Мозг лидера настроен на других людей
Почему мы слушаемся наших лидеров? Потому что они понимают, что мы думаем и чувствуем.
Лидер должен уметь убеждать людей в том, что он знает, как лучше, и что ему можно доверять. Иными словами, он должен уметь находить общий язык с другими. Исследователи из Пекинского педагогического университета совместно с Обществом Макса Планка и ещё несколькими европейскими и американскими научными центрами решили узнать, как такое умение проявляется в активности человеческого мозга. Участников эксперимента разбивали на группы по три человека (каждая состояла либо только из мужчин, либо только из женщин), и каждой тройке предлагали в течение нескольких минут обсудить некую моральную дилемму. За активностью мозга следили с помощью спектроскопии в ближней инфракрасной области, которая позволяет отслеживать изменения в уровне гемоглобина, связанного с кислородом – там, где мозг активнее всего работает, там и кислород расходуется сильнее. После дискуссии её участники называли того, кто, по их мнению, оказался лидером группы. Одновременно по записи разговора лидера должны были определить «независимые эксперты» – посторонние люди, не участвовавшие в обсуждении и не знающие никого из спорщиков.
В статье в PNAS Цзин Цзян (Jing Jiang) и её коллеги описывают любопытный феномен, который им удалось обнаружить: определённый участок коры (а именно левая височно-теменная спайка) в ходе дискуссии начинал у разных людей работать в унисон. Причём синхронизация происходила по мозгу одного из них, которого потом признавали лидером как сами участники дискуссии, так и те, кто слушал её в записи. Известно, что височно-теменная спайка помогает нам понять чужое психическое состояние, вникнуть в эмоции и мысли другого человека, потому её ещё можно назвать зоной эмпатии. (Кстати говоря, такой же участок коры есть и у обезьян, и работает он, как недавно показали исследователи из Оксфорда, точно так же, то есть настроен на эмпатическое понимание.) Поскольку лидер должен одновременно и чувствовать настроение своей группы, и влиять на эмоции и мысли других людей, неудивительно, что активность именно этой зоны коры оказалась связана с появлением «уважаемого человека».
Синхронизация происходила в большей степени при вербальном, нежели при невербальном общении, что вполне понятно: мимика, жесты и язык тела служат у нас обычно лишь вспомогательными средствами общения, подкрепляющими то, что сказано словами. Здесь было важно не то, как часто человек открывал рот во время дискуссии, а что он говорил. Некоторые из членов группы вступал в разговор очень часто, но не обязательно становились главными, и лишь слова настоящего лидера, даже если он говорил не очень много, вызывали синхронизацию активности коры. То есть сами по себе речевые навыки явно недостаточны для лидерской позиции (кстати, языковые центры коры у разных членов группы «активничали» по-своему).
В какую же сторону шло согласование мозговой активности – то есть, проще говоря, кто под кого подстраивался? Процесс шёл в обе стороны, однако сильнее всего синхронизировались с другими именно лидерские мозги. Вступая в общение, потенциальный глава группы должен был как-то согласовать то, что он собирается сказать, с мыслями и чувствами других людей. Так что его мозг в буквальном смысле настраивался на чужую волну. Это не значит, что он подлаживался под чужое мнение и начинал его повторять – это значит, что он понимал и учитывал чужую позицию в собственных словах.
Речь ни в коем случае не идёт о том, что такая мозговая активность служит причиной появления лидера. Вышеописанные нейрофункциональные особенности лишь указывают на то, что происходит в головах у людей, когда группа выделяет человека, которому она доверяет и который может руководить остальными. Такого человека можно обнаружить ещё до явных выборов главы сообщества – просто по тому, как меняется мозговая активность в ходе групповой коммуникации. Очевидно, такая способность – в большей степени человеческая черта, хотя, возможно, эволюционировать она начала ещё у обезьян (ведь они, напомним, тоже могут чувствовать психическое состояние другого). Хотелось бы надеяться, что из этих результатов выйдет и практическая польза: например, нейробиологи и психологи могли бы создать тест, позволяющий по активности мозга оценить, достоин ли кандидат в руководители занять предлагаемое ему место.
Вообще же синхронизация активности мозга может происходить и при других формах совместной социальной активности. Например, три года назад похожую работу выпустили сотрудники Института развития человека Общества Макса Планка, только в их статье речь шла не о рождении лидера в ходе дискуссии, а о совместном музицировании. Сам по себе факт «музыкально-мозговой синхронизации» известен с 2009 года, однако какое-то время полагали, что так происходит потому, что музыканты играют одни и те же ноты. Оказалось, что нет – мозги начинают работать вместе, даже если исполнители играют разные партии. Другой случай синхронизации связан с кино: нейробиологи из Университета Аалто год назад выпустили в журнале NeuroImage статью, в которой говорили о сходной активности мозга у людей, смотрящих один и тот же фильм. С одной стороны, здесь нет ничего удивительного, поскольку звуковые и зрительные стимулы тут одинаковы, с другой – кино для нашей нервной системы всё-таки довольно сложный раздражитель, и можно было бы ожидать более разной реакции на него со стороны разных людей.
