Когда-то в советские времена в каждом академическом и отраслевом научном учреждении существовали патентные отделы. Авторские свидетельства и патенты на изобретения были одним из показателей эффективности деятельности ученых, мерилом связи науки с производством. После экономического кризиса начала 1990-х патентные отделы ушли в прошлое, распались связи предприятий, а многие из них просто прекратили свое существование; катастрофически сократилось и число патентов на изобретения. Однако в последние годы в научном сообществе наметился даже небольшой рост числа патентов.
По данным Федеральной службы по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам (Роспатент), в списке научных учреждений Российской академии наук, имеющих на своем счету наибольшее число патентов, лидируют горные институты и институты химического профиля. Это вполне понятно, поскольку именно химическая промышленность (наряду с добывающей) - наиболее динамично развивающаяся отрасль российской экономики. Удивительно другое: как отметил в своем докладе академик В. М. Бузник, в списке лидеров патентования отсутствуют московские и санкт-петербургские научные центры, исторически считавшиеся в стране ведущими. Список возглавляют учреждения Уральского, Дальневос точного и Сибирского отделений РАН. И везде первыми в патентовании изобретений оказываются химики.
По количеству химических патентов на первом месте стоит широко известный и у нас и за рубежом Институт катализа имени Г. К. Борескова Сибирского отделения РАН (г. Новосибирск), которым последние десять лет руководит академик В. Н. Пармон. Институт занимается как фундаментальными проблемами химического катализа, так и созданием новых каталитических технологий. На его счету - 249 патентов. Вообще в Сибирском отделении РАН насчитывается 80 институтов, на которые приходится 46% всех российских патентов. Интересная особенность - во всех организациях- лидерах есть патентные отделы, давно забытые многими научными учреждениями Москвы и Санкт-Петербурга. Например, в Институте катализа вопросами выдачи патентов занимаются семь человек.
По продажам лицензий среди учреждений Российской академии наук лидируют Институт катализа, Институт химии нефти СО РАН (г. Томск) и Институт химии твердого тела и механохимии СО РАН (г. Новосибирск). Этот вид деятельности приносит ученым реальный доход. Так, в 1998 году в Институте катализа доход от продажи лицензий составил 30% от общего финансирования. Затем этот показатель упал, теперь лидирует Институт химии нефти, у которого он составляет 8%. Много это или мало? Для сравнения академик Бузник привел такую цифру: среднестатистический американский университет за счет продажи лицензий покрывает всего лишь 3% своего бюджета.
Каковы причины отставания центральных институтов РАН? В. М. Бузник считает, что в Москве и Санкт-Петербурге слишком много возможностей заработать деньги, поэтому нет смысла возиться с разработкой патентов и продажей лицензий. В отдаленных уголках страны ученые вынуждены заниматься инновационной деятельностью за неимением другого способа улучшить материальное положение. У москвичей иное мнение - они утверждают, что разработки у них есть, но многие оформлены не на академические учреждения, а на сторонние организации, занимающиеся непосредственно внедрением патентов в производство. Разработчики считают, что так им легче получать экономические дивиденды.
Но, несмотря на очевидные успехи Сибирского отделения РАН, вклад академической науки в развитие высоких технологий в целом удручающе мал. В России ежегодно подается около 30 тысяч заявок на патентование изобретений, академическая наука представляет всего лишь 500. Правда, и в США основным поставщиком патентов тоже стал частный сектор, работающий в сфере высоких технологий: 80% американских патентов приходит не из университетской, а из корпоративной науки. Этот факт может служить российским ученым оправданием, правда слабым: фундаментальная наука в Америке все же "тянет" на 20% патентов, а академическая в России - всего лишь на 1,5%.
Не лучше обстоит дело с патентованием изобретений и в конструкторско-технологических институтах. В чем причина? Конструкторы считают, что отраслевые институты отличаются от академических: они патентуют только то, что действительно может быть внедрено в производство. Кроме того, патентование в конструкторско-технологических организациях обычно осуществляется от имени заказчика, который финансирует проект.
Какие факторы сдерживают рост числа патентов? На круглом столе были перечислены несколько основных причин, среди которых первой названа финансовая - необходимость оплаты заявки и отсутствие в бюджете научной организации специальной статьи расходов. Особенно это касается зарубежного патентования - на оформление патента уходят десятки тысяч долларов, которых у российских институтов просто нет. Эксперт Государственной думы РФ В. И. Бабкин высказал мнение, что если организация или физическое лицо подает заявку на патент, но не знает, где и как будет использована разработка, то оформление патента действительно превращается в расходную статью. Главная причина малого числа патентов в России, по его мнению, - отсутствие инвесторов, способных "поглощать" разработки и превращать статью расхода в статью дохода. Исключение составляют лишь химический комплекс и нефтехимия. Станкостроение, приборостроение, медико-биологическая промышленность только начали возрождаться, а значит, и патентовать изобретения в этих областях имеет смысл только за рубежом, да и то, если на технологию есть спрос, есть инвесторы. Вот почему российские разработчики зачастую вынуждены ориентироваться на другие страны.
Играет роль и психологический фактор: среди ученых академической и университетской науки давно бытует мнение, что патент не является элементом фундаментальных исследований и патенты оформляют ученые, не умеющие писать научные статьи. В академическом сообществе научные публикации всегда были более авторитетными. Все это - проявление низкой патентной культуры в обществе в целом и в академической науке в частности. Между тем, по мнению В. М. Бузника, у тех ученых, которые пишут много хороших статей, и с патентами все нормально.
Существует мнение, что оформлять патент нежелательно, поскольку он может выдать ноу хау, привлечь внимание конкурента. С другой стороны - у ученых нет уверенности в том, что патент сможет надежно защитить их изобретение. Не последнюю роль играет и несовершенство российской судебной системы: обладатель патента далеко не всегда может рассчитывать на то, что нарушитель лицензионно го договора понесет наказание. Правда, в 1992 году Россия приняла новый патентный закон, а в 2003 году в него было внесено много уточнений, например, появилась возможность секретного патентования. В результате у разработчиков исчезает мотивация к оформлению заявок. По мнению профессора Российского государственного гуманитарного университета А. Н. Козырева, позицию ученых можно понять: когда организация получает российский патент, то она фактически раскрывает секреты технологии, не приобретая никаких прав на это изобретение на международном рынке. Исключение составляют химики, у которых есть возможность продавать свои лицензии российским предприятиям химической промышленности.
На круглом столе была сформулирована еще одна важная причина снижения числа патентов - упразднение патентных отделов в научных организациях. Патент - юридический документ, который оформляется по определенным правилам, в нем должны быть четко сформулированы права обладателя патента. Самим ученым сделать это очень сложно. Без помощи специалистов, как правило, не обойтись, ведь даже патенты из Института катализа, который имеет большой опыт подачи заявок, не всегда бывают составлены правильно.
Все участники обсуждения не сомневались в том, что патент как показатель эффективности деятельности научных учреждений должен существовать. Правда, это не касается общественных и гуманитарных дисциплин. Пока же про патенты как бы забыли. В Сибирском отделении РАН ежегодно определяется рейтинг институтов, в котором учитываются такие показатели, как статьи, монографии, численность молодых ученых, количество грантов РФФИ, но не число патентов. Нужно переломить ситуацию и наладить процесс оформления патентов в России, как в ведущих странах мира. Другого пути нет.
От имени производственников директор ОАО "Татнефтехиминвест-холдинг" Р. С. Яруллин призвал ученых к сотрудничеству. Он сказал, что представители холдинга готовы рассматривать и, по возможности, инвестировать разработки ученых в нефтепереработке, нефтехимии, микробиологии. Вопрос только в том, как осуществить связь науки и бизнеса.
Ему ответил заместитель руководителя Центра коммерциализации научно-технических разработок Института проблем химической физики РАН В. М. Потапов. Он пояснил, что для успешного сотрудничества не хватает системного подхода как со стороны науки, так и со стороны бизнеса. По его мнению, именно бизнес должен делать заявку на нужные разработки. Но, к сожалению, пока для российского бизнеса задачи патентования не стали первоочередными. Исключением является лишь химическая промышленность, которая дает запросы, правда на уже существующие разработки: так проще, и нет риска. Для использования достижений отечественной науки на предприятии должны создаваться специальные структуры, выявляющие достоинства и недостатки используемых технологий и определяющие перспективы их развития. В свою очередь работники фундаментальной науки могли бы подсказать производственникам, в каком направлении нужно двигаться, чтобы модернизировать предприятие на уровне современной науки и техники.
Такой точке зрения нашлись оппоненты - бизнес не может проектировать научные разработки, он только модернизирует или проектирует новые изделия. Основное знание приходит из науки, наука не должна работать на заказ и не может быть менеджером своих разработок. Став менеджером, ученый перестает быть ученым. Есть примеры, когда в Институте иммунологии в Москве ученые занялись реализацией вакцин и штаммов на коммерческой основе и, получив первые дивиденды, забросили научную работу. А сотрудники того же института, занимающиеся "чистой" наукой, продолжали получать зарплаты в 3-4 тысячи рублей. Или другой пример: известный аналог алмаза - фианит, разработанный в Физическом институте РАН. Как только он появился, сразу же посыпались заказы. Чтобы удовлетворить потребность в новом искусственном минерале, физики вместо того, чтобы продолжить научные исследования, вынуждены были начать "печь" фианиты, как пироги. Как избежать такой ситуации? Один из предложенных вариантов - ротация сотрудников: исследователь, проработав год в коммерческой структуре, переходит затем на научную работу, и наоборот. Еще один из выходов - создание специального центра, связывающего науку с производством, как это сделано в Германии.
Участники дискуссии обратили внимание еще на один момент. В 2000 году академик Ж. И. Алферов удостоен премии за работы, сделанные в 1970-1971 годах, когда никто и не мог предположить, что открытие гетероструктурных переходов "выльется" в сотовые телефоны, цифровые фотоаппараты и т.д. (Правда, открыли это явление "здесь", а промышленное воплощение открытие нашло "там".) Как оценить и поддержать разработки, нацеленные не на сегодняшние производственные задачи, а на будущее? Сейчас более 30 стран приняли государственные программы финансирования нанотехнологий, в России же денег на это, как всегда, нет. На российский бизнес надежда невелика - он до нанотехнологий "дорастет" нескоро, поскольку большей частью ориентирован на сырьевую деятельность. Как же заставить бизнесменов инвестировать в технологии будущего? Вот где должно быть поле деятельности представителей думских комитетов и советников (см. статью "Нанотехнологии в нашей жизни". - Прим. ред.).
В большинстве развитых стран отработана система корпоративной науки. Именно она поставляет наибольшее число патентов. Отраслевая наука, которая могла бы стать альтернативой корпоративной науке, в России практически разрушена, а корпоративная только зарождает ся. Связь отраслевая наука - производство оказалась явно недостаточной для успешного сотрудничества науки и бизнеса. Поэтому, несмотря на справедливые опасения некоторых представителей фундаментальной науки, гражданский долг ученых, работающих в системе Академии наук (и в этом сошлись все присутствующие), часть своих сил направить на развитие производственных потребностей и патентование изобретений.
Подписи к иллюстрациям
Илл. 1. Институт катализа им. Г. К. Борескова Сибирского отделения РАН (г. Новосибирск) под руководством академика В. Н. Пармона занимает лидирующее положение среди других учреждений РАН не только по числу оформленных патентов на изобретения, но и по количеству публикаций в международных научных журналах.
