Изначальная роль шапки — защищать человека от погодных условий — с незапамятных времён сопровождается другими функциями. Особенно хорошо это видно, если посмотреть на традиционные национальные головные уборы, напоминающие о временах, когда шапка (шляпа, корона или шлем) устрашала врагов, впечатляла богатством, внушала почтение или обеспечивала благосклонность богов. И хотя в современном мире во многих странах этнические головные уборы стали просто популярным украшением, социальным или национальным символом, ещё остались и такие народы, у которых шапка по-прежнему играет сакральную роль.
Например, жрецы народа бамбара в Мали надевают на голову так называемую чивару — убор, достигающий полутора метров в высоту, с деревянным изображением антилопы — магического и священного для бамбара животного. Это придаёт силу церемонии и обеспечивает племени благословение богов и духов предков. Магические головные уборы распространены во всей Африке, часто они закрывают не только голову, но и лицо. У народа догонов (юго-запад Мали) ритуальные шапки-маски могут носить лишь специально обученные танцоры: надевая её, они перевоплощаются в духов и понимают лишь специальный «язык масок», общение с простыми смертными им при этом запрещено. Если такую шапку наденет обычный человек, его ждёт неминуемая смерть, считают догоны.
Изображения животных — одно из самых распространённых украшений традиционных головных уборов. Это наследие веры в тотемных зверей — родоначальников племён, защитников и счастливых талисманов охотников или скотоводов. Для большинства народов мира тотемизм — древняя и практически забытая история, но не везде: в Экваториальной Африке, например, даже городские жители хорошо знают тотемы своего рода или племени, а на островах Меланезии тотемизм жив и по сей день. Вожди народа дану с острова Новая Гвинея носят на голове чучело райской птицы с сотнями ярких разноцветных перьев — по их мнению, такой убор делает их племя непобедимым, гарантирует долголетие и безбедную жизнь. У народов, живущих скотоводством, головные уборы очень часто украшены воловьими или буйволиными рогами. Мотив рогов встречается и в мужских, и в женских уборах — и вовсе не только в экзотических странах. Ещё полтора столетия назад россиянки носили рогатые уборы—кички. Этот отголосок древних языческих верований исторически очень не нравился православной церкви, «рогатых» женщин в церковь не пускали, и те стали покрывать кичку платком, чтобы прикрыть рога. Так появился новый фасон головного убора, доживший в России до XX века.
Воины многих народов использовали головные уборы, чтобы продемонстрировать свои боевые заслуги и устрашить неприятеля. К шлему воина народности нага в северной Бирме прикрепляют столько бивней, сколько кабанов убил его владелец. Глядя на увешанный подобными трофеями шлем, враг из соседнего племени серьёзно задумается, стоит ли вступать в схватку. Тем более что каких-нибудь пятьдесят лет назад на шлемах воинов рядом с кабаньими бивнями можно было видеть и человеческие челюсти…
Ну а вождю племени, конечно, пристало носить головной убор, выделяющий его размерами или количеством украшений. В моей коллекции есть шапка правителя народа ладакхи (Гималаи). Даже если вождю не повезло с ростом, головной убор возвысит его над остальными, кроме того, он буквально унизан крупными самоцветами: бирюзой, опалами и лазуритами. Вес «короны» составляет не меньше шести килограммов, так что надевать его правитель предпочитает только по большим праздникам. Традиция украшать головные уборы правителей впечатляющими драгоценностями универсальна: в Европе она много веков назад, в раннем Средневековье, привела к появлению короны, и с тех пор самые дорогие самородки, попадающие в казну, неизменно прикреплялись именно к короне. В частности, российскую императорскую корону украшает знаменитый алмаз «Орлов», британскую — не менее известный «Кохинор».
Впрочем, «капитал» на голове носят далеко не только цари и царицы. Обычай нашивать золотые и серебряные монеты именно на шапку известен у множества самых разных народов Европы и Азии. У арабских бедуинов такой головной убор передаётся по наследству от матери к дочери, проходя через много поколений. Если семья беднеет, старые монеты срезаются с шапки, чтобы поправить семейный бюджет, а следующее поколение, если разбогатеет, сможет нашить новые. В результате, например, йеменский гаргуш из коллекции содержит на себе монеты самых разных государств и эпох: от XVIII до конца XX века. В России украшать убор мелодично звучащими серебряными монетами принято по сей день у женщин Поволжья — чувашей и марийцев. Чувашские красавицы огорчаются, что с тех пор, как в 1930-е годы в России вышли из обихода серебряные монеты, перезвон, который издавал при ходьбе или танце народный головной убор, уже никогда не будет таким мелодичным, как раньше. Да и демонстрировать богатство стало затруднительно — не будешь же нашивать на традиционную шапку банкноты крупного достоинства.
А высота головного убора подчас зависела не только от уровня власти владельца, но и от меры тщеславия владелицы. Совсем недавно, в начале XX века, во французской провинции Бретань традиционная белая кружевная шапочка под названием «бигуден» стала объектом непримиримого соперничества между городами и районами: чьи кружевницы смогут сделать бигуден выше и устойчивее? Кто победил в кружевной гонке, неизвестно, но в результате к 1940-м годам высота бигудена достигла 40—50 см, и именно такие традиционные уборы до сих пор носят по праздникам бретонки.
Даже ничем не украшенная шляпа может нести огромное количество информации. Конечно, прежде всего, о природных условиях, в которых живёт народ. Современные крестьяне Карибских островов делают шляпы из стеблей сахарного тростника, а лаосцы — из листьев бамбука. В холодной Монголии и северных областях России приняты национальные головные уборы из меха или оленьих шкур, а жители тропической Африки и Индонезии всего лишь завязывают голову обручем из бисера или простой повязкой — холода здесь неизвестны.
Бывают ситуации, когда головные уборы служат чем-то вроде паспорта. Так, народности Юго-Восточной Азии настолько разнообразны, что, когда они встречаются и перемешиваются друг с другом, например на местном рынке, распознать их можно только по головному убору. Даже названия отдельных племён происходят от названия шапок: в северном Вьетнаме проживают дзао-тьен, или «монетные дзао» (нашивают крупные монеты на женские уборы), «таи в белых платках», «чёрные хмонг» (красят свои тюрбаны в цвет индиго) и другие народы. На просьбу продать свой головной убор даже за большие деньги многие женщины отвечают категорическим отказом — ведь в этом случае они сразу потеряют этническую идентичность! Кроме того, в этом регионе по головному убору можно узнать, замужем девушка или ещё свободна, — так же, как когда-то на Руси, где головные уборы девушек и замужних женщин кардинально различались.
В русской традиции основным различительным признаком было наличие или отсутствие открытой причёски. Барышни могли показывать свои волосы, женщинам это строго-настрого запрещалось. «Опростоволоситься» на людях — тягчайший позор для женщины в русской деревне. Даже дома, при домочадцах, замужние женщины носили специальные интимные «волосники» — головные уборы из простой льняной ткани, чтобы не демонстрировать непокрытую голову. Схожие обычаи распространены по всей Европе.
Головной убор — живая летопись человечества, наглядная иллюстрация его удивительного разнообразия. Как говорится в английском присловье, «если бы все мы были одинаковыми, это был бы очень смешной мир».
Материал подготовила Елена Вешняковская.
