Однажды жарким влажным днем я пробирался сквозь дальневосточную тайгу. Огромные дубы и ильмы перекрывали небо, создавая непроницаемый шатер. Внизу царил легкий полумрак. Колючие кустарники цеплялись за одежду. В густом воздухе, насыщенном испарениями оранжереи, гудели комары и мошкара, а с ветвей кустарников на меня то и дело сваливались клещи и цеплялись за одежду. Иногда я мог наблюдать, как клещ, выбравшись на кончик ветки, вытянувшись и перебирая передними ногами, ждет моего приближения. Мороз по коже, когда вспомнишь, что этот клещ может быть заражен энцефалитом...
После долгих блужданий среди колючих кустарников и лиан я увидел впереди просвет. Тихая речушка струилась в зеленом тоннеле. Над водой нависали огромные цветущие зонтики двухметровой высоты. Пробившиеся сквозь зелень потоки солнечного света пронизывали туманный воздух, как лучи прожекторов, и падали на черную воду яркими бликами. На фоне лесного полумрака они слепили глаза.
Вдруг я заметил несколько огромных сине-зеленых махаонов, которые кружились над водой. Пролетев вверх по речушке до того места, где она снова ныряла в сумерки леса, бабочки опускались на воду, распластав бархатные крылья. Речушка неспешно несла их метров двадцать, а затем махаоны взлетали, возвращались и вновь плыли вниз. Поразительное зрелище повторялось раз за разом. Когда бабочки на лету попадали в сноп света, их крылья сверкали изумрудами и аметистами. Долго я любовался игрой бабочек. Зачем они это делают? Какая разница! Это было прекрасно.
Не так часто удается подсмотреть одну из маленьких тайн природы. Тем более, когда она связана с самой крупной и, на мой взгляд, самой красивой бабочкой нашей страны - парусником Маака (Papilio maackii Menetries). Он известен также под именем "синий махаон". Его относят к семейству тропических бабочек - Парусников, или Кавалеров (Papilionidae). Махаон назван в честь русского исследователя Дальнего Востока, натуралиста, этнографа и педагога Ричарда Карловича Маака (1825-1886).
Махаон Маака имеет совершенно тропический облик: он почти черный с сине-зелеными полосами, сверкающими в лучах солнца металлическим блеском. В размахе крыльев бабочка достигает 13-14 см.
Живет парусник Маака в смешанных лесах вдоль Амура и по всему Приморскому краю, местами в Забайкалье, особая островная разновидность его (tutanus Fenton) встречается на Сахалине и Курилах. Как заметил знаток уссурийской природы А. П. Куренцов, парусники Маака подчеркивают "южный колорит уссурийских долинных лесов, где обычно носятся по берегам рек и ручьев, десятками скапливаются на увлажненных местах таежных дорог и на обильно цветущей рябинолистной сорбарии". Ближайшие родственники махаона Маака живут в субтропических и тропических лесах Китая, Индии, Вьетнама. Лишь один из них - парусник бианор (Papilio bianor Cr.), очень похожий на парусника Маака, но значительно более редкий - встречается на Южном Сахалине, Курилах и, возможно, на юге Приморья.
Бианор (его назвали именем кентавра, убитого Тезеем) заметно отличается от синего махаона. По нижней стороне передних крыльев у него проходит полоса из светлых чешуек, которая расширяющимся клином упирается в передний край крыльев. Заднее крыло усеяно светлыми чешуйками. У синего махаона такая же расплывчатая полоска расположена на нижней стороне передних крыльев.
Интересно, что в горных лесах Приморья и Среднего Приамурья водится еще одна форма парусника, получившая за свои меньшие размеры название минима Кардакова (minima Kardakov). Гусеницы этого вида развиваются не на стволах амурского бархата, как синие махаоны, а на ясенце, а бабочки вылетают раз в год - в июне - июле, в промежутке между появлением бабочек основной разновидности. Не происходит ли у нас на глазах образование нового вида?
Синие махаоны появляются в дальневосточной тайге два раза в год. Весеннее поколение раза в полтора мельче летнего и светлее окрашено. Его можно встретить с конца апреля до конца июня на первых весенних цветах. Более крупное летнее поколение появляется в июле и летает до сентября.
Бабочки откладывают круглые желтоватые яйца на нижней стороне листьев амурского бархата, который называют еще пробковым деревом. Через некоторое время на дереве появляются зеленые с беловатыми пятнами и точками молодые гусеницы. Они держатся в верхней части листа, выедая его с края до основной жилки. В годы массового размножения, а такое случается довольно часто, гусеницы могут кормиться на другом растении - ясенце, из того же семейства рутовых. Повзрослев, гусеницы темнеют. По бокам груди у них появляются черные глазчатые пятна с белым зрачком (вероятно, для устрашения врагов), а на спине - светлые, иногда голубоватые, пятнышки и косые полоски. Через некоторое время гусеница превращается в зеленую или коричневую куколку, которая подвешивается на веточке и подпоясывается шелковым пояском. Так делают многие другие дневные бабочки, в том числе и обычный махаон. Но гусеница синего махаона выглядит более нарядной из-за светлой окантовки граней. Куколки остаются зимовать на ветках дерева, чтобы потом дать начало весеннему поколению парусников Маака.
Если в конце июля пройтись по лесной дорожке где-нибудь на Амуре или в Приморье, то над разливом лесного ручейка совсем нетрудно вспугнуть стайку этих сине-зеленых красавцев. Десятки, а порою и сотни огромных черных, вспыхивающих синим и зеленым отливом бабочек наполняют воздух сиянием изумрудов. Иногда это крылатое чудо мелькнет и среди дремучего леса. Присядет на секунду на раскрытую чашечку цветка и вновь исчезает в густой чаще, бесшумно проносясь сквозь густые заросли.
Когда я собрался уезжать с Дальнего Востока, мне очень захотелось показать эту бабочку моим домашним, причем не засушенную, а живую, во всем ее блеске. Я осторожно положил живую бабочку в конвертик и взял ее с собой в самолет (в те времена у меня была возможность летать самолетами).
...Окно было слегка приоткрыто, и в комнату проникал свежий вечерний воздух. Горела лампа. Я собрал домашних и торжественно развернул конвертик. Бабочка выползла на кончик моего пальца, почистила лапками усики и отправилась в полет вокруг лампы. В тесной комнате она казалась особенно огромной, а металлические вспышки на ее крыльях вызвали всеобщий восторг. Но чудесное зрелище длилось всего несколько секунд. Неожиданно бабочка сложила крылья и проскользнула в узкую щель приоткрытого окна. А щель-то была очень узенькая и почти незаметна среди цветов, стоявших на окне. Мы не успели опомниться, как махаон растворился в сумерках, оставив в памяти лишь ощущение недолговечности и незащищенности всякого земного чуда.
