ГАРАМАНТЫ - ВЛАСТЕЛИНЫ САХАРЫ

На первый взгляд Джерма, лежащая на шоссе Себха — Гат, ничем не отличается от десятков других оазисов, разбросанных по ливийской Сахаре. Вдоль дороги вытянулись одноэтажные глинобитные дома, магазинчики, авторемонтные мастерские. На центральной площади — мечеть, полицейский участок, бензоколонка, школа. Вдоль домов пробираются ослики, нагруженные связками сухой травы для очагов. В кафе посетители пьют маленькими глотками из крошечных стаканчиков чай с мятой... И все-таки Джерма не обычный поселок. В течение полутора тысяч лет она, известная под названием Гарама, была столицей некогда могущественного государства — Га-рамантиды. О нем писали “отец истории” Геродот, греческий географ Страбон, римский историк Плиний. Римляне считали гарамантов своими самыми опасными противниками по ту сторону Средиземного моря.

Происхождение гарамантов, принадлежащих к белой средиземноморской расе, точно неизвестно. Скорее всего, они были одним из тех таинственных “народов моря”, которые вторгались в Северную Африку в XV—XII веках до н. э. В XI веке до н. э. гараманты, перебравшиеся в центр Сахары, создали там свое государство. В VIII веке до н. э. их царство уже включало в себя весь нынешний Феззан (или Феццан), южные районы Триполитании и значительную часть Мармарики.

Среди тысяч петроглифов на скалах Ака-куса, одного из отрогов горного массива Тас-сили, находящегося в Ливии, мне удалось разыскать изображения гарамантов — высоких длинноногих людей в белых одеждах и красных плащах. На ногах — сандалии, страусовые перья украшают их головы, в руках они держат луки. Или изображения гараман-тских колесниц: распластавшиеся в беге четверки коней, возницы, хлещущие их кнутами, задние колеса быстро набирающих скорость повозок отрываются от земли.

Сердцем, центром Гарамантиды было вади (так арабы называют сухие долины в пустынях) Аль-Аджьяль, где находилось большинство гарамантских поселений, включая Гараму. И до сих пор оно представляет собой цветущую плодородную долину, по которой разбросаны небольшие селения, колодцы, пальмовые плантации, растет тамариск. С одной стороны блестят под ослепительными лучами солнца ярко-желтые барханы песчаного моря, с другой — высятся мрачные черного цвета горы, окаймляющие плато Мурзук. На их склонах глаз выхватывает бесчисленные уступы. Это — захоронения гарамантов. Они разбросаны по всему вади Аль-Аджьяль то в виде отдельных погребений, то в виде целых некрополей. Иногда могилы гарамантов (обнаружено уже 45 тысяч захоронений) выглядят как сооруженные из песчаника небольшие курганы, в других случаях — как окруженные камнями овальные углубления либо как небольшие стеллы.

На равнине также видны следы древней цивилизации: от гор, словно бусы, тянутся цепочки холмиков. То входы в построенные гарамантами подземные галереи (фоггары), дренировавшие влагу водоносных горизонтов и направлявшие воду к оазисам. Такие сооружения позволяли избежать весьма значительных в пустыне потерь воды, сберечь ее от испарения. Строительство фоггар требовало точных инженерных расчетов и тщательного исполнения: по всей длине фоггары надо было соблюдать равномерный и очень незначительный перепад высот — миллиметр или даже меньше на метр. Трудно представить себе усилия, потребовавшиеся для сооружения таких тоннелей, если длина каждого составляет несколько километров. А ведь работы проводились лишь при помощи мотыг да корзин для переноски земли!

Всего в вади Алъ-Аджьялъ около 200 фоггар, две из которых функционировали еще в 50-е годы XX столетия.

Жители Гарамантиды занимались земледелием и оседлым скотоводством. Время от времени они совершали набеги на соседние страны, и в египетских папирусах гараманты упоминаются среди народов, вторгавшихся в Египет. Однако своему расцвету Гарамантида обязана не земледелию, не скотоводству и не военным экспедициям, а транс-сахарской торговле. Мы не знаем имени проводника, проведшего через Сахару первый караван. Но совершенное им сравнимо по значимости с открытием морского пути вокруг Африки, и он заслуживает такого же восхищения потомков, как и Васко да Гама.

За первым караваном последовали десятки, сотни, тысячи других. Сахару пересекли многочисленные караванные пути, связавшие Гараму с Чадом, Нигером, Суданом, Томбукту на юге и Карфагеном, Сабратой, Эа (современный Триполи) и Лептис-Магной на побережье Средиземного моря. Особое значение имел путь, проходивший через пустыню из Карфагена в Египет, Аравию и страны Леванта. Благодаря ему карфагеняне смогли вести длительные войны с греками, а затем с римлянами, избегая блокады, когда на море шли боевые действия, а прибрежные дороги оказывались перерезаны противником.

Караваны проходили по Сахаре тысячи километров. Трудности пути усугублялись тем, что товары тогда перевозили не на верблюдах, а на лошадях, ослах, мулах — на животных, не очень-то приспособленных для путешествий по пустыне. В те времена верблюды использовали только в Азии (вплоть до Аравии), но в Северную Африку они почему-то не проникали. Верблюды появились здесь лишь в начале нашей эры, тогда же, когда на Аравийском полуострове распространились лошади. С этого времени ливийский верблюд и арабский скакун “вступили в историю”.

С побережья Средиземного моря и с островов Греческого архипелага купцы доставляли в тропическую Африку ткани, текстиль, оружие. Из Судана, Центральной и Западной Африки караваны везли в Карфаген, Триполитанию, Киренаику, Египет и Сирию рабов, слоновую кость, драгоценные камни, страусовые перья, дерево. Особенно ценным товаром была добывавшаяся на разбросанных по Сахаре озерах соль, продававшаяся на побережье по той же цене, что и редкие металлы. Сборы с караванов, налоги на пальмы, соль и торговлю на рынках, поступления от государственных монополий ежегодно приносили царству средства, сравнимые с бюджетом некоторых современных африканских государств.

Гарамантида стала уникальным для античности явлением — самобытной цивилизацией, возникшей в пустыне (единственным аналогом ей была, пожалуй, лишь Пальмира). Власть в царстве находилась в руках знати, занимавшейся торговлей и сбором налогов. Гараманты играли при этом роль “господствующего класса”. Основное же население составляли берберы. Жили на территории царства и “черные эфиопы” — таинственная, полностью исчезнувшая раса, населявшая Сахару с незапамятных времен. В последующем в Гарамантиду начали переселяться жители побережья, спасавшиеся от войн, опустошавших Северную Африку. В центре же Сахары вновь прибывшие получали возможность жить в мире и безопасности.

Столица царства, Гарама, была большим, окруженным мощными стенами городом, вытянувшимся на 5 километров с запада на восток и на 3,5 километра с севера на юг. Ее расцвету способствовало, в частности, падение Карфагена (см. “Наука и жизнь” № 10, 2000 г.). Когда в 146 году до н. э. римляне уничтожили богатый Карфаген, его уцелевшие жители, а среди них немало искусных зодчих и строителей, бежали в Гарамантиду. В город вели четверо сориентированных по сторонам света ворот. Восточные назывались “Большими”, южные — “Праведными”, а западные — “Воротами Учителя”. В северо-западной части Гарамы расположилась цитадель, где находился царский дворец. С запада и юга ее полукольцом охватывали пальмовые плантации, а с севера к городу подступали возвышающиеся на 200—300 метров цепи барханов.

В VI веке до н. э. в Северной Африке появились персы. В 525 году они завоевали Египет, после чего греки, финикийцы и берберы Киренаики признали власть персидских царей. Гарамантида, однако, сохранила независимость. И дело не только в том, что ее защитила пустыня. У гарамантов была сильная и, главное, хорошо приспособленная для действий в Сахаре армия, состоявшая из кавалерии и колесниц. В ее состав входили отряды следопытов, инженерные подразделения (обученные в том числе засыпанию колодцев) и части, предназначенные для действий в тылу противника (что-то вроде современного спецназа).

Во II веке до н. э. на границах царства появился новый грозный противник — римляне. Но даже им потребовалось более ста лет, чтобы покорить гарамантов. Римляне продвигались вперед шаг за шагом. Цепочки их военных поселений сдвигались все дальше и дальше к югу, оттесняя гарамантов в глубь пустыни. Наконец, в 19 году до н. э. Рим нанес решающий удар.

В точке, где сейчас сходятся границы Ливии, Алжира и Туниса, находится один из самых красивых оазисов Сахары — Гада-мес. Особенно сильное впечатление производит старый город с его перекрытыми, похожими на коридоры улочками и тихими затененными площадями. В садах зреют апельсины, лимоны, мандарины. Через плантации финиковых пальм на высоко поднятых дамбах проложены окаймленные высокими стенами дороги. По пустыне метет песчаная поземка, а на улицах оазиса царят приятная прохлада, покой, умиротворение. На скамейках, вделанных в стены домов, сидят, как белые статуи, исполненные достоинства арабы. Прямой уверенной походкой проходят туареги в синих одеяниях с закутанными лицами. В толпе то и дело мелькают яркие одежды негров тубу...

В нескольких километрах от Гадамеса высится одинокий холм. С него открывается захватывающий вид на уходящие за горизонт дюны Большого восточного эрга (песчаной пустыни) и на покрытые черными камнями хамады — каменистой пустыни ливийской и алжирской Сахары. Вершина холма окружена разрушенными крепостными стенами, внутри которых сохранились фундаменты каких-то построек. Это все, что осталось от Кидамуса — второго по величине и значению города Гарамантиды.

Во главе подошедшего к Кидамусу легиона стоял проконсул Африки Л.-К. Бальба, в молодости отважно сражавшийся в войсках диктатора Гая Юлия Цезаря, затем с беспощадной жестокостью управлявший римскими провинциями, а теперь выполняющий личный приказ императора Августа покорить Гарамантиду. Гараманты оказывали врагу ожесточенное сопротивление, но неравенство сил было слишком велико. Римляне взяли крепость штурмом, а цветущий оазис предали огню и мечу.

На следующий год Бальба двинулся из Кидамуса на Гараму. Следует отдать должное мужеству легионеров. Насколько сложен был переход, мы убедились, проехав по тому же маршруту в комфортабельном “Лендкрузере”, слушая льющуюся из динамиков музыку и наслаждаясь веющей из кондиционера прохладой. Бескрайние просторы мрачной хамады, кое-где пересеченной руслами высохших десятки тысяч лет назад рек, сменяют громоздящиеся друг на друга барханы, затем вновь начинается каменистая пустыня. На всем 800-километровом пути до Джермы встречается лишь два-три колодца с солоноватой водой, а в путеводителе как особая достопримечательность отмечена акация, одиноко стоящая посреди пустыни в 400 километрах от Гадамеса. Легионеры проделали весь этот путь в тяжелом вооружении, нагрузив запасы пищи и воды на вьючных животных.

Для гарамантов появление у их столицы закаленных в боях воинов стало катастрофой. Соорудив из вырубленных пальм осадные машины, римляне взяли Гараму штурмом и разрушили ее. Мощь Гарамантиды была подорвана навсегда. Ее жители признали себя вассалами Рима. В Кидамусе и некоторых других оазисах были расквартированы подразделения Африканского легиона. Для Рима эта победа имела столь важное значение, что впервые полководца, не являвшегося римским гражданином (Бальба — уроженец Пиренейского полуострова), римский народ удостоил триумфа.

Гараманты не сразу смирились с поражением. В течение нескольких десятилетий они поднимали восстания, которые неизменно жестоко подавлялись, и римские войска вновь и вновь подступали к Гараме. Лишь в конце I века н. э. гараманты осознали, что величию их царства пришел конец. В 89 году царь Гармантиды посетил Рим и Галлию, встретился с императором Домицианом и подписал с ним соглашение, по которому в Гараме разместился римский гарнизон, а гараманты обязались помогать римлянам охранять караванные пути.

В конце 90-х годов римляне совместно с гарамантами организовали две торговые экспедиции на юг. Первая из них достигла “страны эфиопов”, а участники второй, длившейся четыре месяца, вышли к реке Конго. С этого времени Гарамантида стала своеобразным мостом через Сахару для римских купцов, направлявшихся в тропическую Африку за рабами и слоновой костью.

Шло время. Рим начал клониться к упадку. Наступали времена смут, мятежей, междоусобиц. В 355 году Гараму захватили донатисты — участники религиозного движения, направленного против официального христианства, а в 395-м разрушили восставшие берберы. В V веке н. э. Северную Африку завоевали вандалы. Однако проникнуть в Сахару это германское племя так и не сумело, и Гармантида вновь обрела независимость, хотя и на короткое время. В VII веке на ее границах появились арабы, народ, привычный к пустыне и вдохновлявшийся только что возникшей новой религией — исламом. Завоевав Египет, они в 642 году двинулись на Киренаику, а оттуда на Гараму. Их было совсем немного — четыре тысячи человек, которые тем не менее всего за год преодолели две тысячи километров, пройдя с боями от Мармарики до Джебель-Нафусы. Гарама была разорена, ее царь взят в плен. Легкость, с которой арабы добивались своей цели повсеместно, объясняется тем, что местное население, видя в них освободителей от гнета иноземцев и от притеснений собственных правителей, оказывало им всяческую помощь.

Гарамантида прекратила свое существование, ее жители арабизировались, приняли мусульманство. Гараманты смешались с другими народами, став родоначальниками туарегов кель-аджер. Потомками гарамантов считает себя и живущее в Нигере племя гарма.

Проходили века. Гарамантида погружалась все глубже и глубже в прошлое, память о ней стиралась. Но сохранились легенды о находившемся в центре пустыни государстве, о существовавшей там загадочной цивилизации. Может быть, отголоски этих легенд и побудили французского писателя П. Бенуа написать роман “Атлантида”, в котором рассказывается о потомках атлантов, обитающих в недоступных районах Сахары.

Сегодня о Гарамантиде и гарамантах известно не так уж много. Сведения о них почерпнуты в основном из греческих и римских, а также египетских источников. В Акакусе, правда, сохранились надписи на гарамантском языке, сделанные древнеливийским алфавитом — тифинаром. Как говорили нам до сих пор пользующиеся им туареги, они могут читать эти надписи, но не понимают их смысла. Наши проводники утверждали, что попытки расшифровать гарамантский язык, в том числе и с помощью компьютеров, предпринимались не раз, но все они закончились безрезультатно. Остается лишь ждать и надеяться, что настанет день, когда надписи в Акакусе “заговорят” и расскажут нам о жизни гарамантов — исчезнувшего народа, бывшего властелином центральной Сахары в течение полутора тысяч лет.

От Гарамы, находящейся рядом с современной Джермой, мало что осталось. Как ни редко идут в Сахаре дожди, за многие сотни лет они размыли глинобитный город. Сохранились лишь стены домов, цитадели, царского дворца. И когда мы бродили по улицам Гарамы, на память пришли строки О. Хайяма:

“Где высился чертог в далекие года
И проводила дни султанов череда,
Там нынче горлица сидит среди развалин
И плачет жалобно: “Куда, куда, куда?..”