У трёхлетних детей нашли чувство справедливости

Маленькие дети чувствуют несправедливость, совершённую в отношении других людей, но при этом они стремятся не столько наказать обидчика, сколько помочь жертве.

Считается, что моральные понятия возникли у человека не на пустом месте – какие-то представления о том, что справедливо, а что нет, есть и у шимпанзе. Однако это именно что «представления о»: обезьяны могут наказать обидчика, который украл еду у них самих, но до разбирательств между «третьими лицами» им нет никакого дела – шимпанзе не будет наказывать того, кто украл у кого-то другого.

Именно неравнодушие к сторонней несправедливости, к тому, что происходит не лично с тобой, и делает человека человеком. Но когда именно у нас появляется настоящее, «человеческое» чувство справедливости? Психологи из Института эволюционной антропологии Общества Макса Планка поставили с 3- и 5-летними детьми следующий эксперимент. Детей сажали за стол, поделённый прозрачными перегородками на 4 сектора. Вместе с ребёнком за стол сажали двух кукол, а оставшийся свободный сектор делали свободным и закрытым – он становился «пещерой». Ребёнок мог вращать стол с помощью специальной верёвочки, но, кроме того, точно так же управлять столом могла одна из кукол.

Сценарии игры были такие: ребёнок и куклы получали печенье или игрушку, но кукла, управляющая столом, могла перетащить то, что получил другой, к себе. Иногда жертвой обмана становился ребёнок, иногда – другая кукла. Но ребёнок мог дать симметричный ответ с помощью своего пульта управления; только в одном случае он мог загнать украденное в сектор-«пещеру», чтобы оно не досталось никому, а в другом случае мог передать предмет кому угодно.

В статье в Current Biology Катрин Ридль (Katrin Riedl) и её коллеги пишут, что трёхлетние дети стремились наказать обманщика в половине случаев, когда дело касалось их самих, и в 40% случаев, когда обманывали другую куклу. У пятилетних стремление наказать за несправедливость поднималось до 80% и 70% соответственно.

Эксперимент усложнили, введя в него дополнительного участника в виде третьей куклы, которая за столом не сидела, но всё же могла перемещать по нему предметы: в одном случае печенье оказывалось у другой куклы, в другом – просто на пустом месте, где никого не было. То есть тут опять имела место несправедливость, но без очевидной выгоды, потому что сама «третья кукла» оставалась без угощения. Однако детей это не волновало – они всё равно возвращали предмет обратно, туда, откуда его украли. То есть дети всё-таки больше стремятся не столько наказать обидчика, сколько возместить ущерб жертве.

В прошлом году похожее исследование выполнили психологи из Йеля, но у них вышло, что чувство справедливости возникает только к шести годам. Однако в том исследовании дети видел только результат обмана, а как кто-то у кого-то воровал конфеты, от них оставалось скрытым. Возможно, что именно «грабёж средь бела дня», когда видно, кто, кого и как обманывает, пробуждает чувство справедливости даже в совсем маленьких трёхлетках.

Правда, ещё раньше, в 2011 году, в Psychological Science была опубликована статья, в которой говорилось, что и годовалые младенцы чувствуют, что что-то происходит неправильно. Однако речь в этой работе шла лишь о том, что дети обращают большее внимание на неправильную ситуацию.

А в исследовании, описанном выше, дети всё-таки пытаются активно восстановить справедливость. Что же до врождённости такого поведения, то тут пока остаётся больше вопросов, чем ответов, ведь не исключено, что даже трёхлетние дети обязаны своим чувством справедливости общению со взрослыми.