БЕРЛИН, ГАМБУРГ, ДАЛЕЕ ВЕЗДЕ...

За окнами моей московской квартиры на десятом этаже Семеновская набережная с непрерывным потоком машин по обе стороны Яузы. Река, плавно изгибаясь, уходит вправо под Электрозаводский мост - путепровод Казанской железной дороги, а слева устремляется в сторону Лефортова. Впрочем, рекой, как мне кажется, Яузу можно назвать лишь условно, поскольку грязнющая вода в ней стоит без всякого течения в какую-либо сторону. Однако нет-нет, да пройдет небольшая баржа. За Яузой фабрички и заводики с кирпичными трубами и заборами перемежаются бетонными производственными корпусами, разномастными жилыми зданиями, незначительным количеством зелени (которой сейчас, в ноябре, уже нет) и парой церквей. На горизонте, если так можно назвать линию домов всех типов городской застройки на фоне неба, - шпили двух сталинских высоток. Я никогда не считала этот вид красивым.

Пока не услышала в его адрес восхищенных слов от одного знакомого немца. Он сказал, что, по его мнению, промышленно-урбанистический пейзаж красив и сам по себе. Но как интересно можно было бы этот район перестроить, используя природный ландшафт и сохранив наиболее ценные кирпичные постройки. "К тому же ты живешь в центре города, до Красной площади три остановки на метро - рукой подать. Да этому твоему району цены нет!" - убеждал меня мой приятель.

Я ему не очень поверила. Но, побывав весной в командировке в Германии, организованной для группы российских журналистов фирмой "Интернационес" и посольством ФРГ, поняла, что могло дать ему основание так говорить.

Поездка на микроавтобусе из центра Берлина заняла минут пятнадцать, и мы оказались на территории чего-то бывшего: то ли завода, то ли тюрьмы. Автобус остановился на расчищенном пустыре перед неким кирпичным сараем, напоминавшим фабричный корпус. Напротив высилось обкромсанное с трех сторон кирпичное же строение амбарного вида, правее торчала высокая кирпичная труба. Все это были, на первый взгляд, малоприглядные старые постройки, вызвавшие естественный вопрос: "Зачем нас сюда привезли?". Но тут мне вспомнились статьи в "Науке и жизни" под рубрикой "Памятники промышленной архитектуры", и я почти догадалась: нам хотят показать, как в Берлине сохраняют подобные объекты. Впрочем, поодаль находились и новые, явно жилые дома на зеленых лужайках.

Через минуту появился высокий молодой человек, он отпер замок на двери фабричного здания и пригласил нас войти. Здание, столь же непрезентабельное изнутри, как и снаружи, оказалось павильоном, где размещена градостроительная выставка.

Пока я оглядывалась по сторонам, пытаясь свыкнуться с непривычной эстетикой обшарпанности, Дитер Майбах, пресс-атташе фирмы "Вассерштадт ГмбХ", уже начал свой рассказ. О диктофоне я вспомнила в тот момент, когда, указывая на очередной экспонат, господин Майбах сказал:

- На макете - состояние района Вассерштадт у Руммельсбургской бухты к 2010 году, сроку окончания его застройки. К этому времени должно быть введено в строй 5900 новых квартир и организовано порядка 12 000 рабочих мест. В 1994 году, когда мы начали работы, на полуострове Штралау, где мы с вами находимся, проживало всего 400 человек. Сейчас в Руммельсбурге уже 5000 жителей. Готово 2000 новых современных квартир. Особенность этого района - в близости к центру, к историческим местам Берлина. Полуостров Штралау находится всего лишь в пяти километрах от знаменитой Александерп латц...

В Берлине мне приходилось бывать неоднократно. Это очень большой, эклектичный, невероятно зеленый город. И здесь очень много воды. Четверть территории Берлина, которая составляет 889 квадратных километров, приходится на леса и парки, десятую часть занимают озера, реки и каналы. Город пронизывают 200 километров водных путей. Говорят, что по числу мостов, переброшенных через водные артерии, столица Германии опережает Венецию. И в западной и в восточной части Берлина, когда он был еще разделен стеной, туристам рекомендовали совершить прогулку на теплоходике.

Помню, в Восточном Берлине такая прогулка на суденышке "Белого флота" (сейчас уже его нет) начиналась от пристани в знаменитом Трептов-парке, том самом, где стоит памятник советскому воину-освободителю работы Е. В. Вучетича. В книжке под названием "Берлин. Столица ГДР. Соблазнитель к путешествию" (год издания 1984-й) в описании этого маршрута я прочитала: "...После того, как последние деревья Плентеровского леса скроются из поля зрения путешествующего, он правильно сделает, если направится в бар. Вид из окон в течение следующих двадцати минут достоин внимания лишь того, чья слабость - индустриальный пейзаж. И только в КЈпенике (помните Штирлитца, который хорошо зная Германию, правильно выбирал маршруты своих тайных передвижений, а потому не раз проезжал через этот лесистый берлинский район? - Прим. Н. Д.) берега снова становятся достопримечательными. Здесь водная улица раздваивается. Справа начинается Даме, налево Шпрее уводит к озеру Мюггельзее..." Мест, подобных тому, мимо которого рекомендовалось проплывать, глядя не в окно, а в рюмку, во времена ГДР в Берлине было много.

После объединения Германии и объявления Берлина столицей в городе возник строительный бум, вызванный переездом правительства и крупнейших международных организаций и фирм. Но не только этим. Сверхзадачей было слияние западной и восточной частей города - и внешнее и внутреннее, что на практике однако должно было означать адаптацию Восточного Берлина. Огромные финансовые вливания были, конечно, решающим фактором. Но по сегодняшний день нерешенной остается проблема приспособляемости восточных берлинцев к западным стандартам, а подчас и их откровенное нежелание приспосабливаться. Телом-то, как говорится, Восточный Берлин встраивается в Западный, а вот духом не очень спешит. Но как бы там ни было, город разительно меняется. В частности, он заново открывает достоинства своего местоположения у воды, словно вспомнив, что когда-то о нем говорилось: "Берлин сделан из лодки".

Вот уже несколько лет проводятся широкомасштабные мероприятия по возрождению двух бывших индустриальных районов, прилегающих к большим водным массивам. Это так называемые Вассерштедте - водные города (скажем точнее, городки): один - у озера Шпандауер Зее и реки Хавель (там издавна находилась цитадель и был расположен военный гарнизон) и другой, тот, который нам показывают, - у Руммельсбургской бухты, протянувшийся вдоль Шпрее.

- К сегодняшнему дню, - отметил господин Майбах, - отсюда вывезено свыше миллиона кубометров загрязненной земли: на территории полуострова Штралау до 1990-х годов было несколько химических предприятий. Вся отравленная почва заменена новой, здоровой землей...

Кроме химических, в этом восточноберлинском районе находились гальванотехнический, пивоваренный и стекольный заводы, речная судоверфь, производили различные стройматериалы. Но справедливости ради стоит сказать, что окрестности Руммельсбургской бухты на протяжении ста лет были ремесленным, а затем и индустриальным берлинским районом. Это, конечно, не могло не оставить своих следов. Когда в 1994 году федеральной землей Берлин было принято решение о перспективном развитии данного района, фирме, принявшей на себя ответственность за осуществление этого решения, естественно, предстояло организовать очистительные работы.

Сейчас уже только старые фотографии да воспоминания очевидцев дают представление о том, как выглядели восемь лет назад эти места: заброшенные строения с выбитыми стеклами, пустые, темные цеха, повсюду груды металлолома, унылые и однообразные жилые корпуса, раскуроченная земля, на которой то тут, то там торчат голые деревья и почти нет травы.

- Первым делом мы засадили противоположный берег деревьями и кустарниками, - говорит Дитер Майбах, - а потом принялись делать то, что надо было сделать еще 50 лет назад, - освобождать озеро от оружия: бомб, гранат, всего того, что сбрасывалось сюда после войны и с тех пор хранилось в воде. После этого мы очистили самые загрязненные места озера. На глубине двух метров специальными экскаваторами выбирали землю. А теперь закачиваем в воду кислород, надеясь на то, что через два-три года озеро будет в состоянии самоочищаться. Но начиналось все здесь в 1994 году с решения правовых вопросов, среди которых встал и такой: кто ответственен за очистку Руммельсбургского озера? Дело в том, что река Шпрее, которая протекает с противоположной стороны и водами которой озеро в значительной степени питается, относится к городу Берлину, то есть работы по ее очистке должна финансировать федеральная земля Берлин, а само озеро находится в ведении всей федерации. В конце концов наша фирма частично взяла затраты на себя, и очистка пошла полным ходом. В том числе и многоступенчатая очистка грунтовых вод...

Фирма "Вассерштадт ГмбХ" (по-русски - Общество с ограниченной ответственностью "Водный город") своим названием подчеркивает цель и направление деятельности. Этой фирме, осуществляю щей проекты преобразования прибрежных территорий по всей Федеративной Республике Германия, федеральная земля Берлин поручила (если так можно выразиться) модернизацию и перспективную застройку двух своих районов. Тем самым столица Германии встраивается в общеевропейское и мировое движение за возрождение и долгосрочное развитие расположенных у воды территорий больших городов.

- Каковы принципы финансирования: только из городской казны или участвуют и частные инвесторы, которые в дальнейшем будут продавать здесь дома? - спросил один из наших журналистов.

- На 50,5 процента общество "Вассер-штадт ГмбХ" принадлежит федеральной земле Берлин и на 49,5 процента - соответствующему отделу Ландесбанка, но для выполнения многочисленных проектов, на которые подразделяется генеральная задача долгосрочного развития территорий, привлекаются и сторонние инвесторы. Общество "Вассерштадт ГмбХ" является также генеральным планировщиком и застройщиком, то есть заказчиком всех строительных и ландшафтных работ. Хотелось бы, кстати, обратиться к идее, лежащей в основе городской застройки здесь, на полуострове Штралау. Эта идея осевой видимости от воды к воде. Концепция принадлежит берлинскому архитектору, профессору Тео Бреннеру, который, разделив условно территорию полуострова на две зоны ("город" и "деревня"), предложил поставить дома не вдоль него, а поперек с тем, чтобы из окон каждой квартиры можно было видеть с одной стороны Шпрее, с другой - Руммельсбургское озеро. При этом дома в "деревне" строить трехэтажными, в "городе" - чуть выше, до шести этажей. И те и другие мы с вами увидим, совершив поездку по полуострову. Тео Бреннер совместно с берлинским ландшафтным архитектором Карлом Томанеком воплотили в жизнь образ городского ландшафта, что само по себе, если вдуматься, парадокс.

- Есть ли где-нибудь еще районы, подобные этому, спланированные аналогичным образом? - Вопрос другого российского журналиста.

- Есть, - отвечает господин Майбах, - в Голландии. Для них там подобное планирование - обычное дело. Вообще, мне кажется, мы в Германии могли бы кое-чему поучиться у голландцев, датчан, шведов. Я как-то разговаривал с одним голландским планировщиком и поделился с ним, в частности, тем, что у нас сначала строят жилые дома, а потом заботятся об остальном: магазинах, кафе, ресторанах - словом, об инфраструктуре. И он мне сказал: мы поступаем наоборот, сначала оборудуем кафе и магазины, мы их предфинансируем. Тогда в дальнейшем не возникает никаких проблем с инвесторами и строителями, они приходят. У нас же здесь, на полуострове Штралау, пока нет ни одного ресторана, очень мало магазинов. Это плохо...

Зато как хороша идея: видеть воду из любого окна! Действительно, ведь ничто так не успокаивает, не поднимает настроение, как возможность смотреть на водную гладь. И новая концепция городского развития, в соответствии с которой происходит модернизация района Руммельсбургской бухты, проявляется в этой идее, как на лакмусовой бумажке.

В целом концепция заключается в том, что внешнему развитию города предпочитается внутреннее. Город растет не вширь, не путем создания сугубо деловых кварталов, пустеющих к вечеру, и окраинных, новых, как правило, "спальных" районов, "вымирающих" во время рабочего дня. Преобразуются старые районы, ранее зачастую для жилья малопригодные, которые развиваются по принципу города "коротких путей", когда работа, магазины и места отдыха - все близко от дома. В том берлинском районе, где мы находились, сверхзадачей модернизации объявлена жизнь в центре огромного мегаполиса, как в деревне: на земле, среди зелени, у воды. И эта цель, как мы смогли убедиться, проехав по территории полуострова Штралау, достигнута. Невысокие даже по берлинским меркам, не говоря уже о московских, дома с большими, как правило, прозрачными балконами, у подножия домов - газоны и газончики на равнинных участках и возвышениях наподобие террас, почтенного возраста деревья вперемежку с молодыми посадками, повсюду свободный выход к воде, уютные лавочки, скверики, детские площадки. И все это не выглядит искусственным, хотя, безусловно, носит пока отпечаток новизны. Что же касается так называемых мест общественного питания, столь необходимых каждому европейцу (а немцу, по-моему, особенно), то к настоящему моменту на берлинском полуострове Штралау наверняка уже открыт не один ресторан. А голландцы, между прочим, тоже небезгрешны. Вот тому пример.

В средней части полуострова, где берег Руммельсбургского озера образует выступ, нам показали новое жилое здание, прикрывающее от остальной застройки со стороны суши бывший амбар. Два корпуса: длинный, полукруглый и покороче, прямой - смыкаются под углом 90 градусов, образуя в плане русскую печатную букву "л". Здание ловко вписано в окружающую среду и отличается эффектными архитектурными деталями. Как то: ноги-сваи, на которых здание возносится над землей, полукруглые сетчатые балконы, выступающие на разную ширину и производящие впечатление настенного лабиринта, покраска стен под цвет облаков на синем небе и большие широкие окна. Так вот, эти самые окна, оказывается, находятся прямо на полу! Голландский архитектор Херман Херцбергер, спроектировавший дом, считает обидным, если смотреть в окно можно лишь "сидя" или "стоя". По его мнению, человеку важнее видеть мир из постели. Такие новаторские окна он инвесторам и предложил. Тем проект понравился, и они согласились выложить деньги, но теперь, как поделился с нами наш экскурсовод, терпят убытки. Оказалось, что потенциальные жильцы не хотят утыкаться глазами в стены и, только заняв горизонтальное положение или присев на корточки, выглядывать в окно.

Осмотрев новый голландский чудо-дом, мы обернулись к старому амбару.

- Здесь хранились пальмовые косточки, - пояснил господин Майбах, - из них делали маргарин. Его производство было издавна развито в Берлине. Обратите внимание, здание амбара словно стоит на воде. Столь близко к берегу оно построено с тем, чтобы суда могли разгружаться, подойдя к зданию вплотную. Старый принцип портовой застройки. Если вы будете в Гамбурге, вам покажут знаменитый амбарный город. Там высокие, словно слившиеся друг с другом дома-склады выстроены вдоль каналов, прямо в воде, как в Венеции. Много зданий сохранилось...

Мы были в Гамбурге, посетили порт и видели амбарный город. Неизгладимое впечатление! Именно там я прониклась красотой кирпичных домов. Мне вдруг понравилось все: сам цвет темно-красного с чернотой обожженного кирпича, строгая, ровная кладка стен, вытянутые с полукруглым верхом решетчатые окна и башенки, многочисленные, причудливые, сказочные, которые не звучат здесь диссонансом, в отличие от башенок на многих нынешних московских домах. Гамбург во время войны был сильно разрушен. Но то, что с тех пор реконструировано или возведено заново, не выглядит чужеродным. Мне показались очень стильными современные постройки, особенно темно-коричневые конторские дома. И в основном этот красно-серо-коричневый город остался в памяти не мрачным, а удивительно светлым, гармоничным и живым.

- С этой стороны фасад здания выглядит неухоженным, - продолжал рассказывать о руммельбургском амбаре пальмовых косточек господин Майбах, - а та стена уже совсем другая. Ее обработали пескоструйным способом, под высоким давлением мелким песком. Получился благородный и ровный красно-коричневый цвет. В этом историческом здании должны быть высококлассные апартаменты с высотой потолков 4 метра. Мы надеемся найти инвестора, который захочет разместить здесь очень большие квартиры-студии, и в них поселятся архитекторы, художники, фотографы. Идея подобных квартир - лофтвонунген (от английского loft - чердак, сеновал, голубятня, верхний этаж склада. - Прим. Н. Д.) восходит к Нью-Йорку конца 1970-х годов. Там в то время очень остро стоял квартирный вопрос, особенно в среде художников, которые сказали: займем фабрики под жилье, иначе нам вообще негде будет спать. Loftwohnen - жить и работать в здании старой фабрики - вновь стало модно...

В большой моде фабрично-заводской стиль теперь не только у художников, но и у деловых людей, в чем, видимо, сказывается отражение нового витка технологичности нашего времени. Впрочем, похожим образом уже строили раньше, в 1920-1930-х годах, в частности в США. Конечно, сейчас речь не идет о прямых повторах. Новая архитектура представляется как бы вневременной.

Так, в центре Берлина, на Потсдамской площади, в совершенно новом деловом квартале в этом стиле возведено большинство зданий, которые, на беглый взгляд, со стороны кажутся нагроможденными друг на друга. Однако, когда попадаешь внутрь Сити-центра, мгновенно ощущаешь: никакой скученности нет, улицы, проложенные между офисными зданиями внутри квартала, достаточно широки, а сами здания, часто и впрямь похожие на заводы, многие из которых насквозь прозрачны, будто парят над землей. Выбранные архитекторами формы, а также математически выверенные пропорции кирпича, песчаника, стали и стекла делают "производственные" корпуса крупнейших мировых фирм-инвесторов: "Сони", "Даймлер-Крайслер", "Хюпо Ферайнсбанк", "Беваг", "Дельбрук", "Дебис" и "Дойче Бан АГ", которые освоили бывший гигантский пустырь, - легкими, стройными и весьма изящными на вид. То же самое можно сказать и о новом правительственном квартале германской столицы, где один за другим поднимаются корпуса министерств и ведомств, и о знаменитом Рейхстаге (здании германского парламента), над которым возведен гигантский прозрачный купол - символ открытости политики страны. Так что модная ныне эклектика, а подчас и парадоксальное сочетание старого и нового - характерная черта облика современного Берлина. Но это отнюдь не означает, что перестраивать в Берлине будут все и вся.

- На полуострове Штралау и во всем Руммельсбурге довольно много исторических зданий, которые ни в коем случае не могут быть снесены, - отметил господин Майбах. - Это стекольный завод, так называемая бутылочная башня, электростанция Клингенберг, старая пивоварня, а также корпуса бывшей тюрьмы и многие жилые дома. Все это в большинстве своем - здания XIX века. Перестраивать их, в принципе, можно. Однако в Берлине очень строгие правила, предписывающие сугубо бережное обращение с памятниками архитектуры, в том числе и промышленной. Настолько бережное, что это затрудняет привлечение инвесторов, особенно иностранных. В отличие от Мюнхена, Франкфурта-на-Майне и Штутгарта, где правила мягче и поэтому инвестиционная ситуация благоприятней, берлинское законодательство практически не оставляет поля для фантазии тем, кто хочет вложить деньги в реконструкцию исторических зданий...

На пустынной площадке, откуда началась наша поездка по полуострову Штралау, эти здания производи ли впечатление одиноких монстров среди подступающих к ним новых светлых и легких жилых домов. Но старые, аскетичные строения гармонично сочетались с современными там, где работы, в том числе и ландшафтные, уже были завершены. Объединял их, как мне кажется, среди прочих компонентов, все тот же колорит обожженного красного кирпича, из которого строили раньше и который умело, со вкусом используют нынешние мастера.

Нам показали разные дома: с квартирами для малоимущих семей, когда за жилье доплачивает муниципалитет и квартирная (арендная) плата у жильцов невелика, и дома с дорогими, многокомнатными апартаментами. Жаль, ни в один из них нас не пригласили войти. Хороши, должно быть, квартиры, в особенности шестикомнатные в стиле модерн! Мы видели также современный детский сад, бывшую сельскую школу, церковь XV века - самое старое на полуострове здание. Прошлись по новой, специально спроектированной песчаной тропе вдоль берега Руммельсбургского озера.

Вообще, дороги и тропы на территории водных городков - особая тема. Они проложены в соответствии с принципом: берега рек и озер - места общественного отдыха и должны быть доступны всем: живущим рядом и приезжающим погулять. И задуманы пути-дорожки с учетом разных человеческих склонностей, в том числе к уединению. Если вы захотите обойти полуостров, никого не встретив, вам, скорее всего, повезет. А еще мы постояли у лодочной пристани, откуда наш провожатый показал нам два островка, которые на большом расстоянии обязаны обходить все плавсредства, потому что эти островки лежат на пути перелета каких-то редких птиц. Пернатые делают тут остановку.

- Но на полуострове Штралау ведется не только ландшафтное обустройство и жилая застройка, - сказал, завершая экскурсию, представитель фирмы "Вассерштадт ГмбХ", - здесь расположен один из крупнейших железнодорожных вокзалов Берлина Осткройц. Последний раз его ремонтировали в 1927 году. И мы совместно с "Дойче Бан" (немецкая железная дорога. - Прим. Н. Д.) будем сейчас, не останавливая движения, целиком перестраивать вокзал. Там восемь линий берлинской электрички...

В автобусе по дороге в гостиницу возник разговор с переводчицей, которая усомнилась, хорошо ли будет в новом районе жить. Скорее всего, ветрено и сыро, да и вряд ли все так уж здорово очистят, как говорят. И что еще будет с ценой на землю? Она, как оказывается, упомянул господин Майбах, не поднялась на столько, как рассчитывали, и поэтому от первоначального проекта кое в чем уже пришлось отойти: вместо нескольких длинных, дешевых домов построить коттеджи в расчете на то, что богатые берлинцы, мечтавшие жить за городом, но из-за стены не имевшие этой возможности, оценят идею: в центре города, как на даче.

Словом, нашей Тане многое показалось пропагандой, и она бы не стала торопиться переезжать. А мне, признаюсь, увиденное представилось воплощенной мечтой. Может быть, потому, что выглядывая из своих окон на десятом этаже, таких высоких, что и до форточки не достанешь , и вымыть как следует нельзя, я вижу лишь разнокалиберное и беспорядочное нагромождение стен и крыш. Но, теперь, вспоминая давний разговор со своим приятелем-немцем, подстать ему думаю: и мой район перспективен. Особенно после того, как этим летом по обе стороны Семеновской набережной посеяли новую траву, начали очищать Яузу и по всей Москве сажали деревья.

P.S. Вернувшись из командировки, в одной из "вассерштадтских" брошюр я прочитала о том, что водный городок у Руммельсбургской бухты был "выездным экспонатом" всемирной выставки "Экспо-2000" в Ганновере.