Эта история началась в далеком 1962 году, когда я, будучи студентом, натолкнулся в книге профессора Алжирского университета Р. Капо-Рея на описание огромной зоны барханов в пустыне - эрга Мурзук. "Этот эрг, - отмечал известный исследователь Сахары, - самая труднодоступная зона великой пустыни, и никто никогда не отваживался проникнуть в его центр". Слова Р. Капо-Рея запомнились, но возможность увидеть Мурзук представилась лишь недавно. Мощные внедорожники позволяют теперь забираться в самые отдаленные районы Сахары. И тем не менее, как пишет один из современных исследователей, "попав в эрг Мурзук, предпочитают там не задерживаться, и лишь немногие осмелились пересечь его". Я понимал, насколько сложным будет маршрут, но рассчитывал на опыт, приобретенный в предыдущих поездках к "затерянному миру" Сахары - гигантскому кратеру древнего вулкана Вау ан-Намус, петроглифам горного массива Акакус, путешествию по Большому Восточному эргу, а главное, по схожим с горами барханам Аз-Заллафа.
И вот наступил черед Мурзука. Рано утром мы покидаем Себху, столицу Феззана (историческое название одного из районов Ливии), и устремляемся на юг. "Мы" - это шестеро русских, наш проводник, туарег Ахмед, и три автомобиля "Тойота Лендкрузер". Все машины нагружены "под завязку" канистрами с водой и бензином, палатками, спальными мешками, растопкой и углем, запасами продовольствия, в том числе привезенными из Москвы тушенкой и гречкой. Ахмед берет с собою тесто для приготовления тагеллы (хлебных лепешек), рис, вяленое мясо и основную еду кочевников - финики. Как утверждают туареги, с одним фиником в пустыне можно прожить три дня: в первый день съедается кожа, на второй - мякоть, а на третий - измельченная и смешанная с водой косточка.
Проскочив по великолепному шоссе 120 километров на юг и миновав пальмовый лес оазиса, мы углубляемся в песчаную равнину - рег и час спустя оказываемся перед полого уходящим в вышину длинным склоном. Из ниппелей с шипением выходит воздух: чтобы пройти по барханам, давление воздуха в шинах необходимо снизить до 0,8-1 атмосферы. Натужно ревя двигателями, наши "лендкрузеры" забираются наверх и замирают на краю вертикально уходящего вниз стометрового обрыва.
Перед нами - эрг Мурзук! За горизонт убегают дюны всевозможных форм и размеров. Огромные, до 300 метров высотой, барханы образуют настоящие горные цепи, проходы между которыми перегораживают цепочки более низких дюн, упирающихся в песчаные холмы пирамидальной или звездообразной формы. Полное отсутствие в воздухе влаги придает далям лазоревый оттенок.
Путешествующему по Сахаре надо быть готовым к тому, что придется столкнуться с огромными перепадами дневных и ночных температур, с невообразимой сухостью воздуха, от которой трескаются губы, а кожа становится похожей на дубленую, со слепящим светом висящего над головой раскаленного солнца. Зато тот, кто решится уйти в этот мир без теней, будет вознагражден сторицей. Его поразит величие пустыни, он увидит незабываемое великолепие закатов и восходов, сможет любоваться пейзажами неземной красоты и наблюдать на бескрайних просторах появление захватывающих миражей - дрожащих в горячем мареве картин оазисов или обширных водных пространств. Человек оказывается один на один не просто с природой, а с бесконечностью, с космосом. Иногда среди моря песка возникает странное ощущение - будто барханы живут, дышат, появляется чувство, что эрг наблюдает за тобой, совсем как это делал Солярис в известном романе С. Лема.
Что касается техники езды по дюнам, то основное здесь не мощность мотора, а инерция. Высокий бархан берется с разгона. При этом если скорость недостаточна, машина не доходит до вершины, и приходится сползать назад, чтобы повторить попытку. Если же скорость слишком велика, то автомобиль может - и это самое опасное - взлететь в воздух и затем, повернувшись носом вниз, спикировать на противоположный склон. Удержать его тогда от переворачивания совсем непросто. При правильном же разгоне передние колеса, проломив сиф - узкий гребень бархана - и зависнув на мгновение в пустоте, обрушиваются вниз. Главное - за несколько мгновений до этого сбросить обороты двигателя. Выбирать такой момент приходится интуитивно, поскольку при практически вертикальном подъеме вверх капот полностью закрывает от водителя не только гребень дюны, но и всю Вселенную. При спуске важно, чтобы машина шла вниз строго вертикально и ее тянул мотор, а не увлекал сползающий вместе с нею песок (в противном случае автомобиль может развернуться и лечь на бок).
Впрочем, такие поднимающиеся, как стены, барханы характерны для Аз-Заллафа, а в Мурзуке они попадаются не так уж часто. Правда, здесь постоянно встречаются не столь крутые, но очень длинные подъемы, которые и делают этот эрг крайне труднодоступным. Не раз, не два и не десять "Тойота" Ахмеда останавливалась, не достигнув верхушки дюны, и он либо сползал вниз задним ходом, либо лихо - хотя и рискованно - разворачивался, заложив вираж прямо на склоне. Тогда наш проводник менял маршрут и снова и снова предпринимал попытки преодолеть песчаный барьер.
Один раз мы оказались в своего рода цирке, окруженном со всех сторон стенами песка, выбираться из которого пришлось по спирали, постепенно набирая высоту, почти как в известном аттракционе "гонки по вертикали". Самое же неприятное - это попасть в фаш-фаш, то есть в мелкий, как мука, песок, в котором человек проваливается по колено, а машина садится "на брюхо". Нельзя и счесть, сколько раз, работая лопатами и руками, мы откапывали угодившие в песчаную ловушку "лендкрузеры", буквально на последнем дыхании выталкивали их на обычный, более твердый, песок и в изнеможении падали рядом с нашими внедорожниками.
В эту поездку нам чрезвычайно повезло: все пять дней оказались тихими. Такое случается крайне редко - в среднем из ста дней в Сахаре лишь шесть бывают безветренными. Держалась к тому же и весьма комфортная для зимы температура - от 20 до 30°с днем и от 0 до _2°С по ночам (это при том, что зимой в Сахаре столбик термометра иногда опускается ночью до _15°). Что касается лета, то как раз в эрге Мурзук зарегистрирована самая высокая в мире температура воздуха - 58°, а песок нагревается там до 80°.
Мурзук поражает полным отсутствием какой бы то ни было жизни. Пройдя по его пескам несколько сотен километров, мы не только не встретили газель, антилу или фенека, но и не видели их следов. Даже насекомые куда-то исчезли. Оно, может быть, и к лучшему, так как не пришлось опасаться скорпионов, тарантулов, змей.
Впрочем, главная угроза в таких поездках совсем не кобры, эфы или рогатые гадюки, которые боятся человека и, заметив его, сразу же пытаются скрыться. Куда более страшна нехватка горючего. Слишком тяжелые пески ведут к перерасходу топлива, а когда оно подходит к концу, то вслед за ним заканчивается вода, а потом и жизнь. Нередко в эргах, - видимо, из-за каких-то аномалий - выходят из строя Джи-Пи-Эс (приборы спутниковой ориентации), и машины бесследно исчезают в море песка. Наиболее частая причина гибели путешественников - поломки автомобилей. Поэтому перед тем, как отправиться в абсолютную пустоту Сахары, туристы отмечаются в полиции, и если они опаздывают с возвращением более чем на сутки, на поиск выходят внедорожники, а еще через сутки в воздух поднимаются вертолеты. Однако найти затерявшуюся в пустыне машину не легче, чем иголку в стоге сена: площадь того же Мурзука (200 тысяч квадратных километров) равна площади Белоруссии. Как нам рассказал Ахмед, в прошлом году в этом эрге погибли из-за нехватки горючего шесть человек, ушедших в пустыню на двух внедорожниках и двух мотоциклах. Тогда же нашли машину с телами туристов, исчезнувшую в барханах десять лет назад.
Еще одна опасность - самум. Он налетает практически мгновенно и длится обычно от получаса до нескольких часов. Горизонт неожиданно подергивается дымкой. Сразу за этим начинают "куриться" верхушки дюн. И вот с ревом обрушивается первый - самый удушающий - порыв раскаленного ветра, от которого вздрагивает тяжелая "Тойота". Путешественника окружает сплошное крутящееся марево. С пришедших в движение барханов обрушиваются пласты песка, а по их поверхности проносятся, извиваясь, песчаные змеи. Удивительно точно описал самум в стихотворении "Сахара" Николай Гумилев:
И звенит и поет, поднимаясь, песок,
Он узнал своего господина.
Воздух меркнет, становится солнца зрачок,
Как гранатовая сердцевина.
И чудовищных пальм вековые стволы,
Вихри пыли взметнулись и пухнут,
Выгибаясь, качаясь, проходят средь мглы,
Тайно веришь - вовеки не рухнут.
Впрочем, если находишься в кабине под работающим кондиционером, все не так уж и страшно. Хуже, если приходится выбраться наружу - песок пробивает насквозь одежду, обдирает, как наждак, кожу, забивает нос и рот, не дает возможности дышать. Ветер буквально валит с ног. Однажды в Большом Восточном эрге мы ночью наблюдали фантастическое зрелище. Тучи песка неслись с такой скоростью, что искривлялись освещавшие их лучи света наших фонариков.
Но в эту поездку царило безветрие, и наши машины упорно пробивались вперед под ослепительно синим бездонным небом. Неожиданно мы выбрались на твердую поверхность. "Лендкрузер" Ахмеда остановился. Выйдя из машин, мы обнаруживаем, что земля усыпана глиняными черепками! "Когда-то, - поясняет проводник, - здесь была деревня. Потом ее засыпали пески. А теперь барханы отодвинулись..." Действительно, в этом месте жили люди. Немного побродив, мы находим камень с углублением посередине, явно обработанный человеком. Похоже, что это ручная мельница, служившая для растирания зерна. А затем мы натыкаемся на древнее, доисламское захоронение, представляющее собою выложенный из булыжников круг с тремя поставленными вертикально стелообразными камнями: одним в центре и двумя по бокам.
Барханы скрывают под собою не только деревни. Как нам рассказывали в Себхе, зондирование со спутников обнаружило в центре эрга Мурзук погребенный под дюнами город, построенный, видимо, гарамантами - народом, создавшим в центре Сахары уникальную, просуществовавшую полторы тысячи лет цивилизацию. Согласно легендам, занесенный песками город есть и в Большом Восточном эрге. Достоверно известно, что в XIV веке эргом Уаран был засыпан крупный оазис Абу Эйр в Мавританском Адраре. Впрочем, и на окраине эрга Мурзук находятся руины средневекового города, покинутого жителями в XIX веке.
Приближается вечер, и раскаленный диск солнца скрывается за горизонтом, оставляя землю отдыхать в тени ночи. Темнота обрушивается мгновенно, и усыпанный звездами небосвод начинает медленное вращение с востока на запад. Алмазным рисунком проступает на нем Большая Медведица. Излучает ровный свет Полярная звезда - далекий маяк, указывающий путь на север, к Триполи. Нигде больше, ни в горах, ни на море, звезды не кажутся столь крупными и столь низко висящими, как в пустыне. Побывавший когда-то в Сахаре польский путешественник Б. Мязговский писал, что звезды там могут свести европейца с ума, и это действительно так.
Разбив палатки, мы собираемся у костра, дым от которого вертикально поднимается к сияющему над нашими головами Альдебарану. По установившейся у нас традиции первый тост мы поднимаем за машины в знак благодарности за то, что не подвели, второй - за водителей и третий - за Сахару, чтобы была к нам благосклонна. Наш ужин ограничивается тушенкой и гречневой кашей. Из-за полного безветрия не удается попробовать "коронные" блюда Сахары: тушенка и гречка с песком (при слабом ветре) и песок с тушенкой и гречкой (при ветре сильном). Ахмед разливает чай. У туарегов существует традиция использовать одну и ту же заварку трижды. Первая чашка чая, считают они, горька, как жизнь, вторая - прекрасна, как любовь, третья - сладка, как смерть.
Просыпаюсь рано, еще до рассвета. Какое-то время лежу, вслушиваясь в абсолютную тишину пустыни, нарушаемую лишь "музыкой барханов" - едва слышным шуршанием перемещающихся песчинок. Покинув палатку, поднимаюсь на высоченную дюну. Из-за соседнего гребня вырывается первый луч солнца, и пустыню расчерчивают длинные тени барханов. Повсюду, куда ни кинешь взгляд, громоздятся уходящие в бесконечность гряды песчаных гор. Мы достигли центра Мурзука, став, может быть, первыми побывавшими там русскими! Вокруг расстилается грозная молчаливая Сахара. Она протянулась на 2,5 тысячи километров на восток, где ее разбег останавливают воды Нила, и на столько же - на запад, где ее пески уходят под воды Атлантики. Вокруг нас безмолвные просторы - эрги и хамады, камни и песок, равнины и уэды.
Сегодня наши "лендкрузеры" повернутся носами на северо-запад, и через два дня на горизонте возникнет зеленая черточка оазиса. Мы вернемся к нашим повседневным делам. Но в памяти будут снова и снова возникать незабываемые, манящие пейзажи Сахары.
СЛОВАРЬ АРАБСКИХ И БЕРБЕРСКИХ ТЕРМИНОВ
Адрар (берб.) — горы.
Рег (араб.) — равнинные пространства в пустыне, покрытые песком.
Самум (араб., досл.: ядовитый [ветер]) — песчаная буря.
Сиф (араб.) — вогнутый узкий гребень подвижного бархана.
Уэд (или вади — араб.) — временный пересыхающий водоток; сухая долина в пустыне.
Фаш-фаш (араб.) — мелкий, как мука, песок.
Фенек (араб.) — сахарская лисица.
Хамада (араб.) — ровное пространство в пустыне, покрытое щебнем или камнем.
Эрг (араб.) — зона барханов.
