Чернобыль - вовсе не географическое понятие, а одна из составляющих нашего бытия. Приятного в этом мало, потому мы не перестаем спрашивать: "Кто же виноват?"
"Террористы!" - заявляют некоторые бывшие работники спецорганов, которые, уйдя в отставку, начинают вспоминать "дела давно минувших дней". Если бы Чернобыль случился сегодня, то подобная гипотеза могла бы быстро найти сторонников. Однако в 1986 году еще не было войны в Чечне, трагедий на Дубровке и в Беслане, никому в голову не могло прийти, что пассажирские самолеты будут атаковать небоскребы в Нью-Йорке и найдутся люди, готовые стать ходячими бомбами. Двадцать лет назад времена были иные, даже "холодная война" представляется нынче всего лишь "игрой политиков" по сравнению с тем "потеплением", которое мы наблюдаем в разных уголках планеты. И уже вольно или невольно думаешь, что парниковый эффект происходит не по причине промышленных выбросов, а из-за автоматных очередей и артиллерийских залпов. Кстати, надо бы посчитать количество энергии, что выделяется на больших и малых войнах… Итак, гипотеза о террористах и диверсантах в Чернобыле не имеет подтверждений, хотя в 1986 году ее принимали во внимание. Тогда ребята из КГБ так и не нашли ни единой зацепки, хотя и искали следы преступления тщательно и настойчиво - для многих высоких чиновников подобная находка могла бы стать оправданием.
"Виноваты инопланетяне!" - такие материалы появились в газетах Киева и Москвы, и новая гипотеза тут же обрела множество сторонников. Нынче модно ссылаться на необычное, к тому же проделками инопланетян можно оправдать любую глупость. Версия с инопланетянами лично мне нравится, так как не требует ни опровержений, ни доказательств: они просто прилетели, взорвали реактор и сразу же отправились домой, чтобы доложить своему начальству о той пакости, которую устроили нам, землянам.
Другие теории катастрофы в Чернобыле более "приближены" к науке, используют "профессиональные" термины, основываются на физических понятиях, а потому для обывателя звучат убедительно, хотя чаще всего он и не догадывается, о чем идет речь. Перечислю лишь некоторые из них: взрыв плутония, который накопился в реакторе; ядерный взрыв с подскоком; сверхдлинные волны ионосферы; психотропное излучение секретного объекта "Чернобыль-2"; монополи Дирака; разлом Земли; прорыв подземного моря…
Здесь я должен остановиться, потому что ко всем "водам Чернобыля" мой собеседник имеет прямое отношение. Я спросил академика Национальной академии наук Украины Вячеслава Михайловича Шестопалова:
- Как вы относитесь к подобного рода слухам и мифам?
- Спокойно.
- Это почему же?
- Опровергать их бессмысленно, потому что, во-первых, доверия к ученым по-прежнему, к сожалению, не хватает, а во-вторых, стоит только опровергнуть один миф, как тут же рождается другой, подчас еще более невероятный. И такая цепочка слухов сродни ядерной цепной реакции - она нарастает с невероятной быстротой. Ведь люди думают: если ученые что-то опровергают, то, следовательно, за таким утверждением есть рациональное зерно.
- А его нет?
- Только одно: нельзя лгать и скрывать истинную картину происшествия. Если бы всегда было так, то слухов и домыслов не возникало бы. По крайней мере, в том количестве, которое связано с Чернобылем. Еще со времен Древней Греции правда - единственный способ борьбы с мифологией.
- Замечу, что борьба идет с переменным успехом… Однако вернемся к правде Чернобыля. Как для вас началась работа там?
- Еще до чернобыльской катастрофы я занимался разными аварийными ситуациями - реальными и возможными. В 1984 году случилась авария на Стебникском калийном комбинате во Львовской области. Борис Евгеньевич Патон назначил меня председателем комиссии по расследованию аварии. Приблизительно в то же время я занимался изучением негативных последствий строительства Одесской АТЭЦ, прокладки канала Дунай-Днепр, анализом схемы комплексного использования водных ресурсов бассейна Днепра. Естественно, мы моделировали разные аварии на АЭС, особенно в тех случаях, когда речь шла о Днепре - ведь это великая река Украины, от которой зависит жизнь нашего народа. Защита водных ресурсов и населения - проблема, которая всегда волновала меня как ученого.
- К сожалению, вскоре из моделируемой она превратилась в реальную?
- Очень многих страшных последствий Чернобыля можно было бы избежать…
- Каким образом?
- Прислушавшись к первым тревожным сигналам. Я имею в виду аварию на Чернобыльской АЭС в 1982 году. О ней очень мало говорят, но ведь это был пролог Чернобыля, причем очень показательный. Тогда в окружающую среду попало довольно много радиоактивных веществ, были загрязнены леса, сельскохозяйственные угодья, Киевское водохранилище. Да, по сравнению с чернобыльской бедой радиоактивность была ничтожной, но она все-таки была! Мы в Академии наук Украины били тревогу, предупреждали, но обращения не возымели действия. В "верхах" это предупреждение не услышали. А затем, когда уже случился Чернобыль, там постарались не вспоминать об аварии 1982 года. И напрасно, потому что верный вывод из катастрофы в Чернобыле можно сделать, только изучив все данные науки и рекомендации ученых.
- Не "услышали" где?
- Откровенно?
- Конечно.
- В Москве. В правительстве и ЦК партии считали, что атомная энергетика абсолютно безопасна. Иллюзии очень часто властвуют над властью.
- Как вы думаете, почему?
- Очень мало было известно об авариях, которые случались на ядерных объектах. Минсредмаш был самой закрытой организацией и, естественно, никакой информацией о ликвидации последствий аварий не делился. Комплексной государственной системы радиационного мониторинга до аварии не существовало, и это с самого начала привело к неверной оценке ее масштабов. Высшее руководство страны восприняло случившееся как локальное событие, не поняв, что катастрофа носит общегосударственный и международный характер. Кстати, в первые дни и недели нам, ученым, о катастрофе сообщали далеко не всё. В ходе работ по ликвидации аварии приходилось открывать то, что давно было известно узким специалистам. Академические институты, имеющие соответствующую аппаратуру и приборы, начали самостоятельно заниматься изучением радиационной обстановки. Необходимо было контролировать распространение радионуклидов, следить за водой, продуктами, сельскохозяйственным производством и так далее. Ну и, конечно, оценивать состояние здоровья населения, пострадавшего в результате катастрофы. И именно наши данные, а не сводки Госкомгидромета показали, что радиоактивное загрязнение водных ресурсов, которые использовались для водоснабжения, весьма высокое. Впрочем, Борис Евгеньевич Патон сразу же оценил, что масштабы чернобыльской аварии значительно шире, глубже и опасней, чем говорилось официально. Работа в Академии была организована по разным направлениям, я был назначен председателем специальной комиссии АН УССР по проблемам водоснабжения населения Украины.
- Помню, воде уделялось особое внимание. Однажды я вместе со специалистами прошел на катере по Киевскому морю, чтобы взять пробы. Нужно было убедиться, что жителям Киева можно использовать эту воду…
- В районе киевского водозабора загрязнение в тысячу раз превышало норму, а потому требовалось немедленно организовать параллельную систему подачи воды в Киев. Такая же проблема стояла и перед всеми городами и поселками, которые находились по берегам Днепра. Уже 6 мая 1986 года мы подготовили первый документ, речь в котором шла о подземных источниках воды, об организации новых систем водозабора в Киеве и городах…
- Все сразу заметили, что в Киеве начали бурить скважины. Многие перестали купаться в Днепре. А лето наступило жаркое, солнечное…
- На тщательную проработку и экспериментальную проверку тех или иных рекомендаций времени не хватало. Поэтому все решения или сразу принимались, или отвергались. Чаще делалось первое… В очень короткие сроки только в Киевской и Житомирской областях пробурили 570 артезианских скважин, проложили 810 километров водоводов, построили 130 фильтрующих и глухих плотин, 18 километров дамб, 4 донные ловушки, 5 подводных дамб. Мы особенно опасались, что ливни смоют радионуклиды в реки, поэтому река Припять была обвалована. Мы предусматривали и использование всевозможных сорбентов, а также дренажей. Кстати, некоторые положения предложенного нами документа актуальны и по нынешний день. Если современное бюветное водоснабжение Киева, выросшее из опыта бурения десятков аварийных скважин, доказало свою целесообразность, то рекомендации по увеличению доли подземных вод в питьевом водоснабжении Киева и других городов не реализованы до сих пор. В случае отключения поверхностных водозаборов из-за каких-то аварий Киев вновь окажется неподготовленным к такого рода чрезвычайным ситуациям. Тем более сейчас экономические и мобилизационные возможности у нас совсем не те, что раньше…
- На общем собрании Национальной академии наук Украины, приуроченном к 20-летию чернобыльской катастрофы, вы сделали очень интересный доклад, в котором проведен анализ нынешнего состояния дел. Что, на ваш взгляд, сейчас главное?
- Я постарался коснуться основных проблем, которыми занимаются наши ученые. Все минувшие годы боль Чернобыля не отпускала никого из нас. Это ведь на всю жизнь… Катастрофа под Киевом, как и Великая Отечественная война, заставила мобилизовать все ресурсы, которыми располагала страна. В том числе и научные.
- Такое сравнение с войной правомерно?
- Аналогии напрашиваются сами собой. Как известно, страна не была готова к войне. Так же она не была готова и к ядерной катастрофе. В результате в первые дни аварии оказалось невозможно определить стратегию ее ликвидации, так как отсутствовал опыт работы в условиях сильного радиационного загрязнения. И это заставило подвергнуть опасности многие тысячи людей - ликвидаторов, которые ценой своего здоровья, а иногда и жизни добывали столь необходимые данные. Нечто подобное происходило и в первые дни войны, когда напрасно погибали и попадали в плен сотни тысяч советских людей. На мой взгляд, не нужно бояться таких аналогий, не осуждать их, а делать правильные выводы. Чернобыль уже случился, а потому наша главная задача - не допустить ничего подобного в будущем, то есть в полной мере учесть его уроки.
- Можно ли это сделать?
- Надо, потому что второй Чернобыль человечество не переживет! Прежде всего, авария показала, что при наличии в стране опасных производств необходим высокопрофессиональный персонал. Второе: опыт Чернобыля свидетельствует, что сколь бы ни были большими затраты на безопасность, они всегда будут намного меньше, чем те, что потребуются на ликвидацию аварии.
- К сожалению, это стало ясно только после случившегося…
- Но не всем.
- Что вы имеете в виду?
- Некоторое успокоение, которое наступило спустя двадцать лет после аварии. Считается, что основные опасности уже в прошлом, и это глубокое заблуждение! Создание нового саркофага - огромная проблема, которая требует усилий всего международного сообщества. Необходимо переработать большое количество радиоактивных материалов, создать надежные хранилища для отходов, вернуть в пользование поля и леса, восстановить природную среду. На мой взгляд, все перечисленное не менее трудно сделать, чем локализировать катастрофу. Однако осознания этого нет…
- Появилось представление, что воздействие аварии в Чернобыле на здоровье людей очень сильно преувеличено. Такое мнение высказывают, в частности, эксперты МАГАТЭ. Те самые, которые двадцать лет назад утверждали прямо противоположное…
- К сожалению, иногда мнение международных чиновников зависит от политической конъюнктуры, которая складывается в мире. На мой взгляд, ситуация со здоровьем населения, пострадавшего от чернобыльской аварии, тревожная. К сожалению, есть районы, где до сих пор используется молоко с повышенным содержанием цезия. И его уже много лет употребляют дети. У нас до сих пор нет данных, как именно такое молоко влияет на их здоровье. Этим примером я хочу показать, насколько еще беспомощна медицина, когда речь заходит о влиянии радиации на живые организмы. Известно, что это влияние носит многоплановый характер, радиационный фактор вызывает и раковые и нераковые заболевания. Тщательного, продуманного, систематического наблюдения за пострадавшими не велось и не ведется. Это одна из крупных ошибок, сделанных за минувшее время. К сожалению, и сегодня контроль находится не на должном уровне.
- Другая ошибка - это обращение с радиоактивными отходами. Разве не так?
- Создается впечатление, что государство самоустранилось от этой проблемы. А ведь по общему количеству радиоактивных отходов Украина вышла на третье место в мире. До аварии не было опыта работ с таким большим количеством радиационных веществ и материалов. Естественно, хранилища создавались в экстренном порядке, без надлежащих расчетов и документации, научного обоснования. Нужна система по работе с отходами, как с уже существующими, так и с теми, что появятся в будущем.
- От АЭС, которые работают на Украине?
- Необходимо учитывать все источники. В комплексной программе развития атомной энергетики все должно учитываться и просчитываться. Иное дело, когда Украина была в составе Советского Союза, - тогда о радиоактивных отходах заботились союзные ведомства и организации. Теперь эту сложнейшую задачу решать нам самим.
- До того, как будет создано новое укрытие над четвертым блоком?
- Параллельно. Причем довольно быстро, потому что и топливо для АЭС, и локализация отходов, и строительство хранилищ, и возведение нового укрытия - это проблемы сегодняшнего дня, откладывать их на будущее нельзя.
- Итак, новый саркофаг…
- Все хорошо помнят, как в 1986 году в условиях сильной радиации за очень короткое время был построен саркофаг. И сейчас он довольно надежно выполняет свою защитную функцию. Для превращения его в экологически безопасную систему разработан специальный план, который предусматривает не только защиту поврежденного блока, но и создание стратегии извлечения из него всех радиоактивных материалов. Этот план существует уже около восьми лет, и мы получили еще один пример того, как не надо вести работы в будущем.
- Почему же?
- Ослаблен контроль со стороны государства, все отдано на откуп зарубежным фирмам и организациям, которые не в полной мере учитывают наши национальные интересы. В результате концептуальный проект не соответствует тем технико-экономическим заданиям, которые составили наши специалисты.
- Кто платит, тот и музыку заказывает…
- Но международные соглашения предусматривают иное. В частности, необходимо, чтобы научное сопровождение проекта обеспечивали ученые Национальной академии наук Украины и наши специалисты-атомщики. Вообще, один из главных уроков Чернобыля - необходимость привлечения науки к осуществлению любых проектов. К сожалению, совершенно отчетливо прослеживается опасная тенденция: с конца 90-х годов финансирование науки сокращается, в том числе и тех направлений, которые напрямую связаны с Чернобылем. А ведь только глубокий научный анализ способен помочь минимизировать последствия аварии, и об этом всем - общественности и чиновникам - никогда не следует забывать. Как и о том, что Чернобыль - это навсегда!
***
Национальный доклад Украины "20 лет Чернобыльской катастрофы. Взгляд в будущее" подготовлен в канун 20-й годовщины чернобыльской катастрофы. Приведу некоторые выдержки из него.
"В результате чернобыльской катастрофы пострадало около 5 миллионов человек, загрязнению радиоактивными нуклидами подверглись около 5 тысяч населенных пунктов Республики Беларусь, Украины и Российской Федерации. Из них на Украине - 2218 поселков и городов с населением 2,4 миллиона человек.
Кроме Украины, Белоруссии и России воздействие чернобыльской катастрофы испытали на себе Швеция, Норвегия, Польша, Австрия, Швейцария, Финляндия, Великобритания и другие страны…
На своем первом заседании ночью 26 апреля Правительственная комиссия приняла решение начать сброс с вертолетов в открытую шахту реактора целого ряда материалов для локализации аварии. Как выяснилось в 1987 году, "бомбардировка" реактора оказалась малоэффективной - материалы в реактор практически не попали из-за недостаточной точности "бомбометания" (сбросов).
Можно ли считать решение Правительственной комиссии о сбрасывании специальных материалов ошибкой? С позиций 2006 года - да, с позиций 1986 года - нет. В то время очень важным был фактор времени. Времени на определение способности вертолетчиков осуществить решение Правительственной комиссии не было.
Этот пример показывает, насколько важной является отработка процедуры принятия решений в случае крупных техногенных катастроф и насколько важно все элементы решений отработать заранее…
С 27 апреля 1986 года Правительство Украины провело эвакуацию жителей городов Припять и Чернобыль, районных центров и сел 30-км зоны (около 91 тысячи человек).
Подготовка к их эвакуации началась еще 26 апреля, но по решению Правительства СССР и ЦК КПСС была задержана. Напомним, что Припять находится на расстоянии примерно 4 километров в северо-западном направлении от станции. Направление ветра в тот день было в сторону города. Сосновый бор на расстоянии около километра от станции примерно в том же направлении под действием радиоактивного облака превратился в "рыжий лес", то есть погиб (в весенний период сосна гибнет при дозе облучения в 10 Грэй, или 1000 бэр, а доза облучения половинной летальности для человека составляет 4 Грэя, или 400 бэр). Таким образом, ясно, что задержка с эвакуацией населения города Припять, несомненно, была ошибкой…
После аварии 4-й блок представлял собой открытый источник огромной активности. Поэтому необходимость создания объекта "Укрытие", закрывающего разрушенный блок, была очевидной для специалистов и Правительственной комиссии с самого начала. Проектирование и строительство было закончено за 6 месяцев - случай беспрецедентный в мировой практике…
Сокрытие информации о чернобыльской катастрофе привело к возникновению и распространению самых невероятных слухов о возможных последствиях катастрофы. Это в свою очередь вызвало очень большое социально-психологическое напряжение среди населения и недоверие к официальной информации. Сокрытие информации о катастрофе, несомненно, явилось ошибкой…
Объективные данные указывают на то, что постчернобыльский синдром фактически преодолен, мировая атомная энергетика начинает новый этап своего развития и найдет достойное место в решении энергетических проблем. Это особенно важно на фоне прогрессирующих климатических изменений, обусловленных в первую очередь сжиганием органических видов топлива.
По состоянию на конец 2003 года в мире эксплуатировалось 439 и сооружалось 35 ядерных энергоблоков суммарной мощностью 360,3 и 28,1 млн кВт соответственно. Производство электроэнергии на них достигло в 2001 году 2500 млрд кВт-часов, что составило около 17% общего производства электроэнергии в мире. В ряде стран, таких, как Литва, Франция, Бельгия, Словакия, ядерная энергетика занимает доминирующее положение, вырабатывая более половины необходимой электроэнергии. В Западной Европе около трети электроэнергии производится на АЭС…
Чернобыльская катастрофа определила необходимость проведения исследований по повышению безопасности реакторов, моделирования запроектных аварий, которым до Чернобыля уделялось значительно меньше внимания.
Урок Чернобыля грустный, болезненный и трагический. Он показал, что преодоление такой трагедии требует больших средств и ресурсов, значительного времени.
Приобретенный опыт обязательно должен быть учтен при планировании действий по минимизации последствий всех возможных аварий техногенного и природного характера".
Национальный доклад Украины по чернобыльской катастрофе конечно же отличается глубиной научного анализа, точностью выводов и рекомендаций. Да иначе не могло и быть, потому что над ним работали выдающиеся ученые и специалисты не только Украины, но и других стран и международных организаций.
Я внимательно прочел доклад. Ни разу у меня не возникло сомнений в тех или иных утверждениях авторов и о развитии аварии, и о преодолении ее последствий. В докладе четко очерчены те проблемы, которые предстоит решать в будущем. И не только в чернобыльской зоне, но и в целом в атомной энергетике.
Однако у меня возникают большие сомнения, что предложения, высказанные в докладе, будут реализованы. Как это можно сделать, если финансирование чернобыльских программ, да и науки в целом в Украине, как и в других странах, рожденных на территории бывшего Советского Союза, год от года сокращается?
Впрочем, "ничто не кончено для того, кто жив"… А потому будем надеяться, что 20-летие Чернобыля подтолкнет власти к пониманию того, что катастрофы никогда не становятся прошлым.
Апрель 2006 года. Киев.
