ТОНИ, УЧИТЕЛЬНИЦА И ВОЛШЕБНАЯ ДВЕРЬ
Широкую известность индейцам создал американский писатель Фенимор Купер. В его романах, начвших выходить в 20-е годы XIX века, почти все индейцы (кроме гуронов, воевавших на стороне французов) — храбрые, честные и глубоко порядочные люди, а если с кого они и содрали кожу, то только по уважительным причинам.
Полвека назад другой американский писатель, Говард Фаст, написал повесть про одиннадцатилетнего нью-йоркского школьника Тони Мак-Тэвиш Леви. У него одна бабушка (отцова мать) была итальянка, в честь её отца, Антонио, и назвали мальчика. (Вообще-то, бабушкин отец был наполовину француз и наполовину немец, но он так прижился среди итальянцев, что и сам стал вроде как итальянцем.) Бабушка Тони в молодости приехала в Нью-Йорк и вышла замуж за местного парня, в котором смешались русская, еврейская, польская и литовская кровь; отец Тони — их сын. У матери же Тони один дед был шотландец, другой — швед, а бабушки — индианка и гаитянка. Немного запутанно, согласитесь. Даже у американцев такая мешанина кровей встречается нечасто. Может быть, поэтому Тони получился большим выдумщиком и часто мечтал о том о сём, особенно в школе на уроках, за что получал по полной программе от строгой учительницы мисс Клэтт.
Как-то раз весной он размечтался, сидя за партой и глядя в окно, когда мисс Клэтт рассказывала историю Нью-Йорка. Она говорила о том, как в сентябре 1609 года капитан Гудзон на голландском корабле «Полумесяц» вошёл в здешний залив, как голландцы основали на острове Манхэттен посёлок, а их губернатор Питер Стюйвесант выстроил от реки до реки (между ними и расположился Манхэттен) стену для защиты от индейцев. Этой стены давно нет, на её месте проходит Стенная улица (Уолл-стрит).
Но тут вдруг Тони очнулся и начал возражать мисс Клэтт.
— Незачем было строить эту стену, — заявил он. — Старик Деревянная Нога, то есть Стюйвесант, построил её, потому что поселенцы были им недовольны. А индейцы никогда никого не трогали, пока ван Дейк не застрелил бедную Драмаку из-за персика. Он был плохой человек, и, если бы поселенцы его выдали индейцам, как предлагал отец Питера, всё бы обошлось и стена бы не понадобилась.
Возражая мисс Клэтт, Тони сделал большую ошибку. То есть про индейцев и Стюйвесанта он был отчасти прав, но ему надо было понимать, что споры с учителем добром не кончаются. И, вообще, учителя не больно любят учеников, которые знают больше их. Вот и мисс Клэтт сначала замерла, разинув рот (или, наоборот, плотно сжав губы, — Говард Фаст про это не сообщает), а потом закричала:
— Всё, Тони, хватит!
А вечером отправилась к его родителям.
Если бы она выслушала Тони, то, может, поняла бы, что погорячилась. Познания Тони объяснялись очень просто: он нашёл в заборе волшебную дверь. Через неё он часто проникал в тот самый голландский посёлок, который находился на месте Нью-Йорка в 1654 году. У него там был друг Питер ван Добен, и они бегали играть к индейцам из племени весквейстиков, жившим неподалёку. Понятно, что Тони намного лучше мисс Клэтт знал, как всё было на самом деле.
НОВОСЁЛЫ И СТАРОЖИЛЫ
А было так. Когда европейцы доплыли до Америки, они сначала приняли её за Индию и жителей называли «индийцами» (это только в русском языке «индийцы» и «индейцы» пишутся по-разному).
А нашли Америку испанцы. Христофор Колумб, правда, был итальянец, но служил Испании. Испанские мореплаватели захватили самые богатые американские земли, оставив на долю всех прочих североамериканские леса, прерии и тундру.
В Европе перебраться за океан хотели многие: бедняки, мечтавшие начать новую жизнь на свободной земле, протестанты, которых преследовали за их веру, преступники, должники (за неуплату долгов тогда сажали в тюрьму). Те, у кого не было средств на переезд, заключали договор с каким-нибудь богатым человеком или с компанией, обязуясь семь лет отрабатывать одолженные деньги. Кредитор имел право их подгонять и даже бить. Зато через семь лет они становились совершенно свободными, если, конечно, доживали.
В июле 1584 года на берегу нынешнего штата Северная Каролина высадились англичане. «Открытую» землю они поспешили объявить владением своей королевы Елизаветы I и назвали Вирджинией. Английским поселенцам в Вирджинии долго не удавалось прокормить себя, и они мёрли как мухи — от болезней и от рук индейцев. Эти индейцы ещё не изобрели колёса и, в отличие от киношных краснокожих, не умели скакать верхом (лошадей в Америку привезли европейцы). Но воевать они умели.
На восточном побережье Северной Америки большинство индейцев говорили на схожих языках — алгонкинских. Каждое большое племя делилось на несколько малых, малое племя — на кланы, клан — на отдельные деревни. Но существовало здесь и крупное объединение — Ирокезская лига, которую создал Гайавата, знаменитый вождь онондагов. Кроме самих онондагов в лигу входили мохауки, кайюги, сенеки и онеиды, поэтому её ещё называли Союзом пяти племён. Спустя сто лет к ним присоединились тускароры, и лигу стали называть Союзом шести племён.
Из других крупных племён ближе всех к первым посёлкам европейцев жили саскуэханны, могикане, гуроны и делавэры. Впрочем, «делавэры» — слово не индейское. Англичане в Вирджинии назвали залив и реку именем своего губернатора лорда де ла Вэра, а потом и местных жителей стали называть так же. Сами делавэры называли себя лени ленапе («настоящие люди»). Говорили они на трёх алгонкинских языках — манси, унами и уналактиго.
В 1607 году на севере Вирджинии, у залива Чесапик, на полуострове, соединённом с материком тонким перешейком, англичане построили посёлок. Нарекли его Джеймстаун в честь своего нового короля Джеймса (Якова), сменившего умершую Елизавету. Климат в той местности очень напоминал английский, поэтому её и стали звать Новой Англией (и до сих пор так зовут).
Индейцы были не против снабжать колонистов продовольствием в обмен на их удивительные товары. Но в ценах стороны иногда не сходились, и тогда возникали разборки. Однажды несколько обитателей Джеймстауна попали в засаду. Их командира Джона Смита индейцы взяли в плен и доставили в резиденцию Паухэтана — великого вождя, которому подчинялись сто двадцать восемь селений.
Сначала со Смитом обращались неплохо, но потом решили казнить. Голова его уже лежала на каменной плахе в ожидании удара каменного топора, но тут двенадцатилетняя Покахонтас, любимая дочь Паухэтана, бросилась к несчастному чужеземцу, закрыла своим телом и умолила отца пощадить его. По крайней мере, так описал события сам Смит. После этого по приказу из Лондона Паухэтана короновали в качестве вассала английского короля. Неизвестно, понял ли вождь смысл торжественной церемонии, устроенной англичанами. Во всяком случае, он убедился, что пришельцы его уважают, и за это подарил английскому капитану мокасины и звериную шкуру со своего плеча.
Несмотря на завязавшуюся дружбу с Паухэтаном, жители Джеймстауна были так изнурены болезнями, внутренними распрями и стычками с индейцами, а главное голодом, что среди них бывали случаи людоедства. Но колония, возведённая буквально на костях, всё же не погибла. В 1611году поселенцам раздали участки земли; они начали выращивать табак и поставлять его в Англию. Принцесса Покахонтас вышла замуж за англичанина (не за Смита) и в 1616 году приехала в Англию. О ней писали газеты, художники рисовали её портреты, она даже была представлена ко двору. Но английский климат всё-таки отличался от североамериканского: принцесса заболела и вскоре умерла в возрасте двадцати двух лет.
В 1619 году в Вирджинию завезли первую партию чернокожих рабов из Африки, а спустя ещё три года между колонистами и индейцами началась первая полномасштабная война, растянувшаяся на целых двенадцать лет.
(Продолжение следует.)
