Питирим Сорокин. Кризис нашего времени
Потребности человека очень разнообразны. Это и самые простые нужды: есть, пить, иметь крышу над головой, которые каждый воспринимает как насущные. И более сложные: потребность в безопасности и стабильности, в любви и принадлежности кому-то, в самоуважении и уважении других, в познании и понимании, в красоте, гармонии и справедливости... "Вся наша жизнь есть борьба". Это верно. И прежде всего <...> борьба вырастающих в нас сил и побуждений между собою, постоянное возбуждение и постоянное торможение", - написал замечательный русский физиолог Алексей Алексеевич Ухтомский в 1927 году. Именно он ввел в физиологию понятие доминанты (от латинского dominare - господствовать), определив ее как временное объединение нервных центров для решения определенной задачи. "Чтобы овладеть человеческим опытом, чтобы овладеть самим собою <...>, чтобы направить в определенное русло поведение и саму интимную жизнь<...>, надо овладеть своими доминантами", - так говорил он в статье "Доминанта как интегральный образ".
В каждой жизненной ситуации какие-то потребности выступают на передний план, а какие-то остаются в тени. Конечно, у человека, идущего по пустыне, доминирующее желание вызывает жажда, а наивысшее счастье - оазис на горизонте. Во время настоящего голода трудно думать о чем бы то ни было, кроме еды. Но для многих потребность в еде (даже в нормальной жизни) оказывается едва ли не основной, и совсем необязательно у людей с ограниченными материальными возможностями, скорее - наоборот. Сначала - еда без всяких ограничений (сколько "влезет"), потом борьба с последствиями переедания с помощью сложных и дорогих систем снижения веса и только для того, чтобы, похудев, начать все сначала.
Переедание ведет к ожирению, так распространенному сейчас в большинстве развитых стран. Эксперименты на животных показали, что у ожиревших чаще развиваются самые разные заболевания, включая сердечно-сосудистые, атеросклероз и онкологические, резко сокращается продолжительность жизни. Возникает порочный круг. Чрезмерное потребление пищи постоянно повышает возбудимость пищевого центра, расположенного в гипоталамусе, что в свою очередь усиливает аппетит.
А между тем наши потребности в еде гораздо скромнее, чем кажется. Наукой твердо установлено: снижение калорийности потребляемой пищи на 20-60% (конечно, при сохранении в ней нужного количества витаминов, микроэлементов и незаменимых аминокислот) увеличивает продолжительность жизни, замедляет старение, уменьшает число серьезных заболеваний.
Уникальное исследование проведено испанскими врачами на 120 добровольцах (мужчинах и женщинах старше 65 лет). Одна группа добровольцев (контроль) получала обычную для этого возраста диету, содержащую 2300 килокалорий и 50 граммов белка в сутки. Другой группе (опыт) такую пищу давали только по четным дням, по нечетным калорийность снижали до 885 килокалорий, а содержание белка - до 36 граммов в сутки. Низкокалорий ная диета состояла из литра молока и 500 граммов фруктов. (Для тех, кого заинтересует эта диета: фрукты вполне можно заменить более дешевыми и не менее полезными овощами - свеклой, морковью, капустой, редькой.) Наблюдение велось три года. И каков результат? Количество болезней и число умерших среди "подопытных" добровольцев оказалось вдвое ниже, чем в контроле. По-моему, серьезный итог. Важно только, чтобы ограничение диеты было добровольным, как в описанном выше случае, но не принудительным, связанным с отсутствием продуктов.
Во всем нужна золотая середина (недаром же ее так называют). Ужасен вынужденный голод. Но не менее ужасно для нашего организма переедание. А об этом мы задумываемся, к сожалению, гораздо реже. Известный американский психолог Абрахам Маслоу в книге "Мотивация и личность", вышедшей в русском переводе в 1999 году, предупреждает об опасности отсутствия меры. "Материальное изобилие (то есть удовлетворение потребнос тей низших уровней), - пишет он, - может послужить предпосылкой для возникновения таких патологических явлений, как скука, эгоизм, чувство элитарности, "заслуженного превосходства", приостановка личностного роста".
Не правда ли, как это похоже на то, что мы знаем из литературы и достаточно часто видим сегодня: люди, быстро и без серьезных усилий получившие большие капиталы, скоро пресыщаются свалившимися на них благами. То, что Маслоу относит к патологии, они считают личным достоинством, признаком элитарности и "заслуженного превосходства": позолоченное жилье, обильную трапезу и столь же обильный секс. А может быть прав Питирим Сорокин? Он писал, наблюдая события нашей прошлой революции, что в переходные, смутные времена "в человеке просыпается не только зверь, но и дурак, готовый взять верх над всем и вся".
Кроме чисто материальных, существуют и другие потребности, делающие человека человеком, обеспечивающие тот самый "личностный рост", приостановка которого чревата чрезмерным зацикливанием на материальных благах. И первая среди них - потребность в труде. Не могу не процитировать известного английского писателя Самюэля Смайлса: "Если бы труд был уничтожен, нравственная смерть постигла бы все человечество. Не труд, а леность - проклятие человека".
Но вопрос этот не так прост и однозначен, как кажется. Очень любопытен эксперимент с белыми крысами. Их помещали на одном берегу бассейна, а корм - на другом. Пока в бассейне было сухо, все крысы ходили за кормом самостоятельно. Но если задачу усложняли, наливая в бассейн воду, то одни крысы продолжали доставлять корм на свою сторону, а другие дожидались, когда им его принесут. Интересно, но такое разделение на "работников" и "нахлебников" не зависело ни от пола животных, ни от их ранга в группе. И еще более интересно: если крыса-"нахлебник" оставалась у заполненного бассейна одна и надеяться ей было не на кого, она преспокойно отправлялась на другой берег за пищей!
Конечно, хочется думать, что среди людей "работников" (по сути, а не по принуждению) больше, чем ученые обнаружили среди своих подопытных. И все же вряд ли кто будет отрицать тот факт, что для многих труд остается тяжелой необходимостью. Может быть, потребность в труде должна сочетаться со свободой выбора? Как часто, например, человек, лишь отсиживающий на работе от и до, творит на дачном участке чудеса. И наоборот, увлеченный своим делом исследователь - полный профан в делах домашних и дачных. А может быть, здесь действует что-то вроде закона сохранения энергии? И тогда важно каждому найти дело, которое бы удовлетворяло потребность в творческой деятельности, чтобы радость, полученная от разных видов труда, в сумме достигала уровня, достойного человека.
Именно отсутствие увлеченности чем бы то ни было - учебой, работой, книгами, искусством, спортом, рукоделием, садоводством, путешествиями и другими замечательны ми делами - лежит в основе пьянства и наркомании, все больше угрожающих благополучию человечества. Это не преувеличение. Подростки просто не умеют себя занять, им могли бы помочь средства информации. Ведь очень важно, кого уважает общество, кого поднимает на щит. Именно глядя на них, подросток решает, говоря словами Маяковского, "делать жизнь с кого" - для юного существа это непременное условие становления характера, жизненных позиций. Посмотрите программу нашего телевидения с утра до вечера и вы поймете, что наши дети еще молодцы - все-таки не вся грязь к ним прилипает.
Большинство из нас в последнее десятилетие не получают удовлетворения еще двух серьезнейших потребностей человека - в стабильности и справедливости. Особенно болезненно это опять же для подростков и для пожилых людей. "Правила игры" изменились так быстро, что адаптироваться к ним сразу не было никакой возможности. "Бесприютный скепсис нашего времени довел нас до ощущения, что нравственность - дело вкуса, психологическая причуда", - писал еще Честертон. А что сказал бы он, увидев сегодня наше общество?!
Раньше подросток знал, что, если он будет хорошо учиться, он сможет выбрать полюбившуюся специальность, поступить в институт, найти интересную работу. Конечно, и прежде многое зависело от материального благополучия семьи, но не в такой же мере, как сейчас. Подросток видит вчерашнего отличника, вернувшегося без рук из Чечни и оказавшегося никому ненужным, а у подъезда - иномарку его соседа по парте, вечно перебивавшегося с двойки на тройку... Как тут устоять, не сломаться?!
А пожилые люди? Ведь до сих пор мы, по существу, живем тем, что открыли, создали, построили они, на чьи налоги создано то же телевидение. Где справедливость по отношению к ним, на какую стабильность они могут надеяться? Возвращение в общество именно этих ценностей может стать ключом к решению многих проблем. Если появится надежда на справедливость, люди перенесут все другие лишения и трудности - такое уже не раз бывало в нашей истории... Из дореволюционного журнала "Задушевное слово", сохранившегося в моей семье (я любила читать его в детстве), до сих пор помню такое четверостишие:
Ученый, умный человек
Нигде, дитя, не пропадет;
Он смело, гордо в жизнь войдет,
Разумно проживет свой век.
И наконец, потребности, кажущиеся сегодня многим излишними: потребность в совершенстве, гармонии, красоте. Каждый удовлетворяет их по-своему: любуясь в зеркало красивым платьем или цветами и деревьями - в лесу, восходом и заходом солнца, слушая музыку, замирая перед творениями великих художников, читая книги... Именно эти человеческие потребности создали науки и искусство, которое Анатоль Франс называл венцом всех добродетелей. "Искусство дает крылья... - писал Антон Павлович Чехов. - Кому надоела грязь, мелкие грошевые интересы, кто возмущен, оскорблен и негодует, тот может найти покой и удовлетворение только в прекрасном".
Воспитанная с детства привычка слушать хорошую музыку, ходить на выставки, читать классическую литературу, заучивать наизусть стихи очень помогает в жизни, даже самой тяжелой.
До сих пор мы говорили только о том, что человек хочет, и поняли: нормально развитому человеку нужно очень многое. Но у человека есть еще и обязанности. Заметили ли вы, что из нашей жизни исчезает понятие долга, кроме тех случаев, когда речь идет о взятых на время деньгах? "Жизнь, даже самая тяжелая - это лучшее сокровище в мире, - пишет Питирим Сорокин в автобиографической книге "Дальняя дорога". - Следование долгу - другое сокровище, делающее жизнь счастливой и дающее душе силы не изменять своим идеалам".
Жизнь трудна, сегодня особенно. Но такие - особенно трудные - времена в истории бывали не раз. Можно потратить свою жизнь на вздохи и жалобы, а можно постараться преодолеть трудности и помочь другим сделать то же самое. Помните сказку о лягушке, которая попала в молоко и, стараясь выбраться, взбила его лапами в масло, только это ее спасло. Может быть, где-то во Вселенной и есть планеты, подобные нашей, но в обозримом космосе она - единственная, и нам посчастливилось родиться на ней людьми. Почему же мы так часто пускаем все на самотек, списываем на обстоятельства, не прилагаем усилий к тому, чтобы стать хозяевами своего "я", своих поступков, своей жизни?
"Из следов протекшего вырастают доминанты и побуждения настоящего для того, чтобы предопределить будущее, - писал Ухтомский. - Если не овладеть вовремя зачатками своих доминант, они завладеют нами. Поэтому, если нужно выработать в человеке продуктивное поведение с определенною направленностью действия, это достигается ежеминутным, неусыпным культивированием требуемых доминант. Если у отдельного человека не хватает для этого сил, это достигается строго построенным бытом".
Внутренняя шкала человеческих ценностей базируется на естественных потребностях, но их "ранжирование", преобладание одних над другими, определяется воспитанием - в семье, в школе, самовоспитанием. У одних вся жизнь уходит на потребление материальных благ, другие довольствуются малым, но открывают для себя мир высоких увлечений. Одни следуют естественным потребностям в правде и справедливости, другие удовлетворяются двойными стандартами: одна правда для своих, другая - для соседей. И эти традиции передаются по наследству: родители учат детей, дети - внуков...
"До сего времени почитала я богатство и почести случайным достоинством человека и вполне уважала только качества добродетельной души, способности ума образованного. Истинное достоинство человека - честь, добродетель, любовь к ближнему". Это отрывок из письма Марии Дмитриевны Менделеевой, матери великого химика, написанного дочери 10 июня 1839 года из Тобольска. А вот другое ее письмо, от 31 декабря 1842 года из того же Тобольска: "Спутники души моей: Вера, Надежда, Любовь, представляя воображению картины прошедшего и будущего, заставляют смотреть на настоящее с тем спокойствием, которое есть плод покорности нашей воле Божией... Мой день после обыкновенных занятий по обязанностям семейным и по делам фабрики проходит без скуки. Старость и слабость здоровья, защищая меня от притязаний общественных обычаев, не стесняют моей свободы жить согласно с целью, для которой мы сотворены. Вавилонское столпотворение гордого ума оставлено неоконченным, потому что мечты воображения смешанные разошлись в разные стороны, а существенное показывает путь к той истине, от которой мы не должны удаляться..."
Не эти ли семейные принципы, усвоенные с детства, помогли ее сыну, оставшемуся в 16 лет сиротой в чужом Петербурге, далеко от родной Сибири, не сломаться, выстоять, стать тем, кем он стал!
"Прочно и плодотворно только приобретенное своим трудом, - напишет он на склоне лет в "Заветных мыслях". - Ему одному честь, поле действия и все будущее". Вспоминая о годах жизни в семье уже известного на весь мир Д. И. Менделеева, его племянница Надежда Яковлевна Капустина-Губкина пишет: "Не было у него никакой избалованности в привычках, никаких дорогих прихотей: и жил и умер он в строгой простоте... Мне редко приходилось видеть его в мундире или во фраке. Лентам и орденам, которых у него было очень много, он не придавал никакого значения... В день обручения старшего сына ему сказали, что надо непременно надеть фрак. "Коли фрак надо, наденем", - сказал он добродушно и надел фрак на серые домашние брюки... Рассказывали, что перед представлением Дмитрия Ивановича Александру III Государь очень интересовался, обстрижет ли Менделеев свои длинные волосы, но он не обстриг... Он стригся только раз в году весной перед теплом..."
Мне довелось знать многих потомков рода Корнильевых, к которому принадлежала Мария Дмитриевна Менделеева. Трудности революционных лет и социалистического быта не помешали им сохранить семейные принципы: труд, любовь и прощение. В тесноте коммуналок, в голоде и холоде военных лет они не жаловались, но внушали своим детям, что киснуть и жаловаться стыдно: "Никто не должен знать, что тебе плохо. Запомни - это неприлично". Стиль поведения передался по наследству и сохранился при самых трудных трудностях, хотя и не был записан в генетическом аппарате.
В большинстве обеспеченных семей в старой России девочки были приучены к рукоделию. Когда моя прабабушка с детьми оказалась после революции в Англии, они первое время зарабатывали на жизнь (и очень неплохо) вышиванием шерстью по шерсти. В военное время очень многие девушки и женщины дворянского круга работали сестрами милосердия. Труд и любовь - эти принципы прививались с детства. А мальчики отдавались на службу Царю и Отечеству, и личная честь была для них столь важной, базовой потребностью, что при посягательстве на нее вставали к барьеру, думая сначала о чести и уже потом - о жизни. Ребенка с детства приучали не обходить трудности, а смело идти навстречу им, ошибаясь, исправлять ошибки, падая, вставать и идти дальше. Жить достойно.
Умение не киснуть, а учиться на ошибках, умение "зализывать обиды" (по выражению М. М. Пришвина), умение радоваться жизни в ее любых проявлениях - это ли не путь к счастливому согласию с самим собой? "Обыкновенно нам не достает не самого счастья, но умения быть счастливым", - писал Морис Метерлинк в книге "Мудрость и судьба". Об этом же, о счастье самой погони за счастьем, и его "Синяя птица", знакомая каждому с детства.
Может быть, не случайно настоящим бест-селлером стала книга известного американского психиатра и психотерапевта М. С. Пека "Нехоженые тропы. Новая психология любви, традиционных ценностей и духовного роста", вышедшая в русском переводе в 1996 году. Ее первую, основную, главу со скучным названием "Дисциплина" автор начинает такими словами: "Жизнь всегда трудна... И как только мы примем идею, что жизнь трудна, как факт объективной реальности, жизнь уже не будет казаться нам столь трудной".
На основе многолетнего опыта общения со здоровыми и больными людьми, обращавшимися к нему за помощью, ученый предлагает четыре методики самодисциплины: отсрочка удовольствия, принятие ответственности, преданность реальности и сбалансированность поведения.
Жизни без проблем не бывает, они - неизбежное зло. И не надо тратить время на ожидание (вдруг все решится само собой), а "брать быка за рога" и начинать с того, чего особенно не хочется делать. Разумно, например, сначала сделать уроки и навести порядок, а потом отправляться гулять; сначала явиться на неприятный разговор к начальству и только потом заняться долгожданной статьей, а не наоборот, иначе весь день будет испорчен. Не стоит оглядываться на других, у которых, как нам кажется, все идет как по маслу. Столкнувшись с проблемой, надо сразу принимать ответственность на себя и начинать работу без нетерпеливых и поэтому неадекватных попыток найти окончательное решение немедленно. Надо быть энергичным и терпеливым. Для успеха всякого трудного дела очень выгодно быть открытым для критики, благодарным любому, кто потратил время и силы, чтобы вникнуть в наши дела и сделать замечания, даже если мы не согласимся с ними. Спокойный анализ замечаний куда полезнее, чем обиды и поспешные возражения.
Вспомним, как часто в разных жизненных ситуациях нам не хватает гибкости, как, испробовав один-два способа их решения и оказавшись в тупике, мы приходили в отчаяние, считая ситуацию безнадежной. "Для поддержания душевного здоровья... требуется чрезвычайно развитая способность поддерживать чуткий баланс... между противоречивыми потребностями, целями, указаниями извне, внутренним долгом и ответственностью, - пишет М. С. Пек. - Суть методики этого балансирования заключается в умении вовремя поступиться чем-то".
Для нашего "я", конечно, важно, что мы выбираем и чем поступаемся. "Мы" - это то, чему наследственность, усилия семьи и друзей, а главное, наши собственные усилия научили нас.
Во время войны мы с мамой жили в эвакуации в деревне со смешным названием Курвыселки, под Сызранью. С нами в комнате жила еще одна женщина из Москвы с двумя детьми. Мы все трое заболели дифтеритом, они умерли, а я выжила. В тяжелые минуты я часто вспоминаю их, Катю и Юру, моих ровесников, и понимаю, что просто не имею права не быть счастливой... "Немыслимо представить себе большего счастья, чем то, которым мы обладаем в нашей человеческой жизни, такой радостной и такой горькой, такой злой и такой доброй, в одно и то же время идеальной и реальной, содержащей в себе решительно все и примиряющей все контрасты, - писал Анатоль Франс. - Вот где наш сад, который надо усердно перекапывать".
