— Алексей Михайлович, вы по профессии — радиоинженер. Как изучение и экспертиза старинных географических карт стали вашим хобби?
— Настоящие старинные карты ко мне попали после смерти моего друга — историка и этнографа Сергея Яковлевича Серова. Нужно было к сроку освободить квартиру, заполненную его книгами. Но ни одно учреждение в Москве не соглашалось принять в дар его библиотеку целиком, и она вынужденно разошлась по многим рукам. Ко мне из этого собрания пришли три карты, о которых тогда я не знал ничего. Позднее я понял, что узнать можно многое, стоит только захотеть: у меня оказались гравированные на меди в начале XVII века карты России, отпечатанные мануфактурой Блау в Амстердаме в середине XVII века и раскрашенные тогда же от руки. Этот поиск стал началом моего увлечения атрибуцией старинных карт.
— А что вам интереснее — исследовать изменения географических знаний или уникальность, художественные достоинства той или иной карты?
— Мне ближе мнение, что карта — это «изображённая история». Например, читая строки Жития протопопа Аввакума о том, как он с женой Марковной и детьми «волокся» через речные пороги, я вижу ту самую реку Тунгуску, ныне Ангару, которая изображена на картах Тартарии (Сибири) амстердамского бургомистра Николааса Витсена XVII века. Я люблю рассматривать историю через карту.
Ещё недавно многим поколениям студентов-географов наших университетов объясняли, что старинная карта не может иметь отношения к искусству, втолковывалась её принадлежность только к точной науке. Чем объяснить это размежевание старинных гравированных карт и искусства в университетском учебнике картоведения, я не знаю. Мне известно, что созданием карт и атласов занимались члены гильдии Святого Луки — объединения художников, гравёров и печатников. В этой гильдии состоял, например, Абрахам Ортелиус, создатель первого сборника географических карт, книги нового типа, называемой ныне географическим атласом. Имена Дюрера, Брейгеля и Рубенса, оформлявших карты, не нуждаются в представлении. Адриан Шхонебек, начавший в 1699 году по приглашению Петра I в Москве гравирование и издание планов и карт, в Голландии был известным гравёром.
— Какая карта для вас наиболее интересна?
— Даже самая скромная карта с неточными очертаниями становится интересной, когда с ней связана история реальных людей. Обычно та карта, которую в настоящий момент рассматриваешь и изучаешь, кажется самой любопытной.
— Есть вещи, которые вы хотели бы найти, чтобы пополнить ими коллекцию?
— Конечно. Но список неопределёнен и, как мне кажется, всё время расширяется. Например, ранние чертежи, выполненные в единственном экземпляре. Но, в отличие от настоящих коллекционеров, я ничего специально не ищу. Всегда так получается, что карта приходит ко мне сама и поселяется в доме. Иногда я к этому прилагаю усилия, чаще — вообще никаких.
— У вашего собрания есть конкретная тема или направление?
— Коллекция сформировалась как собрание европейских гравированных чертежей и карт, относящихся к территории России. Их основная часть выпущена в свет в Европе в то время, когда в самой России ещё не возникло картоиздательского дела и не была освоена техника печатания гравюр с медных досок.
— Чем отличаются чертежи от карт?
— По сравнению с картой чертёж — более архаичная форма изображения государства или значительной его части. На карте обязательно присутствует или хотя бы подразумевается масштаб и градусная сетка, благодаря чему можно вычислить реальные расстояния и время на их преодоление. Россия, особенно на окраинах, вплоть до начала XVIII века довольствовалась чертежами. Задача русских чертежей — служить аргументом при территориальных спорах и при установлении размера земельной подати.
— Какие известны самые ранние карты наших земель?
— О них до нас дошли только легенды. Сохранились записи о том, что у Ивана Грозного были ящики с древними и ветхими чертежами. Их перерисовывали, копировали, но, хотя книгопечатание уже пришло в Московское царство, государство и граждане не стремились тиражировать карты. Так что картография у нас запоздала века на два. Но так как самой Европе было необходимо понимать, с кем она граничит на востоке, все первые печатные чертежи и карты территории, которую теперь занимает Россия, изготовлены в Европе. В 1993 году в аукционном доме «Сотбис» появилась легендарная карта-чертёж, о которой упоминалось в книге о Московии Павла Иовия Новокомского, изданной в Риме в 1525 году. В тот год великий князь московский Василий Иванович послал к Папе Римскому Клименту VII толмача-переводчика Посольского приказа Димитрия Герасимова. В разговорах с Павлом Димитрий так хорошо описывал новое европейское государство и, по предположению некоторых современных историков, показывал какие-то чертежи, что сразу после его отъезда из Рима Павел Иовий опубликовал книгу о Московии, переиздаваемую и читаемую до сих пор. Карта же считалась неизданной. Поэтому её находка стала сенсацией. Сейчас этот экземпляр хранится в Москве в Архиве древних актов. Похожая история произошла с гравированным чертежом земель Московии, составленным гданьским сенатором и художником Антонием Видом в сотрудничестве с воеводой Иваном Ляцким, уехавшим из Серпухова в августе 1534 года в Польшу. Упоминания о существовании этого чертежа начинаются с середины 40-х годов XVI века. Первый словарь картографов и их работ, составленный Абрахамом Ортелиусом в 1570 году, сообщает о карте Московии
А. Вида. Однако нашли карту-чертёж лишь в 1883 году. Известны три экземпляра этой гравюры, выполненные Францем Хогенбергом. Все они хранятся в европейских коллекциях.
А самой первой изданной и ставшей широкоизвестной картой нашего государства можно считать гравюру из карманного издания «Географии» Птолемея, выпущенного в свет в Венеции в 1548 году. Карты для этого издания составил «знаменитейший из картографов» пьемонтец Джиакомо Гастальди, тот самый, который первым на своих картах изобразил пролив, отделяющий Азию от Америки, и назвал его Анианским.
— Кто в России основал издание карт?
— У истоков российского картоиздания стоял Пётр I. Яков Вилимович Брюс, обрусевший потомок шотландских королей, «звездочёт и англичанин», как назвал его Семён Ульянович Ремезов, составил карту юго-западной России, которую Пётр вывез в 1697 году в Голландию для напечатания. Находясь в Голландии, Пётр принял на службу Адриана Шхонебека, который начал в России не только гравировать на меди и печатать карты, но и обучать этому мастерству русских учеников. Деятельность А. Шхонебека, скончавшегося в 1705 году, и его учеников положила начало российскому картоизданию. За напечатанную в 1720 году карту Каспийского моря, отразившую результаты нескольких экспедиций, Пётр был удостоен звания члена Парижской академии наук. А уже через тридцать лет Леонард Эйлер, один из руководителей подготовки первого российского Академического атласа, говоря об уровне картографии в России, писал: «Кроме Франции почти ни одной земли нет, которая б лучшие карты имела».
— На картах допетровского времени удивляют мифические названия, отсутствие Камчатки и Сахалина, искажённые представления о реках и морях.
— Это следствие непостижимой для Европы величины Московии, малодоступной Тартарии — той территории, которую ныне занимает Россия. Эти необъятные земли долго оставались не освоенными самими русскими. Поразительный факт: на протяжении трёхсот лет — XVI, XVII и XVIII веков — территория России увеличивалась в среднем на 150 квадратных километров ежедневно! Сейчас кажется странным, что только морская экспедиция 1821—1823 годов под руководством Фердинанда Врангеля дала окончательный ответ на вопрос: сходится ли Азия с Америкой? Во время экспедиции был пройден и положен на карту последний неизведанный участок арктического берега Азии, расположенный между устьем реки Индигирки и Колючинской губой. Тогда же удалось установить, что между континентами нет никакого моста и что их действительно разделяет Берингов пролив, изображавшийся на картах XVI века. Исследование и описание необъятных российских земель стало делом многих поколений. А до тех пор о них множились легенды. Так, к востоку от реки Танаис (Дон) на территории современных Ростовской и Волгоградской областей землеописатели размещали страну женщин-воительниц — амазонок. Издревле об Амазонии писали, сообщая о подвигах Геракла, о походах Александра Македонского, о путешествиях Марко Поло. Рыцарские романы средневековой Европы связывали её с золотом, а испанские короли снарядили морскую экспедицию на запад, чтобы этим путём достичь земли на востоке Азии. Вернувшийся из первого плавания на запад Христофор Колумб сообщил об острове, населённом одними женщинами. Эти сведения уточнялись следующими экспедициями испанцев, пока отряд Франсиско де Орильяно в 1541 году не проплыл по Великой реке амазонок, посетив при этом их государство. Так Россия лишилась своей Амазонии. Только средневековые космографии и карты сохраняют память о том. Подобных мифических земель много на старинных картах.
— Это придаёт очарование старым документам. Но картография в нашей стране пережила период намеренной дезинформации и тотальной секретности.
— Вообще, всякая карта или план города — это более или менее устаревший материал. Он достоверен лишь на момент создания, а ко времени выхода в свет тиража немного устаревает. В 60-е годы прошлого века старинные европейские чертежи и карты России оказались засекреченными. Были объявлены секретными даже каталоги карт России XVI—XVII веков. До сих пор, по рассказам историков, в провинциальных музеях топографические карты XIX века и даже чертежи земельных участков XVIII века хранятся в сейфах наравне с секретными документами, поскольку «рассекретить» их не удаётся из-за отсутствия уполномоченных на то людей.
— Известно, что в СССР на картах отсутствовали целые города, на планах не находили некоторых улиц.
— Или, наоборот, пририсовывали то, чего на самом деле не существовало. Однажды я с архитекторами принял участие в экспедиции на север Вологодской области. От села к селу мы двигались по дорогам. Ориентируясь по современной карте, мы вышли к дороге между Тотьмой и Тарногой, обозначенной красным как трасса с регулярным автобусным сообщением. Каково же было наше удивление, когда перед собой мы увидели плохо укатанную, всю в выбоинах и глубоких лужах дорогу. Единственной попуткой, которую мы там встретили, оказалась «троица»: гусеничный артиллерийский тягач, автозаправщик и грузовик высокой проходимости. На них двигались строители высоковольтных линий со своим грузом. Но проехать по этой дороге, постоянно застревая в лужах грязи, без тягача невозможно.
— Что кроме достоверности отличает старинную карту от современной?
— Те карты печатали на тряпичной бумаге, отлитой вручную. Она приобретала уникальные свойства живого материала. Её можно рассматривать на просвет или любоваться её фактурой. Чёрная краска, с помощью которой отпечатывалось с гравюрной доски изображение, — сложная по цвету. Она обладает массой оттенков красного и коричневого. Считается, что её готовили из отходов винного производства — косточек и побегов винограда. Акварель, которой от руки подкрашивали карты, разные способы гравировки — всё вместе создаёт неповторимое качество старых вещей. Географическая карта — продукт научных знаний и одновременно предмет искусства. Подтверждение тому не только картуши — декоративные рамки с аллегорическими фигурами, сюжетными сценами, размещаемые на карте для названий, посвящений и линеек масштабов, но и сам рисунок деталей карты, её надписи. Голландские карты XVI—XVII веков — признанные произведения гравюрного искусства мирового уровня. Карты Меркатора, Ортелиуса, Блау — шедевры, где общая композиция держится на искусно выполненных деталях. В Европе существовала традиция универсального мастерства в изготовлении карт, когда один человек мог выполнять все виды работ. Позже, после того как центр картографического дела переместился из Голландии во Францию, эту традицию утратили. Во Франции сформировалась совсем другая школа изготовления карт — точная, чёткая, очень информационная, но сухая и сдержанная.
— Какая традиция прижилась в России?
— Россияне, с одной стороны, получили «прививку» голландских мастеров-гравёров, с другой — геодезистов и картографов обучал академик Парижской академии наук и профессор Петербургской академии наук Иосиф Никол? Делиль — создатель первого национального Атласа 1745 года. Так что в наших картах сошлись обе традиции: голландская, художественная, и французская, научная. Но к концу XVIII века в России победил прагматизм. Из почти самостоятельных маленьких гравюр и мастерски раскрашенных рисунков картуши превратились в скромную информационную часть карты.
— Коллекционеры часто рассказывают увлекательные, почти детективные истории о том, как им достались те или иные предметы.
— У меня самая эмоциональная история связана с драматической судьбой книг в стране. В начале 1980-х из подвала московского дома, в котором жили крупные учёные, грузовиками вывозили в макулатуру связки книжных блоков — то, что остаётся от книг, если оторвать от них переплёты. Библиотека по естественным наукам Академии наук СССР избавлялась от книг. Так как вторсырьё не принимало картон и переплёты, их отрывали вместе с плотной форзацной бумагой. Известно, что бумага XVIII века ручного крашения не только необычайно красива, но и столь высокого качества, что может быть использована вторично. Меня позвал в этот подвал приятель, знавший о моём увлечении ручным переплётом. Он и предложил мне унести переплёты с форзацами, чтобы хоть что-то спасти от гибели. Я запомнил в этих кучах книги по ботанике, изданные во Франции в XVIII веке с гравюрами, раскрашенными от руки, атласы орхидей большого формата, географические журналы конца XIX века с вклеенными картами и многое другое. Меня шокировало, что всё это великолепие обречено на уничтожение. Я мог только выдирать отдельные красивые листы и помогать увязывать пачки по 20 килограммов каждая. В итоге отдельных листов набралось несколько коробок. А связками книг без переплётов мы заполнили несколько грузовиков. Позднее эти уцелевшие листы разошлись по друзьям и переплётчикам. Ощущение трагедии от бессмысленной гибели замечательных книг, гравюр, карт осталось до сих пор.
— В чём же причина — в глупости, непонимании, что уничтожались исторические и культурные ценности?
—Насколько я знаю, это была государственная политика, узаконившая положение, что книги, не запрошенные читателями более десяти лет, подлежат списанию за ненадобностью, то есть уничтожению! Если следовать такой логике, то скоро пол-Ленинки можно будет сдать в макулатуру. Жутковато, что этим занимались или занимаются и поныне профессиональные библиотекари, а описание психологии этих людей можно найти у Оруэлла и Брэдбери.
— У вас как эксперта и коллекционера есть цель?
— Да, последние годы я собираю коллекцию отсканированных изображений карт. Мне удаётся записывать на компакт-диски не только изображения карт, находящихся у меня, но и интересные экземпляры, попадающие ко мне на время. Без компьютера это собрание не существует, но с его помощью карту, её детали можно рассмотреть намного лучше. Отсканированные карты легко хранить, и пользоваться ими проще, чтобы наши потомки имели возможность прикоснуться в прямом смысле слова к бесценному памятнику таланта наших предшественников.
ЛИТЕРАТУРА
Багров Лео. История русской картографии. Пер. с англ. Е. В. Ламановой. — М.: Центрполиграф, 2005.
Борисовская Н. А. Старинные гравированные карты и планы XV—XVIII веков. — М.: Галактика, 1992.
Кордт В. А. Материалы по истории русской картографии. Репринтное воспроизведение киевских изданий 1899, 1906 и 1910 годов. — М., 2009.
Leo Bagrow. A History of the Cartography of Russia up to 1600. Edited by Henry W. Castner. The Walker Press, Wolf Island, Ontario, 1975.
Leo Bagrow. A History of the of Russian Cartography up to 1800. Edited by Henry W. Castner. The Walker Press, Wolf Island, Ontario, 1975.
