В быстрой речи мало смысла
Чем быстрее мы говорим, тем более простой становится наша речь.
Когда нам нужно сказать что-то важное, а времени на разговор не хватает, мы начинаем говорить быстрее.
Интуитивно нам кажется, что скорость речи прямо пропорциональна скорости передачи информации, однако в этом случае мы упускаем из виду, что слова, которыми мы пользуемся, различаются по смысловой нагрузке, и, например, один синоним лучше подходит, чтобы выразить какую-то мысль, чем другой. Если же мы говорим быстро, то не всегда успеваем подобрать нужное слово, и в результате вынуждены говорить больше, чтобы всё-таки донести до собеседника то, что хотим ему сказать.
Уриэль Коэн Прива (Uriel Cohen Priva) из Брауновского университета сравнил информативность быстрой и медленной речи на примере сорока интервью и 2 400 телефонных разговоров (которые записывались лингвистами в исследовательских целях, т. е. не несли никакой частной информации). Оценивалась не фактическая сторона разговоров и интервью, а языковая сложность, то есть структурированность фраз и специфичность лексики. Например, важным параметром была частота того или иного слова, причём частота эта была двух типов: с одной стороны, встречаемость слова самого по себе, с другой – насколько конкретное слово зависит от контекста, то есть от других слов, которые стоят до него и после. Скорость речи тоже оценивалась как в целом, так и относительно отдельных слов. Разумеется, в исследовании учитывали пол говорящего, его возраст, скорость речи собеседника и еще ряд других факторов.
В итоге оказалось, что чем быстрее говорят люди, тем проще они говорят – их речь упрощается как лексически, так и синтаксически. Кто-то может усомниться в том, что сугубо языковые свойства влияют на информативность сообщения, однако сомнениям тут места нет – какую бы эмпатию-симпатию к собеседнику мы ни чувствовали, общаемся мы всё равно словами.
Жесты и интонации, конечно, добавляют содержательности разговору, однако преувеличивать их информационную емкость не стоит. (Для наглядности можно попытаться представить, как два человека обсуждают сплетню про своего общего знакомого, только в одном случае разговор состоит из частиц «ну» и «типа», а в другом есть развёрнутые языковые конструкции с богатым эпитетами, в которых отражены все оттенки чужой личной жизни.) Иными словами, информативность речи обратно пропорциональна ее скорости. Получается, что для того, чтобы в быстром разговоре донести до собеседника всю нужную информацию, нужно, как ни парадоксально, потратить больше времени, чем если бы мы говорили медленно.
В своей статье в журнале Cognition Уриэль Коэн Прива сообщает еще одну интересную особенность: хотя упрощение речи при повышении скорости происходило и у мужчин, и у женщин, все же сложность языка у мужчин была выше, чем у женщин. Однако вряд ли тут стоит говорить о большей или меньшей способности к структурированной речи – скорее, тут всё дело в том, что женщины в принципе больше, чем мужчины, хотят, чтобы их понимали, и потому делают выбор в пользу доступности, пусть и за счёт сложности. В пользу такого соображения говорит также и то, что в женской речи попадается больше вопросительно-утверждающих частиц и междометий, вроде «ага», «да» и т. д., которые как бы помогают убедиться в том, что в диалоге у нас полное взаимопонимание.
