Была ли у Хрущёва программа действий, когда он занимал позиции лидера в партии и государстве? И да, и нет. Нет — так как в силу личного импульсивного характера у Никиты Сергеевича не было склонности к разработке каких-то программ. А привлекать кого-либо к такой работе при Сталине он не мог. Впрочем, именно отсутствие личной программы помогало ему в борьбе за власть. Единственное, что о нём знала вся номенклатура точно: он — один из нас, свой. О многих его качествах, тем более тех, которые выявились во время пребывания его на высшем посту, не знали и даже не подозревали.
СОЦИАЛИЗМ ХРУЩЁВА
И тем не менее программа у Хрущёва всё же была. Она включала главные направления будущей его деятельности.
Первое. Фактически он признавал аппарат, бюрократию, номенклатуру своей главной базой и опорой. (Но чётко осознал эту данность и смирился с нею много позже, к концу своего пребывания на высших государственных постах.) Как истинный романтик, он считал, что опираться надо на народ.
Второе. Признание государственного социализма как базы построения лучшей жизни народа, поскольку только эта формация, по его убеждению, могла её гарантировать.
Третье. Утверждение партии и партийных структур в качестве высшей государственной инстанции.
Четвёртое. Десталинизация. Необходима чистка социализма от всего неприемлемого. И это неприемлемое объединено под именем «сталинизм».
Пятое. Развивающаяся, растущая экономика, включающая как обязательную задачу рост благосостояния народа.
С самого начала эта программа не проводила чёткую, принципиальную грань между сталинским и несталинским социализмом (что потом и сказалось — и при подавлении восстания в Венгрии, и при расстреле новочеркасских рабочих). Главное же заключалось в следующем: в такой программе Хрущёв ограничен со всех сторон «красными флажками», как при охоте на волков. Этими флажками была партийная бюрократия. Именно она будет интерпретировать то, что предлагает Хрущёв. Будет реализовывать все его директивы в приемлемых для себя рамках и в устраивающие её сроки. Она будет придерживать и ограничивать. При необходимости — саботировать.
Принципиальная исходная идея Хрущёва: если государственно-бюрократический социализм обновить, то он сможет успешно существовать. А в итоге у Хрущёва вначале получается сталинский социализм, но без Сталина. (В чём-то подход Хрущёва напоминает подход Ленина, отражённый в его письме к съезду, в котором он предлагает заменить Сталина в основном таким же, как Сталин, но более лояльным, более терпимым, менее грубым.)
Но со временем становится ясно: можно говорить именно о хрущёвском этапе социализма, о хрущёвском социализме. На Хрущёва и его реформирование социализма Сталина повлияли следующие обстоятельства.
Прежде всего, Хрущёв уже ряд лет на самом верху, и у него есть уверенность, что он всё знает о ситуации в партии, государстве, стране. Отсюда и уверенность в своих возможностях.
Далее. Он полон энергии, напора, инициативы. Частично они у него природные, частично — накопленные в годы пребывания в сталинской «тени».
И ещё. Хрущёв, пребывая возле Сталина, привык рассматривать подчинённую бюрократию как покорных исполнителей. Сталин сделал номенклатуру «винтиками», и Хрущёву кажется, что это само собой разумеющееся и всегда присущее номенклатуре состояние.
Наконец, привычная для Хрущёва деятельность Сталина, не связанная какими-либо ограничениями, представляется ему нормальной для высшего лидера. Сын революции, воспитанник сталинского всевластия и сталинского произвола, он даже не может себе представить другой системы. Теперь, без Сталина, всё дозволено уже ему, Хрущёву.
И Хрущёв бросается на всё, везде, всегда. Не было ни одного камня в сталинском здании социализма, по которому не ударил бы молот реформатора. Можно выделить (если анализировать не призывы, а реальные результаты, полученные за годы его лидерства) основные направления усилий Хрущёва:
— десталинизация;
— политическая оттепель;
— экономические меры;
— оборона;
— благосостояние;
— международные отношения.
В центре десталинизации — реабилитация жертв Большого террора. Однако выяснилось, что спустя двадцать лет после событий сколько-нибудь нормального расследования провести невозможно. Часто не было ни свидетелей, ни судей, ни обвинителей. Процесс реабилитации мог растянуться на годы. И тогда Хрущёв принимает историческое и очень мужественное решение: реабилитировать всех, в делах которых личное признание вины фигурировало в качестве главного аргумента при осуждении. Это означало реабилитацию сотен тысяч осуждённых. Практически всех.
Расстрелянных и погибших в годы репрессий не воскресить. А вот для находившихся в лагерях или ссылках это означало и свободу, и возможность вернуться к родным и близким — если они были. Или хотя бы домой.
Следующим звеном реабилитации стали решения, касающиеся репрессированных народов Северного Кавказа, Закавказья, Крыма, Калмыкии, Поволжья. Сотни тысяч ни в чём неповинных людей — ведь в этих делах даже судов не было — оказались реабилитированными. По инициативе Хрущёва восстановлено большинство существовавших до войны автономий репрессированных народов.
Всё проходило очень непросто: на местах исконного проживания репрессированных народов уже расселены тысячи граждан из других районов страны. Чаще их просто селили в дома ссыльных, отдавая им их имущество, огороды и сады. Теперь предстояло выселить этих, в общем-то тоже ни в чём неповинных переселенцев. Начались новые конфликты.
Но Хрущёв твёрдо настаивал на восстановлении прав репрессированных народов. И далеко не случайно в столице Чечни, Грозном, решено увековечить его память. А в новой столице Ингушетии, Магасе, есть улица его имени.
Казалось бы, сложной могла стать реабилитация тех, кто стоял в явной оппозиции к Сталину, а следовательно, и в оппозиции к победившей части правящей партии. То есть и к самому Хрущёву. Но он и здесь в основном настоял на реабилитации. Оппозиция и членство в ней — ещё не государственное преступление. Этот принцип хрущёвской реабилитации оказался очень важным для будущей политической жизни СССР.
Сходная ситуация касалась репрессированных военных. Среди осуждённых маршалов, генералов, десятков тысяч офицеров были действительно недовольные Сталиным. Но Хрущёв и здесь настоял на реабилитации. Реабилитированы были и сотни тысяч тех, кто попал в немецкий плен и кто по сталинским законам считался предателем.
Был ликвидирован ГУЛАГ.
Но самым главным шагом освобождения от сталинского наследства стало изменение положения колхозников. И хотя они при Сталине формально считались полноправными гражданами — голосовали, избирали, сами избирались, —миллионы колхозников не имели на руках паспортов. Чем не крепостное право? Только барином выступала советская бюрократия. Получение паспорта, права на изменение места жительства, на выбор работы, выезд на учёбу и т.д. — всё зависело от местных властей, прежде всего от председателей колхозов. Теперь миллионы колхозников наконец-то стали нормальными гражданами.
Особую роль в хрущёвской десталинизации сыграл ХХ съезд партии.
Иногда роль ХХ съезда преувеличивают. Получается, что ХХ съезд и доклад на нём Н. С. Хрущёва о культе личности были чем-то внезапным, обрушившимся на партию и страну как гром с ясного неба. На самом деле курс на десталинизацию проводился чуть ли не с первых часов после смерти Сталина. Хрущёв очень предусмотрительно предоставил Маленкову и Берии роль инициаторов критики. Хотя уже в первом же решении на эту тему (как уже отмечалось) именно Никите Сергеевичу было поручено осуществлять контроль за всеми публикациями в прессе о Сталине.
И арест Л. П. Берии, и отставка Г. М. Маленкова — всё это важные звенья десталинизации. И после ХХ съезда — все годы своего руководства — Н. С. Хрущёв постоянно занимался десталинизацией (вынос тела Сталина из Мавзолея, переименование городов и заводов, новые тексты учебников и многое другое).
Тем не менее именно ХХ съезд стал и ключевым звеном десталинизации, и её самым ярким символом. Хрущёв, избрав съезд партии для такой роли, проявил выдающиеся качества стратега, тактика и специалиста того, что теперь принято называть политическим пиаром. Он учитывал сложившуюся традицию в жизни партии и страны: все ключевые, судьбоносные проблемы решать на съездах партии: Х съезд — о НЭПе, XIV съезд — об индустриализации, XV — о коллективизации и т.д. И решение Хрущёва отказаться от культа личности Сталина на съезде партии продолжило эту традицию.
Решение Н. С. Хрущёва сделать доклад о культе личности самому было весьма умным. Тем самым он показывал партии, что никаких отступлений не будет. Если бы доклад читал кто-то другой, такая возможность оставалась: сталинисты могли позже заставить лидера партии отмежеваться от доклада, сделанного не им.
Разумно и решение о том, что доклад будет закрытым: выявись какие-то проблемы, текст перед публикацией можно скорректировать.
Хрущёв не объявил заранее о своём докладе — ни съезду, ни даже руководству партии. Закрытость этого пункта повестки дня съезда позволяла Никите Сергеевичу застать своих противников врасплох, не дать им повода начать готовиться к отпору. Этому же служило и решение не проводить по докладу дискуссию. Тактически — очень верные шаги.
Но самым главным тактическим успехом Н. С. Хрущёва стало его решение произнести доклад до выборов нового ЦК партии, но после утверждения съездом отчёта ЦК. В работе съезда наступил период, когда старое руководство сложило свои полномочия, а новое ещё не избрано и когда руководит президиум съезда. Момент для кандидатов в состав будущего ЦК всегда наиболее напряжённый, нервный, даже мучительный. Решиться в такой момент на публичный отпор докладчику практически невозможно. У каждого претендента на членство в ЦК партии возникала мысль: хотя текст доклада не обсуждался со мной, но ведь не исключено, что Хрущёв кого-то всё же оповестил, и почти наверняка у него есть поддержка большинства. Тут Хрущёв рассчитал всё блестяще.
Характер отбора материала, стиль изложения, примеры — всё тщательно продумано. Всё рассчитано на рядовых членов партии, а по сути — на всех граждан страны (хотя вначале текст был закрытым, вскоре его начнут читать — и не только члены партии).
В общем, ХХ съезд партии и доклад на нём Н. С. Хрущёва о культе личности, несомненно, выдающийся успех, самый яркий символ всего позитивного за годы его лидерства.
Несколько слов о политических решениях. Они включали отмену ряда постановлений ЦК партии и правительства, касавшихся тех или иных идеологических проблем: науки, культуры, музыки и т.д. Этот процесс и назвал Илья Эренбург «оттепель».
Появились в печати работы, давно не публиковавшиеся или даже находившиеся под запретом. Например, книга Джона Рида, в которой Троцкий вслед за Лениным назван лидером революции, а Сталин даже не упомянут. Опубликована поэма Твардовского «Тёркин на том свете» (когда-то лишь за чтение её рукописи студентов исключали из комсомола). Вышли книги Дудинцева, Гранина и других писателей. Событием, очень символичным, стали публикации в журнале «Новый мир» повести Александра Исаевича Солженицына «Один день Ивана Денисовича», а в «Правде» — повести М. А. Шолохова «Судьба человека». Стали выходить в свет произведения освобождённых из мест заключения писателей и поэтов.
«Оттепель» коснулась и науки. Был снят запрет на кибернетику. Над генетикой всё ещё довлел Т. Д. Лысенко, но уже можно было вести дискуссии.
Хрущёв не только активно поддержал инициативу академика Лаврентьева, ратовавшего за создание в Новосибирске Сибирского филиала Академии наук СССР, но и во многом помог. Вскоре появились и стали развиваться научные направления, альтернативные официальным, московским. Так, в Сибири возник научный центр экономистов, возглавляемый будущим академиком А. Г. Аганбегяном. Там можно было опубликовать то, что не проходило в Москве, защитить «смелую» диссертацию.
Даже в сугубо идеологизированных науках задули «ветры оттепели». Стало возможным обсуждать позиции западных экономистов и философов. Издательство «Прогресс», где раньше печатались книги с грифом «секретно», начало выпускать их «для служебного пользования», их продавали теперь в книжных киосках научных институтов или распространяли по подписке.
Именно в годы «оттепели» сформировалась и выросла та часть советской интеллигенции, которую назовут «шестидесятниками» и которая потом сыграет исключительную роль в событиях 1989—1991 годов. Почти все известные деятели этой «революции» называли себя «детьми оттепели».
Но главным своим делом Н. С. Хрущёв считал экономику. Здесь сложилась наиболее тяжёлая ситуация. При формально высоких темпах роста в стране не хватало самого необходимого — еды, одежды, обуви.
Прежде всего Хрущёв занялся подъёмом сельского хозяйства, того участка, который знал лучше всего. Чем только он не увлекался, пытаясь усовершенствовать технологию и добиться роста производительности: торфоперегнойными горшочками, квадратно-гнездовым посевом, севооборотами, семенами, породами.
У Хрущёва было страстное желание найти «золотой ключик», «палочку-выручалочку», «чудо-оружие», «чудо-средство». Это болезнь всех тоталитарных режимов, ею был заражён и Хрущёв. Таким чудо-средством он объявил кукурузу. (Действительно эффективную и полезную, действительно нужную нашему сельскому хозяйству сельскохозяйственную культуру сделали чем-то вроде фантома.)
Хрущёв искал не просто чудо-средство, но средство немедленного действия: с результатами если не «сегодня», то никак не позднее «завтра». Таким средством стала для него целина. Всё сулило быстрый успех, нужны только, считал он, вспашка, посев, урожай. Итог — в этом или же в следующем году. На освоение целины Н. С. Хрущёв направил значительную часть средств, выделенных им для подъёма всего сельского хозяйства. В кратчайшие сроки были вспаханы и засеяны сотни тысяч гектаров целинных земель в южной части Западной Сибири, Северного, Центрального Казахстана и других районов.
Именно в сельском хозяйстве Н. С. Хрущёв признал полезным изучение зарубежного опыта, в том числе и США. Стали обращать внимание не только на технологический опыт, но и на организацию сельского хозяйства США.
И именно в сельском хозяйстве Хрущёв пошёл на один из самых радикальных разрывов со сталинским наследием. По сталинской схеме своей техники для пахоты, сева, уборки урожая и прочего колхозы не имели. Их обслуживали государственные предприятия — машинно-тракторные станции (МТС). Хрущёв ликвидировал МТС, а принадлежавшую им сельскохозяйственную технику передал тем, кого она обслуживала, — колхозам.
А вот колхозы — детище Сталина — он сохранил. Сохранил, поскольку они — фундамент территориальной партийной машины. Хрущёв отказался от своей же, когда-то раскритикованной Сталиным, идеи строительства агрогородов (в них он видел путь преодоления разрыва между городом и деревней). Сохранив же колхозы, Хрущёв остался в границах сталинской модели аграрного сектора, обрёк себя и свою политику подъёма сельского хозяйства на неудачу.
Наиболее радикальной мерой в промышленности стала замена отраслевого управления — министерств — территориальным — совнархозами, которые существовали уже при Ленине, и Хрущёв ухватился за эту форму. Министерства упразднили. Но и совнархозы непрерывно реорганизовывали и перестраивали. Их, первоначально представлявших собою экономические районы, всё больше «подгоняли» под границы территориальных партийных структур. И в этой реорганизации победил партаппарат.
Следующим новым направлением в развитии промышленности стала химия. Она позволяла добиться успеха сразу в нескольких направлениях: в промышленности, сельском хозяйстве, быту и в обеспечении населения одеждой и обувью. Была принята рассчитанная на ряд лет программа химизации страны. Но упор на химию базировался и на опыте развитых капиталистических стран.
Со свойственной ему энергией и настойчивостью Хрущёв внедрял современные (индустриальные) методы строительства. Вместо кирпичного долгостроя — сборный железобетон. Следующий шаг — дома на потоке, когда дом собирается на стройплощадке из готовых блоков: комната, кухня, санузел.
Символами эпохи железобетона в Москве стали метромост над Москвой-рекой и Останкинская телебашня.
Материальное благополучие народа Хрущёв считал столь же приоритетной целью, как и производство. Вместо сталинского социализма, когда потребление рассматривалось как неизбежное зло, как плата за «топливо» для мировой революции, Хрущёв предлагал социализм, где уровень жизни, благополучие масс признаются одной из обязательных целей.
Прежде всего, Хрущёв перенёс упор на заработную плату как основной инструмент стимулирования и как главный источник жизнеобеспечения граждан (а сталинские ежегодные снижения цен были отменены).
Создали специальное ведомство по труду и зарплате, которое было призвано разрабатывать и совершенствовать заработную плату — по отраслям, по регионам, по профессиям. Вводятся сдельная система оплаты, нормы, премии. Такой подход к зарплате существенно изменяет всю систему экономических отношений на предприятиях. Зарплата позволяет определить и себестоимость, и прибыль, и рентабельность. Возможность заработать изменяет и саму жизнь трудящихся, которые теперь могут планировать личный бюджет, делать накопления.
Достойная зарплата сделала работника более независимым, явилась основой для его большей свободы. Упор на зарплату означал в итоге шаг в сторону товарного производства, рынка, спроса. Торговля начинает интересоваться покупателем и оказывать давление на отрасли, производящие продукты питания и потребления.
Хрущёв предпринял шаги и по усилению роли денежных отношений в колхозах. Натуральная форма оплаты трудодней колхозникам всё больше заменяется денежной. Если прежде колхозник, стремясь получить хоть какие-то деньги, нёс выданные ему на трудодни продукты на рынок, то теперь на рынок выходит колхоз, и заработанные таким способом деньги идут на оплату определённой доли трудодней.
Хрущёв провёл пенсионную реформу. До этого человек в старости получал мизерную уравнительную пенсию, теперь размер пенсионного обеспечения увязывается с размером заработка (правда, был установлен верхний предел пенсии — 1200 руб., но были ещё и «персональные» пенсии).
Сборный железобетон, дома из сборных блоков, домостроительные комбинаты — всё это стало фундаментом грандиозного проекта (как сейчас говорят) жилищного строительства. Впервые за годы советской власти жильё для людей строили во всех — больших и малых — городах СССР, от Владивостока до Минска. И пусть сегодня эти дома пренебрежительно называют «хрущёвками», тогда они олицетворяли счастье для миллионов семей — из подвала, из барака въехать в свою, отдельную, благоустроенную квартиру.
Социалистическое государство взяло на себя роль «поставщика жилья» для граждан. Это один из признаков хрущёвского социализма. Хрущёв отверг «западную» норму, когда работник в составе зарплаты получает деньги, необходимые ему для покупки или аренды жилья (это обычно треть зарплаты). Жильё при социализме предоставляется бесплатно, но соответственно при уменьшенном размере зарплаты.
Такая модель, однако, существенно ограничивала товарное производство, из которого исключалась часть, относящаяся к жилью. Модель обеспечения жильём означала для работника «смирительную рубашку», увеличивала степень зависимости масс от бюрократии. И вопрос о том, есть ли перспектива получить квартиру, становился более важным, чем вопрос о самой работе и даже зарплате.
Бесплатное жильё было особенно важно для бюрократии и в ином отношении. Начальники тоже получали бесплатные квартиры. Но в лучших домах, в лучших районах города, и размер жилой площади на человека (особенно размер вспомогательной площади) отличался по величине от обычных норм. Чтобы иметь право на хоромы, бюрократии пришлось признать право граждан на свои «пеналы» (если использовать термин Достоевского).
А вот взяв курс на строительство индивидуальных — пусть маленьких, но «своих» квартир, Хрущёв сделал огромный шаг по пути, ведущему, как утверждали ещё социалисты-утописты, к индивидуализированному быту, а следовательно, к тому способу мышления, который далёк от социалистического. Хрущёв, однако, пошёл ещё дальше, разрешив гражданам кооперативное строительство жилья на собственные средства. Это существенно повысило значение заработка: можно было накопить деньги на жилье.
Подводя итог, надо сказать: меры в области жилищного строительства тактически укрепили хрущёвский социализм, но стратегически под социализм как систему Хрущёв своими квартирами для семьи заложил мину огромной силы.
Как истинный наследник дела Ленина—Сталина, Хрущёв принял блок зависимых от СССР «социалистических» стран. Но в соцстранах он добился отстранения от власти «сталинистов» и прихода лидеров, близких ему по духу. Нормализовав отношения с Югославией, признав права Тито на «свой» социализм, Хрущёв создал прецедент, впоследствии ставший для него главной головной болью (когда Китай заявил о своём «китайском» социализме, а в западноевропейских компартиях заговорили о «еврокоммунизме»).
При Хрущёве СССР принял решение вывести свои войска из Австрии, отказавшись от советской зоны оккупации, и заключить с Австрией мирный договор. Началась нормализация отношений с ФРГ, и Хрущёв фактически признал Западную Германию как самостоятельное государство.
Альтернативой сталинской политике борьбы за мир (и подготовке к третьей мировой войне) стал хрущёвский курс на мирное сосуществование двух социальных систем. Однако этот курс Хрущёв и понимал и проводил противоречиво. Он метался между заявлениями о «сосуществовании» и заявлениями о конечной победе коммунизма, демонстрируя крайнюю непоследовательность, впрочем вполне логичную для лидера, остающегося на позициях государственного социализма. И всё же именно Хрущёв подписал с президентом США Кеннеди и английским премьером первое в мире соглашение о прекращении испытаний ядерного оружия — на земле, в море и в воздухе. Это был исторический шаг для человечества, для всей планеты в XX веке.
Но самое заметное изменение внешней политики СССР при Хрущёве — это отношение к странам третьего мира: Африки, Азии, Южной Америки. В какой-то мере именно политика Хрущёва заставила Запад пойти на процесс деколонизации (о котором говорил ещё Рузвельт).
Тесные контакты с Египтом, дружеские отношения с его президентом, Насером. Далее — важный сдвиг в отношении к лидеру движения неприсоединения Неру и к возглавляемой им Индии. Ну и затем — поездки по многим странам Азии и Африки, в том числе таким крупным, как Индонезия, Бирма, Афганистан. В те годы в Азии преобладали социалистические веяния (в каждом государстве — свои). И даже Афганистан шёл по пути демократизации — как ни парадоксально, под руководством своего короля.
При Хрущёве к социалистическому лагерю присоединилась Куба, что существенно изменило отношения между США и СССР, вызвав кубинский кризис. Говоря об историческом решении Хрущёва убрать советские ракеты с Кубы, нужно подчеркнуть: это действительно был факт исторический, судьбоносный, — но не выбор (выбор Хрущёв сделал раньше, отказавшись от сталинского курса на войну), а наиболее яркое доказательство этого выбора. После кубинского кризиса Западный мир начал воспринимать Хрущёва как живого человека, с которым можно договариваться, а его социализм — как строй, с которым можно сосуществовать.
Хрущёв провозгласил политику прямых контактов лидеров разных стран, считал такие контакты очень важными. И стал первым советским лидером, посетившим Соединённые Штаты Америки.
При Хрущёве изменились и роль и значение международного коммунистического движения. Хотя уже Сталин не верил в способность коммунистов Европы не то чтобы самим взять власть, но хотя бы поднять восстание. Однако он всё же считал необходимым направлять деятельность зарубежных компартий — неслучайно со своей последней публичной речью на XIX съезде КПСС обратился именно к ним.
После антисталинского доклада Хрущёва на ХХ съезде партии в мировом коммунистическом движении разразился настоящий кризис. В результате отношения Хрущёва с коммунистическими лидерами складывались сложно и не однозначно. Например, с Торезом, который возглавлял французскую компартию — одну из самых мощных в Европе, он поддерживал тёплые отношения, конфликты разрешал в дружеской беседе. С Тольятти — лидером итальянских коммунистов — Хрущёв договорился о встрече, и оба ждали этого дня, надеясь выяснить все спорные вопросы, договориться. Однако встреча не состоялась: Тольятти неожиданно умер.
На Кубе соратники Фиделя Кастро, не признавая прежнюю компартию (она не поднялась на борьбу с проамериканским диктатором Батистой), создали новую. Ещё более сложная ситуация была в Египте при Насере: тесные и дружеские государственные отношения, а египетские коммунисты сидят в тюрьмах. В ряде стран Третьего мира верх взяли мощные антифеодальные, антиимпериалистические партии, которые, однако, со «своими» коммунистами не ладили. И, приезжая в эти страны, Хрущёв, как официальное государственное лицо, не мог с ними встречаться.
А в Швеции он вообще был обескуражен словами премьер-министра, возглавлявшего правящую социал-демократическую партию. В дружеской беседе, отвечая на совет Хрущёва больше опираться на коммунистов, тот сказал: «Силы неравны, у них в нашем парламенте — 2 места, а у нас, социал-демократов, — 50». Крыть было нечем.
Деятельность Хрущёва внутри страны и на международной арене неотделима от его отношения к армии и проблемам обороны. Одной из первостепенных задач он считал разработку нашей военной доктрины. Её чётко определили как оборонительную. Начались сокращение Вооружённых сил, демобилизация солдат и офицеров (снижен был и срок службы в армии). В 1959 году армия уменьшилась на 300 тысяч человек. А в 1960 году её сокращение составило уже 1200 тысяч человек. Конечно, такие шаги вызвали недовольство военных. И до сих пор можно слышать упрёки в адрес Хрущёва: развалил армию, уничтожил авиацию дальнего действия, не поддержал планы военно-морского ведомства о строительстве авианосцев.
Да, многие прежние направления пришлось «закрыть»: одновременно развивать всё у государства не было средств. Надлежало от чего-то отказаться, выбрав стратегическое направление. Ставку сделали на ракеты. Дальность, мощь, скорость — по всем параметрам ракеты превосходили другие виды вооружения. Все усилия были направлены на создание оборонительного ракетного щита.
Хрущёв с присущей ему неуёмностью и способностью увлекаться, массу сил и внимания отдавал ракетостроению, «заболел» космосом. Со многими генеральными конструкторами встречался не только на совещаниях, но и приглашал к себе на дачу — с жёнами, детьми. Королёв, Глушко, Челомей были его частыми гостями.
По-дружески, даже по-отечески относился к космонавтам и гордился тем, что именно наша страна, благодаря таланту её учёных, инженеров, достигнутому техническому уровню, первой вышла в космос. Макет первого советского спутника как некий символ Хрущёв подарил президенту США Эйзенхауэру, а щенка космического первопроходца — собаки Белки — он прислал в подарок дочери президента Кеннеди; щенок жил в Белом доме.
Во второй половине 1950-х — начале 1960-х годов Королёв создал ракету средней дальности Р-5М (стартовая мощность 26 т, дальность полета 1200 км). Потом — межконтинентальную баллистическую ракету Р-7 (с дальностью полета 8000—10 000 км). Янгель создал Р-12 (мощностью 42 т) и Р-16 (мощностью 40 т, дальностью полёта 10 500 — 12 000 км). В 1963 году на вооружение были приняты Р-12У и другие ракеты шахтного базирования. Ракеты Челомея для подводного флота были самыми неуязвимыми из-за сложности в определении мест их старта.
Ещё одно серьёзнейшее научно-техническое и военное направление — Атомный проект, создание водородной бомбы. (Немногие знают, что академик Курчатов несколько лет был советником Хрущёва по науке. После его смерти такая должность оставалась незанятой.) Работы над совершенствованием страшного оружия продолжались. Паритет был сохранён. Но какой ценой! Это по настоянию Хрущёва создали и взорвали «сверхбомбу» на Новой Земле, заразив радиоактивными веществами многие страны мира и в первую очередь — нашу собственную страну, особенно Север.
Итак, оборона при Хрущёве оставалась одним из главных приоритетов. Именно при нём в сентябре 1957 года создана Комиссия Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам — знаменитая ВПК.
Перечисление того, что предложил и что сделал Н. С. Хрущёв для преодоления сталинского социализма, можно продолжать и продолжать. Но перейдём к обобщению, выделив некоторые основные характеристики социализма Хрущёва.
По существу, Хрущёв попытался создать социализм нового типа. Этот социализм остаётся государственным. Этот социализм остаётся бюрократическим. При полном всевластии одной партии. При наличии в этой партии централизма и единомыслия. При стоящем во главе партии лидере. Но без репрессий, как постоянно действующего или потенциально готового средства. Социализм без диктатуры в сталинском варианте. Хрущёв одобрял термин — общенародное социалистическое государство.
Социализм Хрущёва — это политика отказа от репрессий и, более того, реабилитация жертв репрессий сталинской эпохи. Сам факт публичного признания репрессий Хрущёвым имел историческое значение.
Другая черта хрущёвского социализма — упор на технику, на технологии. Бесконечное множество усовершенствований — особенно в знакомом ему сельском хозяйстве — предлагает сам Хрущёв (это в основном производственная сторона дела: породы, сорта, культуры, типы тракторов и т.д.).
И хотя в социализме Хрущёва много производственного, этот социализм в целом не стал творцом научно-технического прогресса. Этот социализм использовал то, что уже создано когда-то и кем-то. За исключением ракет и бомб, он не создал ничего нового, неизвестного в мире.
Хотя были и секретные проекты, о которых мы узнаём только сегодня. Так, город-спутник Зеленоград проектировался как наша «Силиконовая долина». Были люди, были предложения, были разработки, и Хрущёв активно поддерживал их. С его уходом, к сожалению, всё рухнуло: перестали выделять деньги, работы закрыли.
Когда же Хрущёв идёт от техники и производства к организационным решениям, он сводит их к модернизации партийно-хозяйственной административной машины. Готов в ней многое сломать, но только для замены на другую такую же партийно-государственную административную организацию.
Социализм Хрущёва включает как обязательный элемент заботу о потреблении. Это уже не военно-индустриальный социализм Сталина. Но потребление в хрущёвском социализме — нечто заданное сверху, чуть ли не им лично (или его правящей бюрократией). Здесь нет воли самого потребителя. Какое будет жильё, сколько комнат, какой высоты потолки даже в туалете — решает не потребитель, а начальник.
Социализм Хрущёва целиком ориентирован на проблемы своей страны. Это чисто национальный социализм. Социализм Хрущёва без сталинских машинно-тракторных станций, но по-прежнему со сталинскими колхозами.
Социализм Хрущёва пытается дать бóльший простор науке, искусству, образованию, культуре. Но остаётся самое главное — партийное руководство везде и всюду. Поэтому степень свободы, масштаб «оттепели» продолжают быть в ведении начальства, зависят от его воли, его желаний, а порой вкусов или безвкусицы.
Социализм Хрущёва по-прежнему, как и социализм Сталина, несовместим с капитализмом. Как и сталинский, социализм Хрущёва претендует на роль могильщика капитализма (правда, речь уже не идёт о войне как главном инструменте в достижении цели).
Нетрудно сформулировать главную проблему социализма Хрущёва: кто и что заставит работать в этом социализме и бюрократию и массы? Кнут в виде пули и лагеря Хрущёв отринул. Но хватит ли материальных стимулов, достаточно ли будет моральных мотивов для эффективной работы?
Гадать долго не пришлось. Социализм Хрущёва уже через пять-шесть лет начал буксовать.
(Продолжение следует.)
