Пройдя заурядный подъезд с обшарпанными стенами в самой обычной пятиэтажке и поднявшись по узким лестничным маршам на третий этаж, я остановился перед ничем не примечательной дверью. Надо было успокоить дыхание и снять волнение. Еще бы - меня ожидала встреча с женщиной, чья родословная берет начало непосредственно с Рюрика, княжившего в Новгороде за столетие до крещения Руси!
И вот я листаю вместе с Екатериной Юрьевной Ройнишвили страницы недавно вышедшего первого тома известной серии "Дворянские роды Российской империи". По отцу моя собеседница - Львова. Этот княжеский род, отстоящий в 19 коленах от Рюрика, берет начало в XVI веке с ярославского князя Льва Даниловича, известного в хрониках по прозвищу "Зубатый".
По документам начала ХХ века известен Георгий Евгеньевич Львов, депутат 1-й Государственной думы, бывший в 1917 году председателем первых двух кабинетов Временного правительства. Он умер в 1925 году в эмиграции и наследников не оставил. А вот старший брат его, Сергей Евгеньевич, владевший поместьем близ Перми и основавший там металлургическое производство, воспитывал четырех сыновей. Один из них - Юрий Сергеевич - и был отцом моей теперешней собеседницы. А главным воспитательным мотивом в этой семье, со слов Екатерины Юрьевны, было уважение к труду. Маленькому княжичу на день рождения дарили не что-нибудь, а собственную тропинку в семейном саду - "чтобы всегда чистая была, ухоженная", его сестре - свою яблоньку - "чтобы глаз радовала и цветом, и плодами своими". Вот так воспитывали в дворянской семье...
Что сталось с садом, с заводом, с князьями Львовыми? Увы! - поместье давно на дне водохранилища, а отец и дяди - все погибли в трагическом 37-м, когда Екатерина Юрьевна была трехлетним ребенком ... Так что род Львовых, эта его ветвь, пресеклась именно на ней на 33-м колене от Рюрика (счет ведется - так принято - исключительно по мужской линии). Сейчас в России прямых "рюриковичей" осталось, по-видимому, меньше десятка, да столько же за рубежом, и история их исследована значительно меньше, чем история "гедиминовичей", с которых, как известно, и пошли венценосные Романовы.
Так переплетались русско-грузинские корни
А как получилось, что уцелели женщины княжеского рода Львовых, ведь беспощадность сталинской репрессивной машины распространялась даже на младенцев? И здесь, как ни парадоксально, помог, если так можно сказать, "княжеский фактор". А именно - незаурядная личность деда Екатерины Юрьевны по материнской линии, князя Ивана Дмитриевича Ратиева (Ратишвили), который был женат на светлейшей княжне Екатерине Ираклиевне Багратион-Грузинской. Ее прапрадед, Гарсеван Чавчавадзе, 24 июля 1783 года в северокавказ ской крепости Георгиевск (ныне город Ставропольского края) от имени царя Грузии Ираклия II подписал исторический "Георгиевский трактат" - дружественный договор о вхождении грузинского царства Картли-Кахети в состав России.
Этот договор защитил православную Грузию от непрекращавшихся набегов с юга. Указом Екатерины II дети грузинских княжеских родов направлялись на обучение в Россию. Отец Ивана Дмитриевича оказался в Орле. Здесь нашел он свою суженую в семье попечителя местной гимназии. "Охранная грамота" от Ленина
Вот что рассказывается о князе И. Д. Ратиеве на пожелтевшей странице тбилисской газеты "Заря Востока" за 24 октября 1957 года:
"В 1917 году И. Д. Ратишвили занимал пост помощника начальника дворцового управления Зимнего дворца. 25 октября, когда все руководители министерства двора в панике бежали, он единственный своего поста не бросил, понимая, что надо сохранить для народа, для потомства огромные ценности, сосредоточенные во дворце. Под его руководством гренадеры охраны снесли все наиболее ценное в сейфы подвального помещения. У сокровищницы, о местонахождении которой во дворце мало кому было известно и где хранились, среди прочего, атрибуты царской власти - скипетр со знаменитым бриллиантом Орлова в 185 карат, императорские корона и держава, он поставил для охраны своего 16-летнего сына и двоих самых надежных гренадеров. Когда во дворец ворвались штурмующие отряды, Иван Дмитриевич установил контакт с Антоновым-Овсеенко. Солдаты и матросы с удивлением посматривали на статного полковника, осмеливше гося здесь остаться, свободно ориентировавшегося в бесконечных залах и коридорах. Участники штурма и гренадеры рассказали о благородных и патриотических действиях полковника..."
А вот цитата из "Известий ЦИК и Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов" от 5 ноября 1917 года:
"... Выражаю искреннюю благодарность пом. нач. дворц. управления кн. И. Д. Ратиеву за самоотверженную защиту и охранение народных сокровищ в ночь с 25 на 26 октября... Присвоить ему, как лицу, отвечающему за целость дворца, имущества и всех художественно -исторических ценностей, полномочия главного коменданта Зимнего дворца и всех госуд. дворцов и музеев Петроградского района...". Подпись под документом - Владимир Ульянов (Ленин).
При переезде первого советского правительства в Москву И. Д. Ратиев руководил транспортировкой и охраной "золотого эшелона". Было непросто. Его шантажировали подметными письмами с требованиями по пути остановиться и "сдать" поезд. В Твери эшелон обстреляли, но экс-князь задание Советов выполнил.
Эта история в нескольких вариантах обыграна в кино, наиболее полно - в фильме "Посланники вечности", хотя без "художественных издержек" не обошлось. Во всех случаях происходила "подгонка" фактов под некую официальную версию. Например, считается, что "Аврора" стреляла по Зимнему холостым снарядом. А вот мама Екатерины Юрьевны (дочь И. Д. Ратиева), проживавшая в Зимнем и находившаяся там во время штурма, рассказывала, что она своими глазами видела, как авроровский снаряд влетел в окно кабинета Александра III и разрушил всю стену напротив окна...
Конечно же, вышеуказанные факты биографии гражданина Ратиева и своеобразная "охранная грамота" от Ленина были учтены советской властью, и он спокойно дожил до 90 лет в Тбилиси в качестве "персонального пенсионера за государственные заслуги". Здесь же выросла и Эка (Катя) Львова - дважды княжна по рождению, но ставшая самой обычной пионеркой, затем комсомолкой, - как все в послевоенное время. Единственным отличием от большинства были, пожалуй, отменные оценки по всем предметам да бессчетное количество разбитых мальчишеских сердец.
Грузинская семья российских физиков
После школы Екатерина Юрьевна Львова закончила физфак Тбилисского университета и начала работать в Институте физики Академии наук Грузии. Здесь она вышла замуж за коллегу по работе Владимира Николаевича Ройнишвили, потомственного ученого (его отец был доктором технических наук, одним из ведущих специалистов-транспортников Грузии). Владимир, имея прекрасные музыкальные способности, учился в консерватории, но затем, видимо, "гены взяли свое", и он перешел на физфак, сразу же став одним из самых подающих надежды молодых грузинских физиков. В конце 60-х его, как специалиста по стримерным (искровым) камерам, пригласили с семьей на работу в Женеву, в Европейскую организацию по ядерным исследованиям, известную во всем мире под аббревиатурой ЦЕРН. По тем временам такое приглашение было редкостью. А когда в подмосковном городке Протвино близ Серпухова развернулись исследования на только что построенном, крупнейшем в мире (в то время) отечественном ускорителе высоких энергий, семья Ройнишвили переезжает сюда. В 1970 году казалось - временно, на период проведения запланированных работ, а оказалось - навсегда.
Во всяком случае, недавно, в прошлом году, старая "служебная" квартира, где проживает семья Ройнишвили, наконец-то переведена в обычный гражданский статус. Сегодня бабушка Екатерина Юрьевна, как повелось, погружена в процесс воспитания детей своей дочери, а доктор физико-математических наук, лауреат Ленинской премии В. Н. Ройнишвили продолжает заниматься наукой. Встретиться с ним не удалось, так как Владимир Николаевич находился в очередной научной командировке в ЦЕРНе. В целом, если что и выделяло присутствующих членов семейства Ройнишвили, - это подчеркнутая опрятность и великолепный русский язык: Екатерина Юрьевна не случайно уже несколько лет работает корректором местной газеты. Вообще говоря, это довольно интересное наблюдение нынешнего времени: хранителями правильного русского языка, а порой и русской истории, становятся отнюдь не те, кто бьет себя в грудь и во всеуслышание объявляет о своем "русском патриотизме"..
Разумеется, в беседе не обошлось без вопросов о современной политике. Все в этом доме очень переживают и за Грузию, и за Россию, поскольку обе страны после распада СССР мучительно обретают себя, преодолевая не только невзгоды экономического переустройства, но и тяжкое наследие идеологического нивелирования людей и целых поколений. Именно поэтому становится особенно ценной подвижническая миссия как специалистов, так и отдельных людей, сохраняющих и возвращающих историческую память. Ибо, как уже было кем-то сказано, "это нужно не мертвым - это нужно живым".
Вряд ли можно предугадать, как конкретно сложатся дальнейшие взаимоотношения России и Грузии, что принесут нам первые годы нового столетия, состоится ли "новый Георгиевский трактат"... Ясно только одно: российско-грузинская дружба, корни которой заложены нашими предками, выдержит новые испытания. Знакомство с грузинской семьей российских физиков Ройнишвили, как мне кажется, убеждает в этом.
