть как - что? - удивился Чугваришбаш. - Сама планета, разумеется!
В этот момент двери распахнулись под широкими плечами ребят из Секретной Службы, а за их спинами застыли доверенные лица. В самом деле, мое исчезновение у всех на глазах не могло не произвести на них впечатления, но заглянуть в кабинет они догадались не сразу. Удивительно, что это вообще пришло им в голову. Я был так ошарашен всем случившимся, что чуть было не брякнул им: "Поздравляю, джентльмены, Земля нам больше не принадлежит!" Кстати, это было бы неверно не только политически, но и фактически. Земля, оказывается, нам н и к о г д а и не принадлежала. Все это время она была собственностью Совокупности Мза'аггруу.
Отвернувшись от изумленных представителей Секретной Службы, Чугваришбаш обрисовал наши ближайшие перспективы предельно просто: либо заплатить, либо покинуть планету.
Я опасался, что американский представитель начнет немедленно бряцать оружием, однако он вдруг проявил здравомыслие и поинтересовался размерами луркского долга и стоимостью аренды на очередной срок.
Пришелец, переведя галактические числительные в земные, объявил, что мы должны уплатить 7 миллионов кредитов немедленно и по меньшей мере 32 миллиона в течение ближайших 25 тысяч лет, но это уже будет регламентировано новым договором с Мза'аггруу.
Цифры звучали не слишком грозно для стоимости целой планеты, и американец поинтересо вался состоянием луркских активов, которые мы, очевидно, унаследовали.
- Последний счет Союза Лурков закрыт более 40 тысяч лет назад, - ответил Чугваришбаш. - Никакого имущества за пределами Хлютца 3 у них не осталось. Так что единственный возможный для вас вариант оплаты - наличными, в твердой валюте.
Американец тут же заявил, что его правительство не намерено признавать обоснованность предъявляемых к землянам претензий, но на всякий случай поинтересовался галактическим курсом золота.
- Золото, как и любой природный ресурс, не является эквивалентом твердой валюты, - ответил пришелец. - И в любом случае вы не можете продавать какое-либо сырье Хлютца 3: оно и так принадлежит Совокупности Мза'аггруу.
- Что же в таком случае вы понимаете под валютой? - нервно спросил американец.
- То же, что и вся Галактика. Шпоч.
Из дальнейших расспросов выяснилось, что шпоч - некая субстанция, получаемая искусственным путем и обладающая разными полезыми качествами, в частности служащая основным источником энергии для инопланетных рас.
Забегая вперед, скажу, что земные физики сошлись во мнении, что существование подобного вещества в принципе невозможно, не говоря уже о том, чтобы наладить его производство. А в тот день разговор вновь вернулся к непризнанию нами предъявлямых требований. Срочно вызванный известнейший нью-йоркский адвокат Майк Халфман с порога заявил, что земная цивилизация отказывается от наследства Союза Лурков.
- Вы имеете на это полное право, - согласился его инопланетный коллега, - но планета в любом случае вам не принадлежит. Либо вы принимаете луркское наследство, платите их долг и продляете договор на новый срок, либо не принимаете, платите ту же сумму как штраф за незаконное пребывание на планете и заключаете новый договор от своего имени. В течение... - он опять перевел галактические единицы в земные - 67 дней вы должны сделать либо то, либо другое. Иначе все ваше имущество будет изъято в пользу Совокупности Мза'аггруу, а сами вы будете выселены с планеты.
- Погодите, вы что, собираетесь вышвырнуть нас в открытый космос?! - воскликнул представитель России.
- Я представляю Палату по имущественным спорам, а не банду гангстеров, - обиделся Чугваришбаш. - По закону выселяемые должны быть доставлены на планеты, чьи природные условия подходят для проживания особей их вида. Естественно, высокоразвитым мирам не нужны бездомные бродяги. Но в Галактике имеются места, где у прибывающих не спрашивают документов...
Представитель Великобритании поинтересовался, не может ли Земля получить ссуду.
- Нет, - отрезал Чугваришбаш, - вы некредитоспособны.
- Но под залог имущества земной цивилизации...
- За время обращения на орбите я произвел примерную оценку имущества. Учитывая, что у вас даже не налажено производство шпоча, в лучшем случае за все вместе вы могли бы выручить 1024.
- 1024 кредита?!
- Ну, может быть, 1026. Впрочем, эта сумма все равно будет целиком погашена штрафом за испорченную биосферу.
В кабинете повисло тяжелое молчание.
- Но ведь в эту сумму входит только промышленная инфраструктура, не так ли? - спросил я.
- В основном. А что, у вас есть что-то еще?
- Конечно! У нас есть искусство.
- Вот как? Очень интересно, - оживился Чугваришбаш. - Полиполярный субсенсуализм? Четырехмерная материализация? Парахрональная трансграммистика?
- Мм... Не совсем, - я позвонил и распорядился принести альбом "Сокровища Лувра".
Чугваришбаш взял книгу, поочередно поднес ее к обоим ушам, затем посмотрел на нее, словно пытаясь что-то разглядеть насквозь, и, наконец, выпустил из рук. Альбом упал на пол.
- А где же искусство? - недоуменно спросил инопланетянин.
- Да вот же! - я поднял альбом и ткнул пальцем в репродукцию.
- Ах, это... - инопланетянин выпустил из ноздрей клуб разноцветного дыма, который застыл в воздухе, образовав трехмерную Мону Лизу. Изображение подмигнуло присутствующим, и загадочная улыбка стала шире настолько, что обнажились превосходные вампирские клыки. Чугваришбаш помахал рукой в воздухе, развеивая изображение. - Это вы называете искусством?
Вновь возникла тягостная пауза.
- А скажите, - вкрадчиво поинтересовался англичанин, - что собой представляет Совокупность Мза'ггруу?
- Один из крупнейших владельцев недвижимости в Галактике. Шесть миллиардов мозгов, соединенных в единое целое. В бизнесе уже... эээ... три с лишним миллиона ваших лет. Скажу вам неофициально, джентльмены, если вы задумали надуть Совокупность, то это самая глупая мысль, которая возможна в вашем положении.
- Но, может быть, мы могли бы добиться отсрочки? - поинтересовался представитель Франции.
- Разжалобить Совокупность - вторая по глупости мысль, - отрезал Чугваришбаш. Он обвел нас равнодушным взглядом серо-голубых глаз, и я вдруг вспомнил его подлинное обличье. Меня передернуло.
- Ну что ж, - изрек инопланетянин, - если у вас нет других предложений, то я, с вашего позволения, вернусь на корабль.
- Минутку, - вмешался Халфман, - мне необходимо ознакомиться с действующим галактическим законодательством.
- Никаких проблем, - ответил Чугваришбаш, и с потолка посыпались одинаковые толстые тома в коричневом переплете.
- Позвольте полюбопытствовать, насколько большой экипаж нужен для пилотирова ния столь крупного корабля? - спросил вдруг представитель Китая.
- Не такой уж он крупный, - поскромничал инопланетянин, - и экипаж ему, разумеется, ни к чему. Корабль сам слушается хозяина.
- То есть вы хотите сказать, что прибыли на таком большом корабле в одиночестве? - восхищенно удивился китаец.
- Разумеется, не стану же я таскать с собой кого-то еще по столь пустяковому делу. А что...
Дальнейшее произошло в один миг. В руках у китайца оказалось какое-то крупнокалиберное оружие, подобное которому я доселе видел только в голливудских фильмах. Загрохотали выстрелы, веером полетели гильзы, одна из них обожгла мне руку. Пули разорвали в щепки и ошметки спинку зубоврачебного кресла. Затем автомат смолк, истратив боезапас. Китаец ошарашенно смотрел на изувеченное пустое кресло. Затем он исчез.
В кресле вновь возник Чугваришбаш.
- Я весьма сожалею об этом прискорбном инциденте, - он поджал губы.
- Мы тоже, - поспешил заверить его я. - Организация Объединенных Наций не имеет никакого отношения...
- Полиция разберется, - отрезал он. - Я доставил злоумышленника на корабль и передам его в руки правосудия. Очень желаю вам, джентльмены, оказаться к этому непричастными.
- Позвольте узнать, как мне связаться с Попечительским советом Фонда помощи слаборазвитым цивилизациям? - как ни в чем не бывало поинтересовался Халфман, глядя куда-то в середину коричневого тома.
- Там указаны реквизиты. Но я бы не слишком на них рассчитывал. В Галактике сейчас нелегкие времена...
- Но наша планета не подключена к галактической связи.
- Как раз этот вопрос я и собирался решить, - сказал Чугваришбаш и взял один из телефонов на моем столе. - Вы позволите?
Я кивнул, мало что соображая. Чугваришбаш, бормоча что-то насчет того, что ему, высококвалифицированному юристу, приходится выполнять работу техника, выдернул из аппарата провод и воткнул вместо него какую-то прозрачную колбочку, светящуюся зеленым светом.
- Это все? - спросил я.
- Все.
- И как звонить в Галактику?
- Через 0. Номера организаций, принимающих звонки за свой счет, есть в приложении 642. На сем, джентльмены, разрешите откланяться.
Он исчез, оставив посреди кабинета развороченное зубоврачебное кресло.
Не стану в подробностях пересказывать события двух следующих месяцев. Почти четыре недели нам удавалось "пудрить общественности мозги" разговорами о готовящихся взаимовыгодных переговорах, но потом правда все-таки всплыла наружу. Возможно, этому способствовал визит на околоземную орбиту еще одного корабля, после которого Компартия Китая не досчиталась нескольких своих вождей. Начались паника и хаос. На улицах строили баррикады и орудовали мародеры. Кто-то в спешном порядке рыл на заднем дворе противоядерное убежище, а кто-то рыскал по авиационным свалкам в поисках деталей для космического корабля.
Халфман тем временем развил бурную деятельность. Отыскав где-то за Антаресом какой-то фонд, согласившийся оплатить его перелеты, он колесил по Галактике, обивая пороги официальных организаций и благотворительных обществ. Увы, Чугваришбаш сказал правду: дела в Галактике действительно шли не лучшим образом, и благотворительность вышла из моды.
Обращался Халфман и к убваршам, от которых мы произошли, но они вышвырнули его за дверь, как только услышали, что речь идет о потомках лурков. После того как ему отказал Фонд защиты бродячих животных, адвокат позвонил мне откуда-то из центра Галактики и сообщил, что у него имеются серьезные сомнения в успехе нашего дела. Это был его последний звонок на Землю - и уж тем более он больше не появлялся там во плоти.
К окончанию отпущенного нам срока Земля ощетинилась ракетами, как морской еж. Отдельные правительства еще держались исключительно на лозунгах о полезности центральной власти в организации обороны. Тех же, кто заявил о бессмысленности и обреченности сопротивления, смели разъяренные толпы. Там, где не хозяйничали анархистские банды, действовало военное положение. Папа Римский лично освящал ядерные боеголовки. Американские военные инструкторы и арабские террористы делились друг с другом опытом подрывных операций.
Наконец, обсерватории засекли приближение кораблей, размерами значительно превосходивших чугваришбашевский. По всей планете взвыли сирены. Миллионы людей бросились в убежища. Ракеты взвились в воздух.
И вдруг все кончилось. Только что я спускался по ступенькам бункера где-то под Скалистыми горами, как вдруг оказался на поверхности под жаркими лучами солнца. Ломило голову, во всем теле ощущалась какая-то скованность, и с Солнцем тоже что-то было не так. Багрового оттенка, впятеро больше положенного, оно застыло непривычно высоко. Я обнаружил, что лежу на спине и смотрю на это солнце, лишь слегка щуря глаза. Вокруг меня слышались стоны, проклятия и недоуменные возгласы. С трудом приподнявшись, я увидел, что нахожусь посреди пустынной равнины - или, точнее, когда-то бывшей пустынной, ибо сейчас ее буквально ковром устилали люди... Сотни тысяч людей...
На западе (если судить по положению Солнца и моему представлению о времени суток) высились изрезанные эрозией черные скалы, а на востоке виднелись бесконечные постройки какого-то города безобразной архитектуры. Все это чертовски походило на прибытие в ад.
Но это был не ад, а захолустная планета на окраине Галактики. В тот самый момент, когда мы геройски изготовились победить или умереть (скорее все-таки второе), нас попросту телепортировали на межзвездные корабли и погрузили в анабиоз. Разумеется, нас доставили не на одну планету - нас все-таки было почти 7 миллиардов. Но в Галактике оказалось достаточно трущоб. В первое время люди пытались объединяться и поддерживать друг друга, но, поскольку вместе мы здесь еще более никому не нужны, чем по отдельности, в конце концов возобладал принцип "каждый сам за себя". Что, впрочем, не удивительно.
Вот так я, Рамон Песадес, последний Генеральный Секретарь Организации Объединенных Наций планеты Земля (она же Хлютц 3), в конце жизни вернулся к первой своей профессии. Рассуждая здраво, я не так уж плохо устроился. Ответственность за судьбы мира - не самая приятная обязанность, особенно учитывая, что реальной власти на Земле у меня было немногим больше, чем здесь. Подают, конечно, плохо, но по ночам на поверхность вылезают съедобные черви, а если повезет, в руинах Старого города можно наткнуться на кладку яиц учфшухля. Да и климат здесь вполне приемлемый. Температура даже днем не поднимается выше +40о по Цельсию - в моей родной Мексике бывало и жарче. Говорят, правда, что зимой будет -50о, но меня это не беспокоит - ведь зима здесь наступит через 38 лет, а тогда меня уже вряд ли что-нибудь будет волновать.
А теперь, если вас хоть немного развлек мой рассказ... Спасибо, благородные господа, спасибо. Вы очень щедры, да не коснется плесень ваших псевдоподий.
НАС ЖДЕТ КОРАБЛЬ!
Был один из тех ранних октябрьских дней, когда солнце Новой Англии еще хранит память о лете, но все вокруг уже проникнуто неумолимым духом осеннего умирания. С Атлантики дул сырой и холодный ветер. Шоссе в этом месте вилось почти над самым обрывом; тремястами футами ниже длинные серые волны ритмично накатывались на узкую полоску совершенно пустого пляжа.
"Дальше скалы уходят прямо в океан, - подумал Джон Фейман. - Если оттуда сбросить машину с обрыва, пожалуй, ее не скоро обнаружат... Но нет, вряд ли Страйт решится на подобное. Да и я не такой растяпа".
Фейман свернул с шоссе на узкую подъездную дорогу и пару минут спустя остановил свой бежевый "шевроле" перед литыми чугунными воротами поместья. Ворота были глухие, без единой щели, которая позволила бы любопытным увидеть, что творится по ту сторону. Не больше шансов оставлял им и уходивший в обе стороны бетонный забор высотой в добрых пятнадцать футов; ворота и гребень стены венчали стальные пики с натянутой меж ними колючей проволокой. Вдобавок ко всему на воротах была укреплена табличка:
ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ
ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!
Справа от ворот располагалась калитка с кнопкой звонка и еще одной табличкой:
Вы АБСОЛЮТНО уверены,
что вам НЕОБХОДИМО позвонить?
Выше тускло блестел глазок телекамеры.
Фейман вышел из машины, оставив ключ в зажигании, зачем-то поправил галстук и позвонил. Некоторое время ничего не происходило, и Фейман задумался, не обрезаны ли вообще провода, как вдруг в дырчатой панели переговорного устройства что-то щелкнуло, и мужской голос, лишенный приветливости, осведомился:
- Что вам нужно?
- Я Джон Фейман. У меня назначена встреча с мистером Страйтом, - ответил приезжий тоном уверенным и даже слегка развязным.
Снова что-то щелкнуло, загудел мотор, и калитка отворилась.
- Проходите. Первая дверь слева от главного входа.
- Но... я на машине, - уверенность в тоне Феймана слегка поуменьшилась. - Оставьте ее здесь, - непреклонно ответил голос. Фейман раздраженно пожал плечами, забрал из машины ключи и вошел в калитку. Шагая по центральной аллее к особняку, он думал, что ему и не стоило рассчитывать на радушный прием. Ну да ничего. Главное, что Страйт сдрейфил и согласился принять его. Теперь-то владельцу поместья придется раскошелиться... если, конечно, он хочет по-прежнему оставаться Оливером Страйтом.
Пройдя вдоль длинного фасада около сотни футов влево от центрального входа, Фейман обнаружил искомую дверь и потянул ручку на себя. Его уже ждали. В глубине узкого коридора стоял длиннолицый человек в сером костюме и почему-то белых перчатках, словно у дворецкого в фильме из жизни аристократов. Он не сказал ни слова, лишь смотрел на вошедшего. Фейман сделал шаг вперед, и тут же резко зазвенел звонок, словно у металлоискателя в аэропортах.
- Оружие, записывающая аппаратура? - осведомился человек в перчатках. Это был тот же голос, что звучал из переговорника.
- Только пряжка от ремня, - честно ответил Фейман. У него была мысль прихватить с собой "беретту" на всякий случай, но чутье, обыкновенно его не подводившее, подсказало, что здесь будет какой-нибудь досмотр. Он приготовился уже к тому, что слуга или секретарь, кем бы там ни был этот субъект, захочет обыскать его лично, но тот лишь слегка кивнул:
- Проходите.
Субъект в перчатках пропустил гостя вперед и пошел следом, словно конвоир. Фейман шагал по длинным, погруженным в полумрак коридорам куда-то в глубь огромного дома, будто специально выстроенного в качестве декорации для съемок триллера. Оливер Страйт, впрочем, не имел к триллерам никакого отношения.
Наконец они остановились перед массивной дубовой дверью; рука в белой перчатке протянулась через плечо Феймана и постучала. "Пусть войдет", - глухо донеслось из-за двери.
Дневной свет почти не проникал сквозь задернутые шторы. Спиной к окну в высоком кресле сидел человек; разглядеть его лицо было практически невозможно.
- Садитесь, - сказал он, указывая на кресло напротив, отстоявшее от его собственного на добрый десяток футов. Фейман не замедлил воспользоваться приглашением.
- Итак? - произнес хозяин. - Только учтите, у меня мало времени.
- Надеюсь, я действительно говорю с Оливером Страйтом, а не с подставным лицом? - осведомился Фейман. - В противном случае время действительно будет потеряно впустую.
- Я действительно Страйт, - ответил сидевший в кресле. - И я, в свою очередь, надеюсь, что имею дело не с очередным журналистом, пытающимся обманом взять у меня интервью. В противном случае я прикажу моему секретарю вас вышвырнуть.
- Ну, разумеется, - усмехнулся Фейман. - Оливер Страйт не дает интервью. Оливер Страйт не встречается с читателями. Оливер Страйт отклоняет все приглашения на конференции. Он вообще никогда не появляется на публике. Все свои дела ведет через посредников. Не существует ни одной его общедоступной фотографии.
- Вы пришли, чтобы сообщить мне все это? - в голосе хозяина дома звучала скорее ирония, чем раздражение.
- Я пришел, чтобы сообщить вам, что знаю, кто вы и откуда.
- Так написано в вашем письме, - кивнул Страйт. - Однако, представьте себе, это тоже для меня не новость. Я прекрасно знаю, кто я. Оливер Тимоти Страйт, писатель-фантаст.
- Автор шести книг о планете Озюраш, - подхватил Фейман. - Шести романов, ставших событием не только в фантастике, но и вообще в американской литературе. Премия "Хьюго", премия "Небьюла"... Прошел даже слух о номинировании на Нобелевскую премию по литературе, чего, кажется, доселе не удостаивался ни один фантаст. Впрочем, ряд критиков как раз и упрекали автора за то, что книги слишком серьезны для фантастики, слишком сложны и необычны для традиционного читателя. Тем не менее для многих они стали культовыми, как в свое время творения Толкиена или Херберта. По правде говоря, значительная часть вашего коммерческого успеха основана именно на культе. Многие покупают ваши романы не потому, что они им нравятся, а потому, что "Оливер Страйт - это круто".
- По-вашему, мои книги не могут нравиться сами по себе? - усмехнулся Страйт.
- Я этого не говорил. Разумеется, они могут и, наверное, даже должны нравиться людям достаточно продвинутым. Но для среднего потребителя стандартной жвачки про жукоглазых монстров и красоток в бронированных бюстгальтерах ваши романы чересчур... ээ... нетривиальны. Начнем с того, что в них вообще нет людей. Только озюрашцы. Причем автор даже в самой первой книге не ставит перед собой цели познакомить читателей с чуждым для них миром, как-то ввести их в курс дела. Он ведет повествование так, словно каждый землянин как минимум регулярно проводит на Озюраше отпуск.
- Такова моя манера повествования, - согласился Страйт. - Будь она стандартной, мои книги не имели бы такого успеха.
- Успех, конечно, неплохое подспорье для вдохновения, однако вы выпустили шесть крупных романов всего за два года. Притом далеко не бульварных романов. Мне трудно припомнить писателя с такой производительностью.
- Книги изданы в течение двух лет, но это не значит, что они не могли быть написаны раньше, - спокойно парировал Страйт.
- Не сомневаюсь в этом, - широко улыбнулся Фейман. - Итак, нигде в ваших романах нет специальных описаний особенностей жизни на Озюраше, его физических условий, политической системы и тому подобного. Все, что читатель узнает, он узнает мимоходом, из брошенных вскользь реплик, случайных штрихов. Тем не менее картина чужого мира складывает ся на редкость цельная и убедительная. Не менее убедительны и герои повествования. Земная фантастика насквозь антропоморфна, инопланетяне в ней производят впечатление либо переодетых людей, либо попросту кукол-страшилок. Ваши персонажи заметно отличаются от людей психологически, культурно и физически и при этом вовсе не кажутся марионетками, призванными проиллюстрировать философские концепции автора. Ваши герои - живые.
- Всякому писателю приятно это слышать. Однако не пора ли вам, наконец, перейти к делу?
- Ваши книги по-настоящему хороши. Но вам, разумеется, известна первая заповедь писателя? "Пиши о том, что хорошо знаешь". Похоже, что вы в полной мере ей следовали.
- Разумеется, - усмехнулся Страйт, - кому, как не мне, знать придуманный мной мир.
- Вы не придумали его. Вы в нем жили. Вы прибыли на Землю с Озюраша.
- Вы сумасшедший, - спокойно и даже с оттенком разочарования сказал Страйт.
- Если бы вы считали меня сумасшедшим, то не согласились встретиться, - возразил Фейман.
- Творчество требует новых впечатлений, поэтому время от времени я встречаюсь с необычными людьми. Но ваша необычность представляет интерес скорее для медицины, чем для литературы. Поэтому я сейчас позвоню своему секретарю...
- Вы этого не сделаете. Пусть сначала шум поднимет лишь бульварная пресса, но затем к делу могут подключиться и более серьезные люди. Вы думаете, так уж трудно выяснить, что никакого Оливера Тимоти Страйта никогда не существовало? То есть, разумеется, люди с таким именем есть и среди живых, и среди покойных, но ни один из них не имеет к вам никакого отношения. Вы появились из ниоткуда два года назад. У вас не было ни юности, ни детства, ни друзей, ни родственников, ни товарищей по учебе, ни родного города - ничего, что полагается иметь человеку, рожденному от мужчины и женщины на планете Земля. Это удалось раскопать даже мне, хотя и стоило определенных затрат времени и денег. Парни из спецслужб раскопают это гораздо быстрее и тогда уж возьмутся за вас вплотную с полным формальным основанием. С точки зрения закона вы как минимум нелегальный иммигрант, живущий по поддельным документам. Хотя на этой планете вы попросту вне закона. Во всех юридических нормах говорится о людях, в некоторых, впрочем, о животных, однако вы - ни то и ни другое.
- Имя "Оливер Страйт" действительно может быть ненастоящим, но если бы каждый писатель, который пользуется псевдонимом, был пришельцем...
- Отнюдь не каждый писатель ведет столь затворнический образ жизни, как вы. Даже сейчас вы боитесь показаться мне при свете дня!
- Просто я не люблю яркого света.
- Ну еще бы! Земной свет слишком ярок для вас. Ведь солнце Озюраша - красный карлик. Кстати, мы узнаем это лишь в третьей книге, и то случайно. Между прочим, писатель-земля нин никогда бы не дал такое название планете - Озюраш, разве что если бы писал что-то юмористическое. Для земного уха оно звучит попросту нелепо.
- На Земле много языков, мистер Фейман.
- Но вы-то писали для американцев!
- Вы правы, издатель тоже предлагал мне сменить название. Но я настоял на своем.
- Ну, разумеется, - хмыкнул Фейман. - Этакое совершенно иррациональное пристрастие. Может, вы объясните мне, почему действие всех романов происходит именно там, хотя больше их не связывает ровным счетом ничего? Ни сюжет, ни герои - только место действия. Более того, действие происходит не просто на одной планете, но и в одной стране - Хазригле, причем в четырех из шести книг - в ее столице!
- Ну и что? Мне нравится придуманный мной мир. И мне не нравятся сериалы.
- Так нравится, что вы оттуда сбежали, - продолжал иронизировать Фейман. - Скажите, что вы там натворили? Мне-то вы можете открыться. Вряд ли у земных властей есть соглашение с правительством Озюраша о выдаче преступников.
- В моих книгах ничего не говорится о "правительстве Озюраша", - заметил Страйт. - На Озюраше много разных стран, в каждой из которых свое правительство. Как и на Земле.
- Ну, разумеется, я читал. Но ведь в книгах действие происходит на заре космических полетов. С тех пор цивилизация Озюраша заметно продвинулась вперед. Наверное, сейчас там уже есть единое правительство.
- Все может быть, - отозвался Страйт.
- Так что, вы больше не отрицаете, откуда прибыли на Землю?
- Я отрицаю ваши обвинения потому, что они ложны, - произнес хозяин дома слегка театральным тоном, - а вовсе не потому, что не хочу, чтобы они были правдой.
- "Холод", шестая книга, - узнал цитату Фейман.
- Вижу, что вы действительно меня читали. Раз так, вы, должно быть, помните, кто, кому и по какому поводу это сказал?
- Разумеется. Ответ Зююглю, когда его пытался шантажировать Хитшран. Но согласитесь, что ваше положение несколько отличается от положения Хитшрана.
- Как-как вы сказали? Зююглю?
- Ну да, сягфаю Риштэ. Между прочим, этих самых сягфаев вы тоже вводите без всяких объяснений, еще до того, как читатель понимает, что у озюрашцев три пола и, стало быть, помимо братьев и сестер, имеются сягфаи...
- Сягфая Риштэ зовут Шуфту. Ни в "Холоде", ни в других моих книгах нет персонажа по имени Зююгль.
- Значит, я перепутал, - пожал плечами Фейман, запоздало понимая, что совершил роковую ошибку. - Вы мне зубы не заговаривайте, я пришел...
- Вы ничего не перепутали, - оборвал его собеседник. - Вы просто не читали роман "Холод" Оливера Страйта. Вы читали роман "Холод" Фасюха Шигюпра, в котором сягфая Риштэ действительно зовут Зююгль.
Тот, кто называл себя Джоном Фейманом, вскочил с кресла.
- Игра окончена, Хюфтах, - удовлетворенно произнес хозяин дома на языке, весьма далеком от английского. В его руке что-то блеснуло, и неудачливый шантажист почувствовал, что не может двинуться с места.
- Охотник Аштагль, Белая полиция Озюраша. Именем правительства вы арестованы.
Пленник подавленно молчал.
- Изловить мошенника вашего уровня непросто, - с удовольствием произнес Аштагль, откидываясь на спинку кресла и переплетая ноги. Теперь ясно было видно, что на каждой ноге у него четыре сустава. - Когда наши информационные системы оказались бессильными, я первый понял, что вы сбежали на эту варварскую планету. Но это не слишком упрощало задачу. Отыскать единственного озюрашца среди шести миллиардов аборигенов, большинство из которых даже не занесены в глобальные базы данных... Я и браться за это не стал. И предоставил вам возможность самому отыскать меня. Как я рассуждал? Даже и на этой планете вам надо на что-то жить. Вы, конечно, могли бы сказочно разбогатеть, продавая здесь озюрашские технологии, но вы слишком умны, чтобы так засветиться. Скорее всего, решил я, вы нашли себе здесь какой-нибудь легальный бизнес, но при случае не упускали возможности вернуться к своему основному ремеслу, не так ли? Впрочем, вы, конечно, были очень осторожны, понимая, что, если попадете в руки местных властей, вас подвергнут медицинскому осмотру. И выбирали только тех жертв, которые гарантированно предпочтут иметь дело с вами, а не с земной полицией. В этом отношении идеальной кандидатурой для вас был соотечественник. Причем такой, которого вы могли бы шантажировать как землянин, не раскрывая себя. Признайтесь, вы очень обрадовались, когда впервые услышали об Оливере Страйте и его книгах.
- Я восхитился вашим нахальством, - нехотя откликнулся Хюфтах. - Взять романы классика озюрашской литературы эпохи реализма, входящие во все школьные программы, и выдать их за фантастику в мире, где никто не слышал о Шигюпре.
- Разумеется, я взял классику. Мне ведь нужно было, чтобы вы услышали обо мне, где бы ни находились. А для этого книги должны были сразу стать бестселлерами. И все же мне пришлось ждать вас два года. Нет-нет, не объясняйте. Я прекрасно знаю, почему. Вы ждали, пока ваша жертва, как здесь говорят, обрастет жирком, не так ли? Пока "мои" романы принесут мне достаточный доход, чтобы и вы могли рассчитывать на приличный куш.
- Вы очень проницательны, - проворчал Хюфтах.
- Разумеется, - кивнул охотник. - И я вполне предвидел, что вы не станете читать все романы от корки до корки. Убедившись на примере первых книг, что "Оливер Страйт" копирует оригинал слово в слово, вы, разумеется, решили, что и дальше будет так же. Однако уже в пятой книге появились кое-какие отличия, совершенно незначительные с точки зрения сюжета, однако позволяющие безошибочно определить читавшего подлинник.
- А если бы я не проговорился насчет Зююгля?
- По правде говоря, это ничего не меняло, - признался Аштагль. - Вы были в моих руках с того момента, как прошли сквозь рамку металлодетектора. В нее вмонтирован полицейский сканер.
- Тогда зачем вся эта комедия? - Хюфтах не смог скрыть раздражения.
- Я провел на этой планете больше двух лет... и, признаться, пристрастился к местной детективной классике. Все-таки в эпохе, когда сыщикам приходится полагаться исключительно на свой мозг, а не на всемогущие сканеры, детекторы и процессоры баз данных, есть своя прелесть... Ну ладно, довольно лирики. Идемте, Хюфтах, нас ждет корабль.
