Виктор Николаевич Болховитинов стоит перед моими глазами как живой…
Чрезвычайно талантливый и разносторонний, редких качеств человек, он соединял в себе дар редактора и исследователя, вечно одержимого жаждой нового знания, увлекающийся и увлекающий окружающих, рождающий на ходу идею за идеей. Вот уж из кого креатив бил ключом!
Последние 20 лет жизни Виктор Николаевич Болховитинов отдал журналу «Наука и жизнь», его детищу, его ноу-хау, его проекту, как сказали бы сегодня. И он блистательно воплотил его в жизнь.
Главным редактором «Науки и жизни» Виктор Николаевич был назначен в 1961 году. К этому моменту я уже несколько лет проработала в журнале и прекрасно помню все тогдашние перипетии. Забавно, что на бурных собраниях коллектива «старой» редакции обсуждались два вопроса: перемены неотвратимо назрели и новым главным редактором хотим видеть Болховитинова (в то время он вёл им же придуманный журнал для подростков «Юный техник»). Таковы были требования «масс». И вот в стенах нашего деревянного купеческого особнячка на Малой Лубянке появился Болховитинов, назначенный «сверху».
По журналу «Наука и жизнь» состоялось специальное решение ЦК КПСС, которое включало в себя всё: утверждение нового «главного», штатное расписание, ставки, взаимоотношения с издательством… Но основное — изменение направления и содержания журнала, абсолютно иной статус и соответственно уровень требований к изданию. Как потом стало ясно, именно идеи Виктора Николаевича легли в основу этого постановления.
Журнал, который вы видите и сегодня — структура, оформление, обложка, формат, — был придуман им. Патентное изобретение, не иначе. Болховитинов привёл свою команду, и за несколько месяцев разработанная им структура — научно-популярный журнал для семейного чтения — обрела плоть и кровь: разделы, рубрики и т.д. Придумка была новаторской, и в деле этом участвовали тогдашние корифеи популяризации науки. Кроме Болховитинова — Георгий Николаевич Остроумов, Владимир Иванович Орлов, Олег Николаевич Писаржевский.
Редакция и редколлегия работали азартно, весело. И всё это отражалось на страницах журнала. И время было «оттепельное», время надежд. «Оттепель» растопила нашу зарежимленную, кондовую журналистику. На волне «оттепели» возникла та «Наука и жизнь», которую знают наши читатели.
Тогда это было открытие, откровение, революция. И революция шла широким фронтом. Новые журналы — «Юность», «Иностранная литература», еженедельники «Неделя» и «За рубежом», театр «Современник». Поэты, читающие свои стихи перед тысячной толпой на площади Маяковского и в Большой аудитории Политехнического музея, — Ахмадулина, Окуджава, Вознесенский, Рождествен-ский… Из тех времён — их слава, оттуда и широкое признание «Науки и жизни», её многомиллионные тиражи.
Что же привлекало? Журнал был обращён к людям, к семье, к человеку. Вам, тогда не жившим, не понять, что произошёл идеологический прорыв. На страницах — статьи самых известных учёных, самые смелые научные идеи. И даже — фото гена. Это была сенсация! Ведь в те времена в Советском Союзе так называемая формальная генетика не существовала, была под полузапретом. А рядом — столь же полузапретный Честертон с его удивительным, парадоксальным анализом человеческой натуры, фантастические рассказы Брэдбери, повести Амосова, Окуджавы и многое другое. И всё это переслоено «гарниром»: шутки, анекдоты, мелкие заметки, рукоделие, задачки, кроссворды, шахматные партии. Всего не перечислишь и всё — впервые. Вот ключевое слово. Потом наши придумки разошлись по разным изданиям и зажили своей отдельной жизнью.
Но самое главное в программе болховитиновского журнала — просвещение, этому было подчинено всё остальное. Приобщить к науке, заинтересовать, научить мыслить, воспитывать духовного, думающего человека. В общем — сеять разумное, доброе, вечное.
Виктор Николаевич давал нам, своим сотрудникам, бесконечно много. Его уроки редактуры незабываемы. Он мог часами сидеть с тобой над статьёй, подбирая нужное слово, выстраивая фразу, заставляя уточнять смысл, терпеливо и настойчиво добиваясь нужного ему результата. Работа над каждым номером превращалась в увлекательный творческий процесс. Болховитинов так погружался в совершенствование каждой страницы, что ответственному секретарю стоило немалого труда буквально вырвать из его рук готовый номер — мы вечно не укладывались в график.
Требования его к научно-популярной статье были вообще-то простыми, но как трудно было их выполнить.
Первое. Статья должна быть достоверной, полученной от первоисточника, из первых рук. От человека номер один в этой области знания, желательно академика. (Сейчас, увы, очень модны всякие домыслы, выдумки о якобы научных чудесах. С моей точки зрения, это не темы научно-популярной журналистики и, кроме вреда, такие публикации ничего принести не могут.)
Второе. Уметь «перевести» рассказ человека науки на язык, доступный широкой аудитории. Это очень сложная задача. Есть, конечно, учёные, которые умеют писать не только доступно, но и блестяще, но таких единицы.
И третье требование. Готовясь к работе над статьёй, журналист должен изучить тему.
Прописные истины, которым сегодня следуют немногие, но это для «Науки и жизни» и поныне — основа основ.
Традиции — это прекрасно, — скажет думающий читатель, но не закостенел ли журнал, продолжая существовать в столь жёстких рамках? Вопрос очень и очень существенный. Двадцать лет назад, в 1990-е, когда жизнь страны в одночасье кардинально переменилась, привычное рухнуло, перспективы — в густом тумане, нужно было решать, какой дорогой идти. После жарких обсуждений и трезвых размышлений решили: берём курс на здравый консерватизм. Разрушить легко, а построить много труднее. Да и наши личные, а значит, и редакционные принципы, платформа остались прежними. Разделяли их и наши читатели, судя по подписке и тысячам писем.
Сегодня вновь рубежные времена, когда нужно думать и решать.
Мы были уникальным коллективом, неким «оазисом». Помню, однажды водитель, подменявший нашего постоянного шофёра, сказал мне: «Никогда не видел такой редакции!» А он, надо думать, повидал их немало, работая в гараже издательства «Правда», объединявшего десятки изданий. Что же такое носилось в воздухе, что мог ощутить случайный человек со стороны? Абсолютный демократизм, уважение друг к другу, товарищество, интеллигентность. Далее категории глубинные: творческая свобода, профессионализм, знание предмета. И наконец, увлечённость, чувство локтя, мы — единомышленники.
Из множества названных и не названных разноплановых кирпичиков сложилась «школа Болховитинова». Что имеется в виду? Для меня это не только высочайшая требовательность к редакторам, раскрытие творческого потенциала каждого, но и шире — настрой всего редакционного коллектива. Как-то мне рассказали журналистскую «байку». Редакция некой газеты отправилась в полном составе на выходной день в морское путешествие. Мотор яхты заглох, и стало ясно, что к утру на работу не попасть. «Ничего, — бодро сказал главный редактор, — уверен, газета выйдет без опоздания». На посту оставалась тётя Паша, уборщица. Вот и мы были все за одного, один за всех.
«Бумажная» журналистика переживает трудные времена. Отомрёт совсем или уцелеет в каком-либо варианте — покажет будущее. А пока — журнал «Наука и жизнь» выходит и, я надеюсь, не разочаровывает читателя. Сегодня в редакции осталось немного людей, работавших с Болховитиновым, но дело его живёт, и я беру на себя смелость от имени старшего поколения поблагодарить читателей журнала за поддержку и сегодняшний редакционный коллектив за верность идее.
***
Болховитинов Виктор Николаевич (1912, с. Сасово, Рязанск. губ. — 1980, Москва), писатель, популяризатор науки. Родился в семье учителей, окончил физический факультет Московского университета. Преподавал в школах и вузах города, работал инженером в столичных научно-исследовательских организациях. С юношеских лет энергично сотрудничал с рядом московских периодических изданий. В группе подающих надежды московских литераторов был участником известной встречи А. М. Горького с творческой молодёжью в 1931 году.
Автор художественных очерков о выдающихся деятелях науки и культуры: К. Э. Циолковском, П. Н. Лебедеве, Д. И. Менделееве, И. Ньютоне, Н. И. Волочевском, Л. М. Дионове и др. Написал книгу о русском физике А. Г. Столетове для серии «Жизнь замечательных людей» (1951; переизд. 1953 и 1965). Более десяти лет работал в журнале «Техника — молодёжи», возглавлял выпуск новаторского журнала для подростков «Юный техник», был членом редколлегии «Литературной газеты».
С 1961 года — главный редактор журнала «Наука и жизнь». При нём этот первый в стране «толстый» научно-популярный журнал стал пользоваться беспримерным спросом, его месячный тираж вырос, достигнув в 1980-е трёх миллионов экземпляров.
Энциклопедия «Лица Москвы», том 1.
