По нарисованным на полу указателям прохожу через выставочный павильон № 2 Всероссийского выставочного центра и оказываюсь перед лёгкой полупрозрачной занавеской. За ней — огромный, высокий, залитый солнцем застеклённый зал. Здесь, во влажной и жаркой атмосфере тропиков, сотни прекрасных бабочек. Они везде: в воздухе, на цветах и листьях, на стенах, потолке, на камнях у фонтанчиков, на кормушках с нарезанными фруктами...
Я увидел знакомых мне по тропикам огромных южноамериканских бабочек — ослепительно синего морфо пелеидеса (Morpno peleides) и калиго атрейя (Caligo atreus), его крылья тоже отсвечивают глубоким синим светом. С нижней стороны на задних крыльях калиго — большой, тёмный, но очень яркий глазок в белой оправе. Такие «глаза» могут отпугивать атакующего хищника или отвлекать его внимание от тела бабочки.
При виде этих красавиц мне сразу вспомнилась встреча с южноамериканскими бабочками в окрестностях перуанского городка Икитоса в сельве Амазонки.
Январь 1998 года. Влажная жара — как на верхней полке в парилке. Мой проводник индеец Марви, непрерывно взмахивая мачете, прорубает тропу в плотной зелёной стене кустов, трав и лиан. Сумрачно. Под сплошным пологом сомкнувшихся крон высоченных деревьев не видно неба. Тихо. Лишь звенят москиты, да изредка кричит невидимая птица. Даже обезьяны высоко в густой листве проносятся бесшумно. Поглощённый ожиданием чуда, не замечаю ни облепивших меня с ног до головы комаров, ни воды, наполнившей ботинки.
Вдруг яркая голубая молния сверкнула над головой. Морфо! Она сияет голубым металлическим блеском. На нижней, коричневой стороне каждого из её крыльев, напоминающих сухой лист, выделяется чёткий глазок с белым центром. Тельце, как у всех морфо, очень маленькое по сравнению с огромными крыльями. Удивительно, что при, казалось бы, небольшой мышечной массе морфо могут долго летать с высокой скоростью, часто взмахивая крыльями и ловко лавируя в густой непролазной листве. Как им это удаётся — не понимаю.
Мы направляемся к разложенным накануне приманкам — это бананы, три дня выдержанные в сахарном сиропе. Марви, потомственный охотник, выросший в джунглях, помнит все веточки и стволы, на которые мы нанизали и положили дольки бананов. На такие приманки среди прочих летят и очень редкие бабочки, которых не только поймать, но и увидеть — большая удача. Напившись забродившего фруктового сока, они «хмелеют» и иногда даже позволяют взять себя голыми руками.
Марви выводит меня на узкую тропинку к высокому тонкому пеньку, на котором лежит банан. А на банане сидит, сложив громадные крылья, гигантская калиго идоменеус (Сaligo idomeneus). Чтобы бабочка оказалась в сачке, мне надо стремительным рывком провести нижний край его обода между бабочкой и пеньком, то есть попасть по банану. Решив не рисковать, я осторожно подвожу пальцы к туловищу спокойно сидящей бабочки и беру её за грудку. Потревоженная, она раскрывает крылья, и они вспыхивают сине-фиолетовым цветом. Проводник одобрительно поднимает вверх большой палец.
Интересно, что калиго, которые обычно летают ранним утром и в сумерках, а днём скрываются в затенённых, глухих местах, открыто сосут сок приманок даже в полдень, не в силах устоять перед столь привлекательным ароматом.
О джунглях Юго-Восточной Азии в Доме бабочек напоминают громадные трой-десы (Troides): бархатно-чёрные, с золотыми задними крыльями. Когда тройдес летит вдоль плотной зелёной стены тропического леса, его ярко-жёлтые задние крылья кажутся горящей лампочкой.
Неожиданно мне на рукав садится крупная бабочка и раскрывает свои яркие пёстрые крылья. Я узнаю в ней африканского парусника демодока (Papilio demodocus). И вновь вспоминается путешествие, теперь уже на юг Камеруна (эта страна находится на западе Центральной Африки), в окрестности городка Амбама.
Солнце, поднимаясь из-за лесистых сопок, начинает рассеивать предутренний туман. Мы с Андреем Сочивко, известным художником-фотографом и энтомологом, ищем в стене непроходимых джунглей просвет, который позволил бы углубиться в заросли. И тут на сочно-зелёном листе цветущего кустика я увидел распахнувшего крылья великолепного парусника демодока.
В последние годы энтомологи наконец-то отыскали, возможно, самую крупную бабочку в мире. Чемпионом признана гигантская павлиноглазка аттакус атлас император (Аttacus atlas imperator) с размахом крыльев до 32 см. Мне повезло: в Доме бабочек я встретил сразу двух аттакусов. И тут же вспомнилась поездка на Памир.
Июль. Раннее утро. Едем на ЗИЛе по Ошско-Хорогскому тракту, переезжаем перевал Кызыл-Арт Заалайского хребта и спускаемся в высокогорную пустыню — долину реки Маркансу. Это уже Памир! Со всех сторон долину окружают близкие и далёкие снежные вершины. На склонах гор сияет снег. Впереди — огромное высокогорное озеро Каракуль. Сколько не бываю здесь, каждый раз поражает густая синева озера, по яркости сравнимая разве что с блеском крыльев бабочки морфо.
У прибрежного кишлака в кабину подсел капитан-пограничник. Разговорились. Узнав, что я собираю бабочек, капитан рассказал: «Два года назад один москвич поймал недалеко в горах вот такую бабочку», — и развел руки сантиметров на тридцать. «Не такую, а такую, — ответил я, показав руками сантиметров десять. — А москвич этот — я!»
Почему на Памире помнили о моей находке? Почему вообще человек с большим интересом и даже восторгом относится к бабочкам? Почему при взгляде на них у людей добреют глаза, светлеют лица? Скорее всего, причина в том, что бабочки — настоящее чудо природы, может быть, одно из лучших её творений. В рисунке крыльев этих существ удивительно гармонично сочетаются самые невероятные цвета и оттенки. Общение с ними учит нас воспринимать и понимать прекрасное, находить гармонию и красоту в природе, в искусстве, в людях.
Я думаю, неслучайно многие выдающиеся учёные, художники, писатели, политики с детства собирали и изучали бабочек. Это, например, великие русские химики-органики Александр Михайлович Бутлеров и Александр Николаевич Несмеянов, выдающийся физиолог Иван Петрович Павлов, знаменитые писатели Сергей Тимофеевич Аксаков, Владимир Владимирович Набоков, Михаил Афанасьевич Булгаков.
...Налюбовавшись яркокрылыми красавицами, я переключил внимание на посетителей Дома бабочек. Их было много. Взрослые и особенно дети радовались и смеялись, когда бабочки садились им на голову, руки, плечи, даже на нос. Замечательно, что всё это происходит в Москве, причём в любое время года и в любую погоду. Я очень надеюсь, что у вас, как и у меня, встреча с прекрасными бабочками разбудит любовь к природе и вы сохраните интерес к ней на всю жизнь.
Возможно, впереди вас ждут настоящие далекие экспедиции. Ведь бабочки обитают на всём земном шаре, кроме Антарктики и покрытых вечными снегами горных вершин и районов Арктики. Я уверен, что в безлюдных джунглях, на неприступных скалах высокогорий да и в других местах, где энтомологи пока не побывали, наблюдательных, настойчивых и отважных ждут встречи с прекрасными, ещё неизвестными науке бабочками.
