Мое внимание привлекла своей подвижностью небольшая мохнатая собачонка. То кинется за стайкой воробьев, то, как кошка, ловит по дороге бумагу, перекатываемую ветром, то запрыгнет на скамейку к человеку, сидящему у своего дома.
- Эх, Пулька, проштрафились мы, - приговаривал он, поглаживая светлые лохмы, почти закрывающие глаза собачонки. Обрадовавшись собеседнику, небольшого роста мужичок поведал, что жена его категорически заявила: "Девай собаку куда хочешь".
Так собачонка оказалась у меня, и дети переименовали ее в Мульку. Она была неопределенной декоративной породы, очень понятливая, правда, большая пройдоха. Мулька быстро усвоила необходимые команды, без разрешения не трогала пищу, "служила", давала лапу и т. д. Понимала строгий приказ: "Муля, не нервируй меня!". Сразу прекращала возню и отпускала штанину, уцепившись за которую любила волочиться следом, мешая идти.
Когда ей очень хотелось конфет, она отправлялась к соседнему магазину, садилась на задние лапы и, состроив умильную мордочку, махала передними. Конечно, покупатели давали ей что-нибудь сладкое.
Как отучить ее от этой дурной привычки, мы не знали, но однажды все закончилось само собой. Мулька забралась в магазине за мешки с сахаром, и продавцы, уходя на обед, не заметили ее и заперли дверь. Добравшись до сладкого, она переела шоколадных конфет, и после этого случая походы к магазину прекратились.
Летом мы семьей выезжали на грязи к озеру Кочердык. Там жили в палатке. Конечно, было тесновато, и Мулька ночью возмущалась, почему ее не пускают в палатку. Она долго сновала вокруг палатки, пыталась сделать подкоп, в конце концов прижималась снаружи к боку хозяйки и успокаивалась. Но утром Мулька брала реванш, вольно развалившись в свободной палатке. Каждую ночь Мулька утаскивала у соседа веревку, которой он увязывал хворост для костра. Пришлось соседу вешать веревку на березу повыше.
Наступила зимняя охота, и я взял Мульку с собой по чернотропу. Вся бригада охотников, не скрывая иронии, потешалась над моим чудачеством. "Ну и пусть. Хоть побегает, промнется!" - решил я. Единственно, чего я боялся, чтобы ее ненароком не подстрелили, приняв издалека за зайца. Оставив машину у дома лесника, мы пошли к месту загона. Я поотстал и потом пошел по следу остальных охотников. Надо сказать, что по осени зайцы сидят не шевелясь, затаившись в кустах и без собаки их обнаружить очень трудно.
На Мульку я не рассчитывал, откуда у нее может быть охотничий инстинкт, ведь ничего похожего на охотничью собаку: ни ног, ни нюха, ни слуха. Однако не прошел я и нескольких шагов, как Мулька кинулась в непролазный куст и выгнала зайца. Спустя несколько минут она вновь подняла зайца. Оба зайца были величиной с Мульку. Мои спутники вчетвером добыли тоже двух зайцев. Когда они вернулись к машине, их удивлению не было предела. Один из них стал даже уговаривать продать Мульку, но об этом не могло быть и речи.
Брал я Мульку на охоту и зимой. На мохнатые лапы налипал снег, и приходилось периодически очищать их от ледышек. Мулька сама определяла, с какой стороны нужно зайти, чтобы выгнать зайца прямо на меня. Смотришь издалека - два комочка несутся друг за другом сломя голову, и все кончалось Мулькиной победой, хотя заяц мог бы убить ее одним ударом задней лапы.
Прошло много лет. Жизнь собаки, к сожалению, недолговечна. Давно нет в живых нашей Мульки, но ее озорной взгляд из-под нависшей на глаза челки, ее добрый и веселый нрав до сих пор в памяти.
