Стоит дед Куликов у костра в самом дыму и березовым веником машется, отбивается от комаров. Химию дед не признает, грозится мазь от комаров в костер шугануть. Стоит дед и шатается — устал, за сорок два километра притопали сущик сушить на Сойд-озеро. Дед заманил меня на Тихм-озеро, всего двадцать два километра от деревни Слобода, а там не жор, за вечер и на уху не смогли окуней выудить. Сидеть нам недосуг, сухарей взято только на неделю.
Деду хоть и под семьдесят, он легок на ногу, и говорит: махнем, мол, на Сойд-озеро, всего двадцать километров осталось. Рыбы в озере, говорит, слоями, и сушилка емкая есть.
Дед оказался прав: всякой рыбы в озере — море и жор фантастический. За первый вечер наудили две рубуши окуней и сорог, всего килограммов двадцать. Рубуша — это корзина, сработанная на скорую руку из цельного листа бересты.
Сущик сушить — дело хлопотное: надо дров сухих заготовить и камеленку накалить, да рыбу почистить... Спать охота, а комары гудят, зудят... Надо следить, чтоб рыба не подгорела. Из пяти килограммов сырой рыбы выходит килограмм сухой. Дедко уж дремлет и чешую у сорог чистит от головы к хвосту.
В озере много щук, и берут жадно. Схватит щука блесну — отпадет, тут же кидается другая, иногда из-под берега. Щука худо сохнет, поэтому десяток их было подсолено и сунуто в кугру — в яму под корнями елки, чтоб в холодке дольше сохранились. Сухарей было мало, и питались рыбой. Бывало, сварим тройной ухи полведра, нахлебаемся вволю, а пройдем по болоту вдоль озера триста метров и снова есть охота. Уха все же не еда для мужика-производителя.
Как-то под вечер на нашей стоянке люди появились, и костер запылал. Дедко запаниковал, мол, из лагеря люди сбежали и в лесах укрываются. Студенты оказались, биологи из Петрозаводского университета. По лесам они бродят, материалы для дипломной работы собирают и зверей подсчитывают попутно. Они взяли щук наших и сварили. Тут же успокоили деда, мол, к утру будет выловлено два пуда всякой рыбы и всем хватит. И правда, надули ребята резиновую лодку и поставили две сетки-тридцатки. Полдня мы окуней выпутывали из сетей. Ребята поспали и дальше пошли. Мы еще две ночи ночевали и насушили сущика по семь килограммов на брата.
Домой тащились долго и тяжело. Зато всю зиму баловались вкусной ухой и вспоминали, кто и где носом в болото плюхался. Воспоминаний о той рыбалке вот на тридцать лет хватило.
Нынче рассказываю безработным мужикам, где много рыбы, как подступиться к озерам, как деньжат заработать... Килограмм чищеного сущика идет по пятьдесят рублей. Нет желающих заработать. Сидят мужики во дворе, анекдоты рассказывают, курить стреляют у прохожих и в карты дуются. И мечтают: соревнования бы устроить по игре в подкидного дурака да выиграть полмиллиона!..
