Уведомление пришло в тот же день вечером.
Но сначала запыхавшиеся буровики привезли Мию. Облепленный по самые окна бурой болотной жижей вездеход грузно осел, переходя с подушки на гусеницы, но пополз не, как обычно, к куполу Фактории, а, цепляя траками мелкое бетонное крошево, лихо тормознул у ворот клиники. Из нижнего люка ужом выскользнул водитель в мешковатом болотном комбезе, крикнул с порога:
- Док, скорее! С Мией, дочуркой Левковича, что-то неладно!
Я схватил "переговорник":
- Носилки к воротам!
- Да не надо, - махнул он рукой, - ребята сейчас все сделают.
Едва они на руках внесли девочку в стационар, как все стало понятно. Медно-коричневые пигментные пятна на коже, осунувшееся лицо, худющие, тоненькие, как веточки, руки. Не надо никаких анализов, чтобы поставить диагноз. Аддисонова болезнь, она же бронзовая.
Нарушение гормональных функций - вообще беда наших краев. Недостаток нужных витаминов в местной пище и привозных злаках еще кое-как можно восполнить. Лимонный концентрат, рыбий жир - обычный наш рацион; витаминные добавки килограммами прописываю, благо с прошлым грузовиком получили немалый запас.
А с гормонами хуже. Здесь ведь все иначе, не так, как дома. Это же не Земля. Эпсилон Индейца II в каталогах прописана как Надежда, неофициально, среди астрогаторов, - планета Осени, а по-местному - ласково - Надюша.
Сумасшедший климат, непривычно резкая смена времен года - их здесь вообще всего два: душное и пасмурное лето, больше похожее на земную осень, и промозглая, сырая и ветреная зима, а на самом деле все та же осень… А еще повышенная гравитация, почти полное отсутствие солнечных дней, бешеные перепады давления. Перечислять можно бесконечно.
Вот и не выдерживает тысячелетиями настраиваемая машинка человеческого организма: начинает сбоить щитовидная железа, гипоталамус, вразнос идут надпочечники. Именно они отвечают за адаптацию человека к неблагоприятным условиям - а, значит, первыми и не выдерживают. Бронзовая болезнь еще не самый тяжелый диагноз. Здесь, на Надежде, я видал и похлеще.
- Кладите ее сюда… Осторожней. Вот так… Не бойся, милая, все будет хорошо.
Девочка меня не слышит: тяжелая, тряская дорога вконец измотала ее.
- Худо дело, да, док?
- Кто вам сказал? Сейчас проведу гормональную стимуляцию, пару недель полежит в карантине, ну а дней через тридцать-сорок будет здоровее некуда.
- Во дела! Скажете тоже… У нас вон на третьем участке Тим О'Келли, ирландец, как стал таким же бронзовым, так и загнулся в одночасье. Сначала упал без сил, прямо в забое, ребята его кое-как отволокли в барак, на койку… Во-от… Вернулись со смены, а он уже и не дышит.
Терпеть не могу старательские побасенки! Все у них плохо, никакого просвета. Если заболел кто-нибудь - обязательно умрет, можно даже не лечить. Если ушла из забоя жила - все, с концами… Искать бесполезно: бросайте-ка лучше этот штрек, рубите новый. Ну откуда такой пессимизм?
- Как вас зовут?
- Романек, Карел Романек. Только я, док, больше привык, когда меня Старым Карелом зовут. Я, почитай, двадцать лет без малого за рычагами. Всю Надюшу исколесил…
- Скажите… гм, Старый Карел, а где сам Левкович?
- Мастер-то?
О, конечно. Прошу прощения. Левкович не просто инженер участка, он ВЫБРАННЫЙ мастер. Когда Концессии присылают сверху своего человека, его называют как угодно - участковым, инженером, управляющим. Но мастером - НИКОГДА. Это надо заслужить. Левкович смог, и теперь Старый Карел напоминал мне об этом. Никаких фамилий, только Мастер.
- …Да внизу, на пятом горизонте. Рубит новый рукав. Там с давлением что-то неладно - вот он и спустился посмотреть. Дай бог, если часов через пять выйдет.
Лучше некуда! Усталый Айзек Левкович вываливается из подъемника, сдирая с прокопченного лица надоевшую маску, а тут - такая новость: дочка заболела. Причем Старый Карел сам захочет рассказать все Мастеру, никому не доверит. Ну и расскажет, конечно. В своем стиле. Так распишет, да с такими подробностями, что бедняга Айзек плюнет на усталость и сорвется ко мне на первом же попутном вездеходе.
- Вот что, Романек. Как только Мастер поднимется из забоя, вы лично встретите его и, ничего не объясняя, попросите позвонить мне в клинику, хорошо? Я могу на вас надеяться?
- Конечно, док, какие вопросы…
Левкович позвонил через шесть часов после захода Эпсилона, когда накаченная гормональными стимуляторами Мия уже спокойно спала, а я сидел за терминалом и рылся в базе данных, безус пешно пытаясь составить курс лечения из своего невеликого, прямо скажем, медицинского арсенала.
Визор пиликнул вызовом, я, не глядя, ткнул в клавишу:
- Клиника. Доктор Веснин. Слушаю.
- Док, это Левкович. Скажите сразу…
Я обернулся к обзорнику. Усталое лицо инженера, все в грязноватых потеках пота и рудничной пыли, казалось озабоченным. За его спиной маячили несколько горняков, шумно вздыхала пульпа в невидимой трубе, натужно скрежетал подъемник. Похоже, Айзек звонил прямо с нулевого уровня шахты, с рабочей зоны. Да, там не поговоришь…
- …Что с Мией? Не успел я подняться, как прискакал Старый Карел, чуть ли не силой потащил меня к визору, ничего не объясняя.
- Все в порядке. Небольшой гормональный дисбаланс. Я сделал ей инъекцию кортизона, сейчас синтезирую альдостерон… Мия спит, а завтра вечером можете заехать ее проведать…
- Док, я…
- Не волнуйтесь, Айзек, все будет хорошо! Дней десять-пятнадцать девочке придется побыть у меня, зато потом - никаких проблем. В колонии это не первый и, к сожалению, не последний случай. Бронзовая болезнь, можно сказать, "профессиональная" для наших мест.
- Спасибо, док, спасибо. Завтра мы заедем, конечно… Скажите, может, ей чего нужно. Мы привезем…
- Гм… возьмите какие-нибудь игрушки, у нас, сами понимаете, такого добра немного. Скучно ей тут будет одной.
- Хорошо, док… и… это, еще раз спасибо. Храни вас Бог!
Левкович отключился. Хотел бы я быть уверенным в выздоровлении девочки хотя бы наполовину так, как расписывал инженеру. Стимуляторы стимуляторами, недостающие гормоны я сейчас, конечно, синтезирую - не вопрос, но не вечно же их колоть девчушке! Надо еще с надпочечниками разобраться. Если медикаментной базы хватит. Если девочка не слишком ослабела. Если… Слишком много "если"!
Вся надежда на то, что молодой, крепкий организм справится с болезнью. Я могу только колоть гормоны и молиться. Впрочем, я могу еще кое-что. Сидеть с ней рядом, держать за руку, рассказывать сказки. Вытирать пот со лба… Кто посмеет сказать, что этого мало?!
Снова пискнул визор. Господи, ну кто еще?
- Хэлло, док! - с экрана скалился Роб Хэммит, связист Фактории.
- Роб! Что стряслось? Никак заболел?
- Не-е-е… - с ухмылкой протянул Хэммит, - не дождетесь. К вам, медикам, только попади. Залечите насмерть. Тут дело другое, док. На ваше имя пришла депеша из ЦКМ. Шифрованная. Лично вам, по прямому лучу. Чего стряслось-то, док?
Екнуло сердце. ЦКМ - Центр Колониальной Медицины - просто так рядовым медикам на забытые Богом колонии срочные депеши не рассылает. Да еще шифровкой. В прошлый раз меня таким образом уведомляли об эпидемии на "Таргисе" и о том, что карантинный корабль ни под каким видом не должен садиться на Надежду.
"Таргис" полтора месяца крутился на орбите, а потом с Земли прибыл военный крейсер и повел чумного торговца под конвоем куда-то к сектору Омега. Надравшись, наши астрономы клянутся, что потом регистрировали в той части неба странные вспышки. Правда, протрезвев, никто из них уже на эту тему не распространяется. Их можно понять, они давали подписку.
- Ну, че, готовы к приему? - Робу, похоже, надоело созерцать мою вытянутую физиономию. Наверняка срочная депеша оторвала его от вечернего покера. Партнеры ждут.
- Давай, Роб… Поехали.
На терминале поползли шифрованные строчки. Я запустил криптограф.
"Сектор Гамма. Эпсилон Индейца II. Фактория Надежда.
Срочно. Приоритет "зеро".
Доктору Веснину К. Анатолию лично.
Уведомление.
Центр Колониальной Медицины рад сообщить Вам, что по результатам Вашей работы на Эпсилон Индейца II, а также тестовым показателям, предварительная врачебная практика считается пройденной успешно. ЦКМ приглашает Вас прибыть в Учебный Комплекс Академии "Метрополия" для получения диплома практикующего врача-универсала. Все капитаны транспортных и пассажирских кораблей получат предписание оказывать Вам содействие и помощь для скорейшего прибытия на Землю.
Поздравляем!
Директор ЦКМ д.б., чл. Совета, профессор Иверсон
Замдиректора ЦКМ по кадрам Соломченко
Ректор Академии "Метрополия" д.б., д.м. профессор Будстрем".
Многие ли из нас могут, положа руку на сердце, утверждать, что сбылась их самая сокровенная мечта? Теперь могу смело утверждать - я один из них.
Бог мой! Я сидел перед терминалом ошеломленный неожиданной новостью. "Метрополия"! Заветная мечта любого врача. Только после него медик получает диплом доктора-универсала, который дает право практиковать на любых колониях, даже класса "А". Но обычно специалисты такого класса оседают на Земле.
А если нет… Богатейшие миры рвут спецов друг у друга из рук, наперебой предлагая выгодные контракты.
Я мечтал об этом с детства. Стать универсалом, в совершенстве владеть всей новейшей техникой, повидать Новую Гею, Райское местечко, а то и саму ВанГогу! Работать в оборудованных по последнему слову техники стационарах, чистых, стерильных операционных… Никаких больше диагностов прошлого поколения, устаревших автоклавов, проржавевших центрифуг… никаких шприц-тюбиков сквозь грязную спецовку в пыли и дыму рудничного штрека, наконец!
Ну-ка! Где календарь?
Я неуклюже вскочил, чуть не повалил кресло, бросился в кабинет. Расшвыривая веером разлетающиеся бумаги и диски, я даже взмок от нетерпения.
А, вот он! Посмотрим, посмотрим… Удача! Через шесть дней на Надюшу придет фрахтовик "Флокс", Концессии нанимают его вывозить излишки руды, которые всегда накапливаются под конец года. "Флокс" пойдет прямым ходом в Систему, на астероиды, а оттуда уж я доберусь до Земли на любом почтовике.
Стоп!
А Мия? Я даже выругался вслух. Не увлекайся мечтами, парень, спустись на землю! У тебя в стационаре больная девчушка, которую выписать можно не раньше чем через дюжину дней. А если ты улетишь, кто будет с ней сидеть? Автодиагност? Или лаборанты из местных - Ян Ковальский и этот… как его, Юрмис? Спору нет, ребята они, в общем, неплохие, только какие-то безынициативные… Курс лечения они, конечно, выполнят, скрупулезно и тщательно соблюдая все мои предписания. Но если что-то пойдет не так?
Я снова пробежал глазами календарь, который все еще бездумно вертел в руках. Когда следующий рейс?
Так. Через двести семнадцать дней. Рейсовый рудовоз "Каледония".
Бессмысленно. Никто не будет семь месяцев держать для меня место в Академии. Что же делать? Натаскать лаборантов на Аддисонову болезнь, расписать им все возможные осложнения? Время еще есть.
Предположим, я успею. Но это не все. Скоро зима - полгода бесконечных дождей, циклонов и бешеных ветров. А значит, простуда, артриты, ревматизм… И еще красная лихорадка. Штука неприятная, потому как местная. Конечно, лечить ее элементарно, хватит и диагноста: взял кровь на анализ, составил сыворотку, укол - и все в порядке. Повторить через две недели.
На первый взгляд - просто. Но для этого надо, чтобы пациенты сами приходили сюда, в клинику. А они, прямо скажем, таким желанием не горят. Приходится за ними бегать. Только вот диагност не сможет таскаться, как это делал я, по расхлябанным дорогам в самые дальние рудничные поселения, зевая от недосыпа и непроходящей усталости.
Рудокопы, особенно контрактники, подписавшие кабальные договора на астрономические суммы, за своим здоровьем особо не следят. Им главное - оттрубить положенный срок и наслаждаться кругленькой суммой на счету.
- А с чего мне болеть, док? Не-е, нам болеть нельзя, денежки капать перестанут!
Это потом он будет готов отдать все заработанные деньги, лишь бы стать отцом или хотя бы на месяц избавиться от приступов "синдрома Хэша".
А пока, чтобы вколоть сыворотку, приходится по полдня лазать по самым дальним заимкам, разыскивая особенно ретивых. Да еще уговаривать потом под грохот отбойных молотков и пронзительный свист пневмонасосов.
- О-о! Док прибыл! Со своей острой иголкой! Слушай, док, может, не будем в этот раз, а? Ну чего со мной случится? А то после твоих уколов потом полмесяца задница болит!
Бывает, что с первого раза иммунитет не справляется, приходится забирать в стационар. Этого проходчики вообще боятся как огня. Ни под каким видом не соглашаются вакцинироваться:
- Не-е, свалюсь в койку - работа встанет, а за это с нашего брата знаешь какие неустойки снимают?!
Тогда приходится привлекать руководство. После заверений в том, что за нестандартную реакцию на вакцину неустойку снимать не будут, страсти более или менее утихают. Только популярности мне это на рудниках не прибавляет.
Ян и Юрмис не справятся, у них просто нет опыта и настойчивости. Пошлет их кто-нибудь из рудокопов - они и пойдут. Во-первых, работы меньше, а во-вторых, из уважения. Если какой-нибудь старожил типа того же Карела, который сидит на Надюше безвылазно двадцать лет, скажет: "Не надо мне это, я и так здоровый", его послушают безоговорочно. Авторитет.
А если эпидемия лихорадки пойдет вразнос - ее не остановить.
Что же решать, черт?
Я промучился всю ночь, а наутро у Мии начался кризис. Стало не до размышлений. Семь часов я проторчал в ее боксе, потом был взрыв рудничного газа на Семнадцатой шахте - привезли мастера и двух проходчиков с переломами и ожогами… Потом в промоину провалился вездеход геологической службы, пришлось срочно вылететь с аварийщиками. К счастью, там все обошлось.
Ответ в ЦКМ я смог написать только на третий день. Глаза смыкались от усталости, я тер их руками, умывался холодной водой - не помогало.
"Флокс" прибыл точно по расписанию. Вечером того же дня мне позвонил Радек, местный представитель Объединенных Горнорудных Концессий, на деле - номинальный глава колонии:
- Я слышал, док, покидаете нас?
Просто так спросил, без изысков, без малейшего намека в голосе. Осведомился. Кто же это такой добрый - уже успел настучать?
- Кто вам сказал?
- Ну-ну, не так уж все и сложно, док. Никаких тайн и дворцовых интриг. Час назад у меня были капитан и суперкарго с "Флокса", подписывали документы, разрешение на вылет… ну, все такое. Так Шахов, капитан, мне и сказал: забираем, мол, дока с собой. Срок практики истек, "теплое местечко" в Академии нагрето… Место, говорит, проплачено, уведомление ему еще неделю назад пришло - сразу после посадки справлялся. Предупредил, когда старт и все такое… Так что время сдавать дела, а, док?
- Я отказался.
- Что?!
- Отказался. Подождет меня "теплое местечко"… У меня еще остались кое-какие незаконченные дела.
Я заснул в кабинете, уронив гудящую голову прямо на сенсоры терминала. Разбудил меня вызов. Наверное, приехал Левкович - проведать дочурку. Я спустился вниз, но там никого не было. Лишь у дверей клиники лежал бесформенный сверток.
Не знаю, кто им сказал. Не Радек же. Наверное, Шахов, астрогаторы не отказываются от бесплатной выпивки, а как не предложить кружечку-другую единственному за полгода источнику новостей?
Да, наверное, Шахов. Больше некому.
В свертке оказались новенький болотный комбез и проходческая маска-фильтр. А еще наплечник мастера - лоскут прорезиненной красной ткани.
Не слишком популярен на рудниках, да, док?
