В Военно-морском словаре подводная лодка определена так: "Корабль, способный погружаться и действовать в подводном положении". Подводные лодки классифицируются по разным признакам: по основному вооружению - на ракетные, торпедные и ракетно-торпедные; по виду главной энергетической установки - на атомные и дизельные (дизель-аккумуляторные); по конструкции - на однокорпусные, полуторакорпусные и двухкорпусные; по назначению - на стратегические и многоцелевые. Подводные лодки наряду с морской авиацией - это основа отечественного Военно-морского флота. А в России кроме стратегических и многоцелевых подводных лодок существует еще один их класс, которого ни в одной другой стране нет. Это - лодки с крылатыми ракетами, обладающими большой дальностью стрельбы и снабженными очень умной автономной системой наведения на цель. Такие лодки создавались в СССР для противостояния авианосцам флота США, а теперь достались по наследству России. Но есть в нашем подводном флоте и совершенно уникальная лодка. Определить ее тип можно, пользуясь все той же классификацией Военно-морского словаря: ракетная, атомная, двухкорпусная, стратегическая подводная лодка класса "Тайфун". А полное ее название, по принятой в нашем Военно-Морском Флоте терминологии, звучит так: тяжелый атомный подводный крейсер стратегического назначения.
23 сентября 1980 года на судостроительной верфи города Северодвинска, на гладь Белого моря была спущена первая советская подводная лодка этого класса. Когда корпус ее был еще в стапелях, на его носу, ниже ватерлинии, виднелась нарисованная оскалившаяся акула, которая обвивала трезубец. И хотя после спуска, когда лодка встала на воду, акула с трезубцем скрылась под водой и больше ее никто не видел, в народе крейсер уже окрестили "Акулой". Все последующие лодки этого класса продолжали именовать так же, а для их экипажей была введена особая нарукавная нашивка с изображением акулы. Термин же "Тайфун", даже для служивших на нем, оставался до недавнего времени секретным.
Эта лодка стала нашим ответом американцам, которые в апреле 1979 года спустили на воду первую из лодок нового класса - "Огайо". Затем последовали "Мичиган", "Флорида", "Джорджия" и другие; всего до 1988 года было спущено на воду 10 таких лодок - огромных подводных крейсеров с габаритами: длина - 170 м, ширина - 12,8 м, высота - 10,8 м и с полным водоизмещением 18700 тонн.
Но наш "Тайфун" не был просто еще одной лодкой очередного нового типа: он стал лишь одним из компонентов грандиозной программы с тем же названием - "Тайфун". Программа эта кардинально отличалась по своим масштабам от всех предыдущих в СССР и планировала небывало широкий размах военно-морского строительства. На севере, по всему побережью Баренцева и Белого морей, строились специальные причалы, мастерские, склады для хранения запчастей и механизмов; к ним прокладывались автомобильные и железные дороги. Строились так называемые "места погрузки" - гигантские сооружения, прозванные в народе за некоторую схожесть "виселицами". Проводились взрывные работы для углубления фьордов в местах базирования лодок, создавались в скалах места возможного убежища в случае ядерной атаки и т. п.
Программа предусматривала и невиданный ранее распорядок службы и эксплуатации подводных лодок. В Подмосковье, в городе Обнинске, строился по этой программе специальный учебный центр с жильем, детскими садами, школами, больницами. В нем, сменяя друг друга, должны были проходить подготовку по совершенно новой методике экипажи подводников.
Для каждого подводного крейсера предполагалось иметь три экипажа: два боевых - для несения боевой службы в море и один технический - для устранения неисправностей, межпоходового ремонта и подготовки к новому походу в базе.
Режим работы экипажей должен был быть таким. Первый боевой экипаж находится два-три месяца в море на боевом дежурстве, во время которого на борту неизбежно накапливаются какие-то неисправности. По приходе в базу корабль сдают техническому экипажу, а боевой - прямо на пирсе, с личными вещами, грузят в комфортабельные автобусы и отправляют в аэропорт - прямиком к специально заказанному самолету. Далее - полет по маршруту Мурманск - Москва, после чего, забрав свои семьи, все убывают в отпуск в разные концы страны.
Тем временем второй боевой экипаж, загорелый, отдохнувший и уставший от семейного уюта, слетается вместе с семьями со всех концов страны в Подмосковье, в Обнинск. Здесь подводников - для освежения памяти и навыков - гоняют по всем тренажерам, они сдают зачеты и, подтвердив, наконец, свою высокую боеспособность, летят с вещами обратным спецрейсом Москва - Мурманск. Затем экипаж едет обратным спецавтобусом прямо к пирсу - к трапу своего крейсера, уже полностью готового к новому боевому походу. Принимают у технического экипажа лодку, убирают трап, и корабль уходит на боевую службу, управляемый вторым боевым экипажем. Точно таким же образом весь процесс повторяется снова и снова.
Все описанное относится уже к эксплуатации лодки. Но ведь ее надо было еще и построить, для чего требовались колоссальные производственные мощности. Одна только сборочная нитка на Северном машиностроитель ном предприятии в Северодвинске тянется вдоль побережья на многие километры. Но это только сборка. Комплектующие части изготавливались на заводах всей страны. Можно только попытаться (хотя вряд ли это удастся) себе представить, какою же была задумана вся программа в целом. Пожалуй, она была одной из самых грандиозных национальных программ в СССР.
Далеко не все из запланированного удалось воплотить в жизнь: не хватило средств, времени, да и актуальность стратегических лодок с ядерным вооружением стала несколько иной.
Не летают подводники спецрейсом Мурманск - Москва: они живут постоянно в военном городке, в нескольких километрах от базы. По утрам, чтобы добраться до корабля, штурмуют так называемые "кунги" - здоровенные автобусы на базе КАМАЗов. Иногда погрузкой лично руководит высокое начальство. Кто не смог прорваться в кунг, топает напрямик - через сопки. Летом, да еще и в хорошую погоду это - одно удовольствие, но зимой, в пургу до службы не добраться, и бывает, что служба автоматически отменяется.
Строительство сооружений тоже давно прекратилось. То, что уже соорудили, продолжает изумлять зачастивших в те края американских наблюдателей, да и наши тоже удивляются. Поражают и масштабы, и непонятность назначения. Даже для специалистов остаются загадкой прорубленные в гранитных сопках тоннели, прекрасные дороги, ведущие просто-таки "в никуда": дорога упирается в кромку берега - и все! Великолепные причалы, с подведенными коммуникациями, титанические сооружения непонятного назначения - все это не достроено, никогда не эксплуатировалось. Наверное, теперь никто уже и не знает точно, что же было задумано на самом деле, что представляла собой программа "Тайфун" в полном своем объеме. И уж совершенно точно, что эта программа никогда не будет завершена.
Из всей программы, пожалуй, только сама лодка и была создана в полном объеме. О ней и будет наш рассказ. И можно назвать, даже необходимо назвать главного конструктора подводного крейсера - Игорь Дмитриевич Спасский.
Эта подводная лодка уже по замыслу не могла быть обыкновенной. Она должна была стать "самой-самой". Этого требовало и творческое самолюбие, и хотя бы то, что делалась она в пику извечному вероятному противнику - американцам - с их лодками класса "Огайо". И во многом нам это все-таки удалось.
Водоизмещение подводного крейсера "Тайфун" при полном его погружении - 27000 тонн, длина - 170 м, ширина - 25 м. На палубе "Тайфуна" может развернуться КАМаз. Высота от киля до верха ограждения рубки - 25 м, что соответствует семиэтажному дому, и, кстати, с высокими потолками. А при поднятых выдвижных устройствах уже вообще получается девятиэтажный дом.
В чем-чем, а в своих габаритах "Тайфун" сопоставим, пожалуй, не с лодками, а с надводными кораблями, и притом с самыми большими. Например, самый большой американский атомный авианосец "Нимитц" имеет стандартное водоизмещение 81600 тонн. Наш самый большой (и на сегодня единственный) авианосец "Адмирал Кузнецов" - 65000 тонн. Легко видеть, что наш подводный "Тайфун" всего лишь втрое меньше их надводного авианосца - самого большого.
Главное вооружение на "Тайфуне" - это 20 межконтинентальных баллистических ракет РСМ-52 с 10 ядерными боеголовками каждая. Ракета весит почти 100 т, имеет длину 16 и диаметр 2,5 м.
Как известно, 6 августа 1945 года в Хиросиме погибли 71000 человек, было ранено 68000 человек, 60% города было разрушено. Между тем мощность той первой американской бомбы составляла всего 20 килотонн, что равносильно одной ядерной боеголовке. Можно себе представить, какой разрушительный потенциал сосредоточен на одной такой лодке - это 200 городов, подобных Хиросиме. А в качестве оборонительного оружия на борту имеются шесть торпедных аппаратов и несколько десятков торпед и ракет-торпед.
Для сравнения: на "Огайо" размещены 24 ракеты "Трайдент" с 14 боеголовками каждая, и это уже может разрушить 336 городов. То есть в самом-то главном - в вооружении - "Тайфуну" не удалось стать "самым-самым". А почему так получилось? А потому, что при соизмеримых с нашей ракетой габаритах (длина 13,4 м, а диаметр 2,1 м) "Трайдент" весит почти в 2 раза меньше - 59 т.
Стратегические лодки с баллистическими ракетами были до недавнего времени окружены неким ореолом таинственности и романтизма, и вообще основным тактическим свойством подводных лодок считается их скрытность. Это вдвойне верно для подводных ракетоносцев, которые патрулируют в никому не известном квадрате, в бесконечных просторах и глубинах Мирового океана, откуда можно внезапно произвести пуск ракет. Весь флот противника и особенно его лодки-охотники выискивают, выслеживают подводных ракетоносцев, охотятся на них. А свои лодки-охотники обороняют их. У охотников бывают погони, отрывы, уклонения, но вся эта романтика - не для ракетоносца. Он медленно и скрытно ползет на самой малошумной скорости, примерно в 5 узлов (это равносильно быстрой человеческой ходьбе). И так в течение 2-3 месяцев - далекий от романтики, монотонный и тяжелый труд, с ежедневными знакомыми неожиданностями. Даже ежесуточные отработки по пуску ракет "понарошку" не вносят особого разнообразия.
Подводный крейсер "Тайфун" отличается тем, что был создан специально для плавания в Арктике - подо льдами. Его главная энергетическая установка рассчитана на работу в холодных водах Арктики, и если температура окружающей воды окажется выше +10 градусов, то это уже может создать для механиков достаточно серьезные проблемы. Поэтому "Тайфуну" заказан путь в теплые южные океаны. Уйти куда-нибудь в Атлантику, тем более в теплое Средиземное море он никак не может. Впрочем, ему и смысла нет идти куда-то далеко в южные широты, потому что нет для него в Мировом океане места надежнее и уютнее, чем под родными арктическими льдами.
Средняя глубина Северного Ледовитого океана составляет 1225 м, максимальная - 5527 м, но значительная часть его дна - материковые отмели, где глубины сравнительно невелики. "Тайфун" рассчитан именно на эти глубины в несколько сот метров, и практически в любом районе холодного океана найдется для него такое укромное местечко, чтобы можно было лечь на грунт и затаиться.
Движение ракетоносца обеспечивают два водо-водяных ядерных реактора мощностью по 360 МВт каждый. Этой энергии вполне хватило бы для освещения города-героя Мурманска с его немногочисленными пригородами. На лодке же эта мощность расходуется на вращение двух паровых турбин, которые крутят два шестилопа стных гребных винта диаметром в три человеческих роста.
Внешние обводы лодки напоминают приплюснутый хлебный батон, но это только форма внешнего тонкого и легкого корпуса. Его назначение - снизить сопротивление при движении под водой. Внутри него располагается прочный корпус с размещенными в нем машинами, механизмами и живущими среди них людьми. Этот внутренний прочный корпус "Тайфуна" уникален: такого еще никто и никогда не делал. Он состоит из двух параллельно расположенных сигарообразных цилиндров диаметром по 10 метров каждый с тремя переходами через промежуточные отсеки: в носу, в центре и в корме. Таким образом, получается, что в одном общем легком корпусе размещены как бы две лодки. Их обычно именуют "левый борт" и "правый борт", подразумевая при этом левую и правую цилиндрическую сигару целиком. В этих прочных бортах все дублировано: реакторы, турбины, все механизмы и даже каюты, так что в ракетоносце всего имеется по два. И если в одной половине все откажет, то другая позволит полностью выполнить боевую задачу и вернуться в базу. Чтобы различать правый и левый борта, принято нумеровать все, что находится слева четными числами, а все, что справа, - нечетными. Кстати говоря, и всех специалистов в команде тоже имеется точно по паре, и называют их специалистами правого и левого бортов.
Между легким внешним и прочным внутренним корпусами остается довольно большое пространство, где размещены цистерны погружения, всякие емкости и вообще все то, что можно не защищать от высокого давления и действия морской воды. И контейнеры с ракетами тоже размещены у "Тайфуна" в этом пространстве: между бортами - в передней части лодки, перед рубкой. Кстати, это единственная из ракетных лодок, у которой ракеты расположены впереди рубки. Другие лодки как бы "тащат" ракеты за собой, а "Тайфун" свои ракеты "толкает" впереди себя.
При погружении все пространство между бортами заполняется забортной водой, и всю эту массу воды лодка разгоняет и тащит вместе с собой. Вода составляет общую движущуюся массу, которая определяет инерцию лодки, а следовательно, и ее маневренность.
Основной внешний враг подводных лодок - это шум. Он демаскирует лодку, что для подводного ракетоносца вообще вопрос жизни и смерти. Оказалось, что в "Тайфуне" взаимодействие между простым легким и сложным прочным корпусами позволило достичь невиданно низкого уровня шума. Получился у "Тайфуна" и еще один - уж совсем неожиданный -результат. Говорят, однажды где-то в районе Шпицбергена самка синего кита приняла наш крейсер за кита-самца и в течение нескольких часов кружила вокруг, видимо, пытаясь с ним спариться. Она издавала рев, переходящий в свист, и акустикам даже удалось записать эту любовную серенаду на магнитную ленту. Рассказывают также, что и касатки трутся иногда о корпус корабля и трещат и свистят при этом, как птички, на весь океан. За кого они принимают крейсер, до конца не ясно, но явно за кого-то своего. И уж во всяком случае очевидно, что шумовые характеристики "Тайфуна" морских обитателей не отпугивают, а даже наоборот. Достижение весьма любопытное, хотя вряд ли запланированное заранее.
Главное вооружение - разработанные в НПО им. В. П. Макеева межконтинентальные баллистические ракеты - располагается в вертикальных шахтах между двумя прочными бортами (цилиндрами) в носовой части корабля. Как пуповиной, связаны эти ракеты коммуникациями с аппаратурой в отсеках прочного корпуса, выполненной, кстати, не вполне симметрично. Аппаратура одного борта служит для проверки ракет, а другого - для подготовки и проведения пусков.
Каждая из этих 100-тонных ракет способна поразить цель на расстоянии до 9000 км: это значит, что с Северного полюса можно попасть в экватор. А уж до Америки-то этого хватало и подавно - поэтому и появилась у подводных лодок возможность не уходить далеко от своих северных баз. Это и удобно, и безопасно. Но если продолжить сравнение нашего "Тайфуна" с американской "Огайо", то дальность стрельбы ракет "Трайдент" еше больше - около 12000 км. Подобная дальность обеспечивала возможность обстрела любой точки на территории СССР из самого безопасного для США Индийского океана.
На "Тайфуне" экипажу обеспечены не просто хорошие, а немыслимо хорошие для подводных лодок бытовые условия. Такое, пожалуй, можно было бы ожидать от "Наутилуса", но никак не от настоящей лодки. За небывалый комфорт "Тайфун" прозвали "плавучей гостиницей" - частично из зависти, частично с долей пренебрежения. При проектировании "Тайфуна", по всей видимости, особенно не стремились к экономии веса и габаритов, и команда здесь размещена в обшитых пластиком под дерево 2-, 4- и 6-местных каютах, с письменными столиками, книжными полками, шкафчиками для одежды, умывальниками и телевизорами. Есть на "Тайфуне" и специальный комплекс для отдыха: спортивный зал со шведской стенкой, перекладиной, боксерской грушей, вело- и гребными тренажерами, беговыми дорожками. (Правда, кое-что из этого - чисто по-советски - не работало уже с самого начала.) Есть на нем и четыре душевые, а также целых девять гальюнов, что тоже весьма существенно.
А обшитая дубовыми досками сауна, вообще говоря, рассчитана на пять человек, но если постараться, то можно разместить в ней десять. С повышением температуры дуб начинает выделять совершенно неповторимый аромат, весьма полезный для легких. А еще есть на лодке небольшой бассейн: в длину - 4, в ширину - 2, в глубину - 2 метра. Бассейн можно заполнять либо пресной, либо соленой забортной водой - холодной или теплой. Имеется на "Тайфуне" и солярий, где можно принять ультрафиолетовую ванну, но загар при этом почему-то получается с каким-то зеленоватым оттенком.
В уютном и тихом зале для отдыха, где есть кресла-качалки и поющие канарейки, рыбки и комнатные цветы, можно превратить одну из его стен в пейзаж - по выбору: лес, горы, степь, крымский пляж и многое другое - всего около трех десятков вариантов. А отдельно от этого зала есть для любителей и комната с игровыми автоматами.
Функционируют на "Тайфуне" две кают-компании: одна - для офицеров, другая - для мичманов и матросов. Кают-компанией, как известно, именуют на судне "помещение, служащее для коллективного отдыха, занятий, совещаний и общего стола". На борту принято четырехразовое питание. Меню - самое изысканное при советском строе и довольно сносное в условиях современного финансирования флота. Стандартный завтрак, обед и ужин обязательно содержат что-нибудь мясное. А один раз в сутки положен и маленький стаканчик сухого вина, всего 50 граммов - не для пьянства, а для борьбы с авитаминозом. Принят и так называемый вечерний чай ("так называемый" - потому что под водой привычные сутки как бы исчезают) со сгущенкой, медом, печеньем, баранками. Корабельные повара (коки) особенно славятся своим мастерством и выдумкой. Бывший офицер "Тайфуна" А. А. Кулаков рассказывал, как в одном из московских ресторанов его потчевали уникальным и очень дорогим салатом из морской капусты, приготовленным знаменитым китайским поваром. Но удивить офицера этим салатом не удалось, поскольку такой же он вкушал и раньше, когда служил на подводной лодке. Он даже на кухню заглянул: не их ли кок там стряпает? Но нет: это и вправду был настоящий китаец.
А корабельные повара ресторанным ничуть не уступают, и приготовленные ими блюда съедаются обычно подчистую. Тем более, что недоеденные продукты, как и вообще все пищевые отходы, составляют на подводной лодке весьма серьезную проблему.
Мусорных ящиков на подлодке нет, хранить гниющие отходы невозможно, и если какой-нибудь агрессивный запах распространится по отсекам подводного корабля, то выветрить его практически нереально. Поэтому пищевые отходы и всякий другой мусор на лодке упаковывают в специальные пластиковые мешки и раз в трое суток "отстреливают" за борт из специального аппарата ДУК (для удаления контейнеров). На глубине, кстати, сделать это вовсе не просто - куда труднее, чем в космосе. Там при открытии люка переходной камеры космический вакуум все высасывает сам, а под водой - напротив - приходится "продавливать" внешнее давление воды. А "отстреленные" мешки с отходами потом опускаются на дно, где их содержимое постепенно съедают морские обитатели.
Все остальное, не входящее в сказочный список кают, зоны отдыха и столовых, представляет собой железные "джунгли" машин и механизмов, опутаннные "лианами" трубопроводов и кабельных трасс с узкими лабиринтами проходов между ними. "Джунгли" эти для описания неблагодарны и интересны, пожалуй, только для специалистов.
Воздух на судне контролируют очень тщательно, фиксируя и регулируя более десяти параметров. Он постоянно проходит очистку от вредных примесей и углекислого газа, для чего используются целые системы фильтров и поглотителей. Кислород вырабатывают две специальные установки, расщепляющие посредством электролиза пресную воду на водород и кислород. (Саму пресную воду частично везут с собой, а частично "варят" при помощи "специальных" опреснителей.) Водород удаляют за борт, а кислород впрыскивают в атмосферу отсеков и перемешивают вентиляцией. Количество его поддерживается на одном уровне - 21%. Очень тщательно очищают воздух на "Тайфуне" от пыли: на земле такого чистого воздуха даже не бывает. Но сравнить его с естественным все же нельзя: никакими искусственными ухищрениями настоящий природный воздух и солнечный свет заменить не удается. И слегка позеленевшим после длительного пребывания под водой морякам настоящий живой воздух кажется сказочно ароматным и сладким.
Впервые попавшему на лодку человеку без провожатого легко заблудиться. Однажды на "Тайфуне" вышли в море наблюдатели из АН СССР, и один из них решил в одиночку прогуляться по крейсеру. Корабль уже отходил от пирса, на борту, как всегда в это время, была суматоха, а настырный исследователь мешался под ногами. Подталкиваемый любопытством, он продолжал протискиваться отсек за отсеком, никто им не интересовался и ему не мешал. И вдруг палуба под его ногами исчезла, и, пролетев куда-то метра на 4 вниз, он врезался в пустые картонные ящики. Едва успев разглядеть раскачивающиеся на крюках замороженные свиные туши, он увидал, как над ним с грохотом захлопнулся люк. Стало темно, тихо и холодно. Покричал, постучал голыми руками о железо - никаких результатов. Чтобы не окоченеть, начал приседать. Приседал и приседал - никогда в жизни столько не приседал. Тем временем приближался час ужина, и коки спустились за мясом. Открыли провизионную камеру, и из ледяной темноты к ним навстречу бодренько выбежал странно улыбающийся человек, который что-то бессвязно мямлил и жестикулировал окоченевшими руками. Слух о происшествии моментально облетел весь корабль. Получили нагоняй матросы, не закрывшие вовремя погрузочный люк, и вообще досталось всем. А спасенному, между прочим, крупно в этот раз повезло, потому что обычно морозильную камеру вскрывают не чаще раза в двое суток. И это просто случайность, что именно на тот момент в меню значились котлеты, а для первой закладки мяса под рукой не оказалось. Потому и провел он в одном спортивном костюме при температуре минус 10 градусов всего два часа. Оказалось, кстати, что другие наблюдатели даже не заметили исчезновения коллеги, да и вообще никто на борту не заметил такой "мелочи". И после этого случая всех прибывающих на борт "Тайфуна" - наблюдателей, инспекторов, журналистов и т.д. - еще на пирсе строжайше инструктируют о том, что передвигаться по лодке следует не менее, чем парами. Рекомендуют также сразу запомнить главный жизненный маршрут: каюта - камбуз - гальюн. И с этого маршрута - никуда, а если что-то понадобится, то только с сопровождающим.
Обычно лодка уходит на задание в поход тайно, глубокой ночью, чтобы не разглядел недремлющий враг. Правда, "глубокая ночь" в условиях полярного лета - понятие относительное, но ничего не поделаешь - традиция. Проводить лодку выходит все командование, но ни в коем случае не родственники: это - плохая примета. Проводы бывают строгими, скупыми, краткими. Совсем другое дело - возвращение из похода. Лодка обычно возвращается днем (хотя представьте себе "день" в условиях полярной зимы). И это - общий праздник. Встречать лодку выходит, конечно, все командование, но самое главное для подводников - семьи, которые тоже все, в полном составе, с детьми собираются у "корешка" пирса. Приходят друзья и знакомые, стекается весь городок. Дальше, на сам пирс, гражданских лиц пока не допускают. Тяжелый крейсер швартуется медленно, долго, уходит на это часа три-четыре. Даже в "жаркий" полярный день довольно холодно, очень ветрено, но все терпеливо ждут.
Вот, наконец, крейсер пришвартовали. Вся команда (кроме дежурных) выстраивается на пирсе. Командир дивизии поздравляет экипаж с благополучным прибытием и выполнением боевой задачи. Вручают торжественно ордена, медали и погоны - обычно именно к этому дню накапливаются награды и очередные звания. Жены офицеров и мичманов готовят довольно большую упаковку с конфетами, печеньем и прочими вкусными вещами и вручают их матросам срочной службы. Их на крейсере совсем немного, но их-то, бедных, встречать в городке практически некому. Еще всей команде вручается зажаренный поросенок - это тоже святой обычай. После этого семьям и друзьям дозволяется пообщаться с экипажем, но очень коротко: обняться, переговорить, сообщить самое неотложное, чуть-чуть продегустировать что-нибудь легкое, чаще всего шампанское. А через полчаса команда вновь возвращается на борт и сидит там еще около шести часов: это необходимо, чтобы вывести из рабочего состояния реактор и начать его расхолаживание. Весь экипаж, естественно, должен быть в полной готовности, потому что процесс этот - весьма ответственный.
Зимой тоже уходят в поход ночью. Идущий в темноте в надводном положении "Тайфун" представляет собой довольно жуткое зрелище: черная, медленно и беззвучно ползущая гора с единственным пульсирующим огоньком (пульсаром) на рубке.
Сначала крейсеру надо преодолеть длинный изгибающийся фьорд с многочисленными островами. Заливы и фьорды Кольского полуострова, да и не только его, вообще составляют для мореплавания повышенную опасность. А для "Тайфуна" - особенно, потому что его осадка более 12 метров. Когда приходится заходить в ремонтную базу в мелковатое Белое море, то продувают все цистерны и максимально вылезают из воды: даже края винтов показываются над водой. Ползут очень медленно, в сопровождении пары буксиров, время от времени дают задний ход, нащупывая неширокий и мелкий для "Тайфуна" фарватер. Кстати, для таких маневров на крейсере имеется еще два небольших винта: один - в носу, другой - в корме - они выдвигаются из днища и могут разворачиваться на все 360 градусов.
Раньше фьорды были буквально напичканы световыми и радиомаяками, наземными створами и прочими ориентирами. Сейчас почти половина этих средств нуждается в ремонте или замене. Надо снять шляпу перед командирами, штурманами и вахтенными офицерами, которые умудряются проводить такой гигант в узких шхерах. И делается это методами поморов, по старинке, на глазок. Из уст в уста они передают понятные только посвященным визуальные ориентиры. Звучит легенда проводки примерно так: как только из-за той скалы покажется первый камень, бери правее 5 градусов, а когда покажется второй - еще 3 градуса вправо и т.д. Эта информация не занесена ни в один официальный документ. Ее можно по праву отнести к устному народному творчеству.
Выйдя в открытое море, где глубина уже достаточная, лодка ныряет. Больше она не всплывет ни разу в течение долгих трех месяцев, если только это не потребуется сделать специально. На все это время лодка должна исчезнуть, раствориться. Она не будет подавать никаких сигналов, никаких сообщений по радио - только слушать. И лишь потом, вернувшись из похода, вдруг вынырнет примерно в том же месте, где занырнула. Романтика скрытности - вот что для нее характерно.
Итак, крейсер вышел в точку погружения. Последние приготовления перед тем, как нырнуть. Все проверяется очень тщательно, вплоть до того, что по головам пересчитывают людей на борту: не дай Бог забыть кого-нибудь наверху. И только тогда задраивают верхний рубочный люк и начинают погружение. Для этого существует целая система так называемых цистерн главного балласта. Когда крейсер находится на поверхности, они "продуты" (заполнены воздухом), и корабль плавает на поверхности. Когда же цистерны полностью заполнены водой, то лодка способна свободно как бы висеть в воде - на любой глубине. Чтобы погрузиться, цистерны поочередно заполняют. Корабль слегка притапливают, затем выдвигают носовые горизонтальные рули, которые обычно спрятаны в легкий корпус. Последние цистерны заполняют водой и одновременно перекладывают на погружение носовые и кормовые рули. Крейсер, слегка наклонившись вперед, плавно исчезает с водной поверхности. Весь этот процесс обычно занимает у "Тайфуна" не более 20 минут.
Бывают, однако, ситуации, когда с поверхности надо исчезнуть срочно, их всего две: либо корабль, либо летательный аппарат противника. И тогда весь процесс погружения занимает считанные мгновения. Предназначенную для столь экстренных случаев цистерну быстрого погружения почти мгновенно заполняют водой через два больших отверстия. Крейсер тут же теряет плавучесть и камнем уходит вниз. Процесс этот протекает лавинообразно: еще не закрыт верхний рубочный люк, а палуба уже уходит из-под ног. Последним в люк ныряет командир, и он же его задраивает, получая иногда на голову последние несколько ведер ледяной воды. Но как только весь корабль скрылся под водой, его надо сразу же "поймать" - прекратить его падение вниз. Для этого воду самым срочным образом выдавливают из опасной цистерны через специальный клапан при помощи воздуха давлением в 400 атмосфер. Если с этим опоздать, то крейсер может провалиться на опасную глубину.
Кстати, глубины для подводных лодок различают следующие: перископная (совсем небольшая, при которой поверхность моря можно наблюдать в перископ); предельная (на которой корпус еще не повреждается); на 20 % меньшая, чем предельная, - рабочая (которая гарантирует длительную нормальную работу всех систем и устройств); проектная (в 1,5 и более раз больше предельной). Так вот, глубже предельной глубины лодка провалиться не должна, иначе она может погрузиться еще глубже, где либо ударится с разгона пузом о грунт, либо будет раздавлена давлением воды.
Погружение на большие глубины вообще опасно. Никто точно не знает, где находится расчетная глубина, потому что по достижении предельной корабль уже начинает это ощущать. Его прочный, имеющий очень большую толщину стальной корпус начинает потрескивать от упругого обжатия. Сжимаясь сам, он обжимает и каюты, и если перед погружением двери кают были открыты, то закрыть их на глубине уже не удается, а если закрыты, то никакими силами нельзя открыть. После всплытия все снова приходит в норму.
Последний, кто при погружении видит поверхность моря, - это глядящий в перископ командир. (Он по инструкции обязательно стоит у перископа и при погружении, и при всплытии). Забавный случай произошел в начале 90-х где-то в нейтральных водах. По какой-то причине "Тайфуну" пришлось всплыть на поверхность. Был полный штиль и сильный туман. Выползшая наверх команда разбрелась по скользкой палубе, устраняя без излишней спешки кое-какие мелкие неисправности. Все было тихо и спокойно, и вдруг из молочного тумана прямо по курсу выплывает силуэт норвежского самолета-разведчика "Орион" - старого недруга всех наших подводных лодок в Баренцевом море. Этот "птеродактиль" пролетает над самой рубкой, и из него, как блохи, сыплются оранжевые буйки - специальные маленькие морские микрофончики. Они плавают на поверхности, прослушивают под собой и вокруг воду и передают в центр данные о наличии русских подводных лодок. Все произошло так неожиданно и быстро, что команда осталась стоять с раскрытыми ртами, в окружении натовских поплавочков. Когда же гул самолета стал нарастать повторно, с мостика раздался рев командира: "Всем вниз!!! Срочное погружение!!!". Людей с палубы как ветром сдуло: с грохотом и криками они один за другим ныряли в люк, сыпались на плечи друг другу. Палуба тем временем уже полетела вниз. Командир окинул взглядом мостик ("Вроде - все!"), тоже нырнул вниз и задраил люк. В центральном посту уже раздались боевые команды вперемежку с впечатлениями: кто-то перчатки наверху забыл, кто-то пилотку потерял, кто-то инструменты оставил. Командир привычно воткнулся лбом в окошко перископа и вдруг ... вместо убегающего вверх горизонта увидел перекошенную физиономию боцмана. Через несколько секунд крейсер вылетел на поверхность, а еще через несколько в центральный пост скатился мокрый боцман. Почти полным русским фольклором он выразил свое недовольство присутствующими. Следом за ним скатился командир, который уже полным русским фольклором выразил свое недовольство и боцманом, и его мамой, и всеми присутствующими, и норвежцами и т. д. и т. п. Боцману выдали стакан спирта - для восстановления здоровья и влепили строгий выговор - на всякий случай. Осталось загадкой, в том числе и для самого боцмана, как мог он не услышать рев командира, и еще, как он, имея 130 кг живого веса (!), умудрился вскарабкаться по рубке вверх да еще в прыжке ухватиться за подымающийся перископ. Это ЧП моментально облетело весь Кольский полуостров. И породило с десяток дополнительных инструкций по учету личного состава на надводных и подводных кораблях.
(Окончание следует.)
