Капитан Роббинс пытался скрыть свое состояние. И в первую очередь - от самого себя.
Никому не понять, какое удовлетворение испытывает капитан федерального грузовика, который завершил наконец долгий десятимесячный рейд по Периферии и теперь возвращается на базу.
На Центральную базу, геостационарку "Орбитал-2", откуда каждые три часа уходит челнок на Землю.
Опыт нашептывал капитану, что не может все идти хорошо. Обязательно найдется какая-нибудь гадость, которая испортит настроение. Капитан Роббинс не относился к оптимистам.
Поэтому, когда карго-холдер Носовская попросила его по внутренней связи срочно спуститься в трюм, капитан не особенно удивился. Хотя пакостей скорее следовало ждать от двигателистов или из навигационной. У карго-холдера просто не могло быть проблем: грузовик первого класса "Рабаул" возвращался на Землю порожняком. Разгруженные еще на вангоге трюмы Носовская опечатала в присутствии капитана и колониальных чиновников.
Но проблемы остались. Капитан понял это сразу, как только увидел карго-холдера.
Выглядела она не лучшим образом. Руки Носовской дрожали.
- Что случилось?
- Я лучше покажу, капитан. Иначе вы не поверите. Это в двенадцатом трюме.
Роббинс пожал плечами: идти было недалеко. Трюмные отсеки "Рабаула" веером отстреливаемых секторов крепились к реакторной шахте.
Карго-холдер первым подошла к люку, но открывать не стала.
- Наденьте комбез и маску, капитан.
Роббинс немедленно преисполнился самых черных подозрений. Изолирующий комбез и дыхательная маска… Гм… Значит, карго намерена пройти через дезактиватор. Это еще зачем? Двенадцатый - это не седьмой, где частенько перевозят трансгенные культуры. Откуда здесь биологическая опасность?
- В чем дело, карго? К чему защита?
- Лучше будет, если вы сами все увидите.
Роббинс с трудом влез в комбинезон, натянул маску, не переставая ворчать про себя. Последние три месяца выдались для Носовской тяжелыми - бесконечная возня с бумагами, фрахты, погрузки, контрольные замеры, разгрузки… Может, просто сдали нервы? Что такого опасного в трюме, где - капитан Роббинс напряг память - в последний раз перевозили образцы биологически активной почвы? ВанГога не жалела средств на амбициозные гидропонные проекты. И что? Дождевые черви вырвались на волю?
Карго пропустила Роббинса вперед, тщательно задраила внешний люк.
- Смотрите, капитан.
Мощные лампы осветили гулкую пустоту трюма. Без груза он выглядел весьма неприглядно. Бурые потеки на потускневших стенах, грязновато-серые лужицы на полу, какой-то белесый налет на…
Стоп!
- Видите? - спросила Носовская. - Вот эти белые споры?
Роббинс подошел ближе.
От самого пола вверх по западной стене поднималась буроватая корка неизвестной плесени, усеянная чешуйчатыми белыми шариками размером с полногтя. Она покрывала почти все свободное пространство стены, не менее сорока квадратных метров. Капитан отломил один из шариков. Мясистый отросток на месте скола немедленно начал розоветь. Все признаки налицо. Как в энциклопедии.
- Агарики? - задал Роббинс риторический вопрос.
- Именно, сэр.
- Так, - капитан некоторое время молчал. - Задраить вход в сектор и опечатать. Сообщи доку, пусть поразмыслит над профилактикой. Команду надо привить, если, конечно, от этой мерзости есть вакцина. И жду обоих через час. Будем думать.
Носовская и доктор Бергер поднялись в рубку как раз в тот момент, когда капитан просматривал на экране "Справочник внеземных форм жизни".
- …так… "Agarikus Rexus bisporus… Агарики ужасающие двуспоровые… малоизученная, но несомненно опасная форма внеземного паразита. По-видимому, представляет собой бурно размножающуюся плесень, способную перерабатывать практически любую органику. Заражение происходит при непосредственном контакте с инфицированной поверхностью. Вероятен перенос спор по воздуху. Скорость размножения - предположительно неограничена. Возможности нейтрализации на данный момент неизвестны ".
Бергер шумно сглотнул.
- Что скажете, док?
- Я… я просмотрел справочники. То, что вы сейчас прочитали, в целом верно. Точных данных нет, все зависит от состояния среды, температуры, наличия питательных веществ и прочего. Возможно, опасность преувеличена, но… Береженого Бог бережет.
- То есть? - капитан с интересом наблюдал, как полное лицо Бергера медленно заливает румянец. Доктор не любил принимать ответственные решения.
Вмешалась Носовская.
- Мы все обсудили с доком, капитан. Необходима немедленная дезактивация двенадцатого трюма.
Доктор кивнул.
- Да? - Роббинс поднялся, заложил руки за спину. - И как вы себе это представляете? Дезактивация - это, конечно, хорошо. Но там этой гадости килограмм пятьдесят. Не меньше. Куда прикажете деть отходы?
- В аннигилятор…
- Носовская , вы забыли, что у нас коммерческий рейс? На базе бюрократы "Спейс-карго индастриз" будут изучать журнал полета едва ли не в лупу. И куда я спрячу перерасход энергии? Вы думаете, Носовская, там сидят слепцы? Не-ет, меня первым делом спросят: "Скажите, капитан, вот тут у вас указана аннигиляция пятидесяти килограмм. Чего именно?" И что я должен отвечать? Не знаю, мол, какая-то белая хрень? Да мне моментально пришьют или контрабанду, которую я сжег, чтобы уничтожить улики, или - не дай бог - убийство! Может, еще предложите остановить корабль и вышвырнуть всю эту гадость в космос? Лопатой?!
- Простите, сэр, но…
- Никаких "но"! Особенно в этом рейсе. "Спейс-карго" точит зуб на федеральную дотацию, а для этого ему нужно выглядеть максимально экономным. На аннигиляцию полсотни кило уйдет столько активного вещества, что меня съедят живьем и не подавятся!
- А что, если записать в журнал внеплановую аннигиляцию… ну, скажем, - карго-холдер на мгновение задумалась , - как устранение возможной биологической опасности?
Роббинс с жалостью посмотрел на него.
- Вы считаете это выходом?
- Э-э… да, сэр.
- Неужели? А про карантин вы что-нибудь слышали? База тут же объявит "Рабаул" инфицированным судном, и всех нас запрут месяца на три, если не больше. Носовская, вы хотите весь отпуск просидеть в душной стеклянной колбе и размышлять о смысле жизни? Да еще мочиться исключительно на анализы?!
Капитан бушевал несколько минут. Карго и доктор стояли молча, причем на лице последнего все явственней проступало желание убраться как можно дальше и как можно быстрее.
- Вы позволите, сэр?
Роббинс обернулся - в рубку вошел старший помощник МакКаллиган. Лицо его сияло, передвигался он чуть ли не вприпрыжку.
"Что это с ним? Ах да, он ведь еще ничего не знает!"
- Получена гиперграмма с базы, сэр. Нам предписывается прибыть к двадцать первому причалу не позже семнадцати-ноль-ноль по среднесолнечному. Принять на борт комиссию и…
- Нет, - быстро сказал капитан Роббинс.
- Нет, не может быть. Только не мы. Скажите, что пошутили, Мак!
Старпом удивленно ответил:
- Гиперграмма подлинная. Дешифрована нашим ключом, вот знак. Если хотите, я могу позвать радиста Гейла, он подтвердит… господин капитан, сэр, - на всякий случай добавил МакКаллиган.
- Комиссия! - почти простонал Роббинс.
- Что за невезение!
- Сэр, но вы же знаете, что по уставу любой корабль по возращении на базу обязан пройти дезинфекцию и дезактивацию. Иногда компьютер случайным образом выбирает название корабля, и он подвергается особо тщательной проверке. Зато потом… - старпом прищелкнул языком, - премиальные, три месяца отпуска и внеочередной челнок на Землю.
МакКаллиган осекся - капитан его не слушал.
- …тщательная проверка, говоришь? Знаем-знаем. На предмет контрабанды.
- Ничего запрещенного на корабле нет, сэр! Я ручаюсь за наших парней.
- Да причем здесь контрабанда! - в сердцах воскликнул Роббинс. - Что я не знаю, где, как и сколько ее обычно прячут?
- А что же еще, сэр? Люди здоровы, - МакКаллиган суеверно сплюнул, - перерасходов топлива нет, серьезных дефектов тоже, а то, что есть, мы устраним за сутки. Трюмы -это не наша забота, да и они все равно пустые…
Капитан Роббинс поманил к себе старпома.
- Они НЕ пустые, Мак. Уже нет. Слышал про агарики?
МакКаллиган отшатнулся.
- Боже мой!
- Сходи на досуге в двенадцатый трюм. Вон карго тебе все покажет.
- Но как же, сэр?..
- Этого я не знаю. Зато я знаю, чем нам это грозит. В комиссию обязательно включат какого-нибудь заштатного эпидемиолога, который спит и видит, как бы сделать себе имя на громком скандальчике и вернуться на Землю в ореоле славы. А если на базе окажутся с инспекцией шишки из Всемирного совета - пиши пропало. А они обязательно окажутся, помяните мои слова - ведь скоро перевыборы. Сенаторы землю роют, лишь бы порадеть за деньги налогоплательщиков. На пару с эпидемиологом они сделают из нас показных мальчиков для битья. Вот так-то, Мак. Мы в дерьме по уши.
- Что будем делать, сэр?
- Пошли ответную гиперграмму. Спасибо, мол, горды оказанной честью, и все такое. И разузнай ненавязчиво состав комиссии. Не мне тебя учить.
- Понял, сделаем.
Старпом мрачно поплелся к выходу.
- И вот еще что, Мак, - Роббинс переглянулся с карго, едва заметно кивнул. - Собери-ка через тридцать минут в кают-компании всех свободных от вахт.
Люди слушали очень внимательно. И чем дальше Роббинс говорил, тем мрачнее становились их лица.
- Всю команду упекут в самый жесткий карантин как минимум на месяц. Мы будем питаться только витаминным желе…
Повара передернуло.
- …часами просиживать в дезинфекционной камере и раз в день принимать ионный душ. Не говоря уже о прививках и поддерживающих инъекциях. На Землю мы сойдем бледными, обессилевшими, лысыми и ни на что негодными. Во всех смыслах.
- А как же портовые девочки, капитан?
- уныло спросил кто-то из задних рядов.
- А никак. Они в нас быстро разочаруются. Впрочем, законные жены тоже.
По рядам пронесся стон.
- Поэтому, - Роббинс повысил голос,
- в наших интересах найти выход из этой дурацкой ситуации. До прибытия на базу осталось три дня. Думайте. Я готов выслушать любые, даже самые невероятные предложения.
Весь следующий день бурая корка плесени непрерывно росла. Роббинс трижды спускался в двенадцатый трюм. Перспективы не радовали: к двадцати трем часам на плесени красовались шарики размером с детский кулачок.
Пропуская капитана через опечатанный шлюз, карго-холдер регулярно спрашивал:
- Есть что-нибудь, сэр?
Роббинс качал головой, а на третий раз не выдержал:
- У меня в голове сумбур, Носовская. Столько бреда я в жизни еще не слышал! Слов нет, идей мне накидали предостаточно. От самых банальных до максимально идиотских. Один гений из инженерной группы даже предложил замаскировать люк двенадцатого трюма.
- Как замаскировать?
- Законопатить щели гермопастой, а потом закрасить под цвет стены. Спрятать, черт бы его побрал! Боюсь только, что в комиссии значительно меньше кретинов, чем в моей собственной команде!
"Рабаул" тормозил. Корабль уже вошел в Систему, но с учетом всех маневров до базы оставалось еще часов тридцать лету.
- Времени в обрез, Мак, а мы еще ничего не решили. Вы получили состав комиссии?
- Да, сэр. Все, как вы и говорили: сенатор Ивинс, глава комитета по инвестициям космических программ, сенатор Кратчет, директор фонда "Финансовая безопасность Земли"…
Роббинс скрипнул зубами.
- …три помощника, экономический советник президента Евразии, доктор Барнс, доктор Левинсон…
- Кто из них эпидемиолог?
МакКаллиган грустно посмотрел на капитана.
- Оба, сэр.
- Проклятье!
- Может, все-таки замаскировать трюм?
- Мак, - капитан устало вздохнул, - только вы меня не разочаровывайте. Думаете, в комиссии никто не удосужится посмотреть чертежи "Рабаула"?
- Простите, сэр. Тогда…
- Что?
- Лерой, наш повар, приходил ко мне с какими-то фантастическими идеями, но… вы же знаете Лероя! На камбузе он бог, но во всем остальном - абсолютный дилетант, хоть и считает себя гением. А еще эти его книги, которые он постоянно таскает с собой… По-моему, из-за них он немного не в себе.
- И в чем же дело, Мак?
- Видите ли, сэр, - старпом замялся. - Лерой утверждает, что сможет изничтожить агарики за несколько часов. Да так, что от них и следов не останется. Якобы в каком-то из его древних талмудов все подробно расписано.
Роббинс вздохнул:
- Бредовые идеи я уже слышал, идиотские тоже. Теперь пришло время безумных. Мы в полном цейтноте. Объясните коротко - что он задумал?
- В том-то и дело, сэр! Лерой не хочет ничего говорить: секрет, мол. Понимаете, сэр, ребята постоянно потешаются над его книгами, а они для нашего кока - все! Он бережет их как зеницу ока, холит, лелеет… Да он все свободное время с ними!
- Да знаю я! Мак, вы думаете, хороший капитан не в курсе, чем на досуге занимается его команда?
- Извините, сэр. Так вот, Лерой все время говорил, что придет день - и его книги спасут корабль. Все над ним смеялись, а теперь…
- Настал день его триумфа. Все ясно. Вызывайте Лероя. Послушаем, что у него на уме.
- Боюсь, что поздно, сэр. Он сейчас готовит праздничный обед для комиссии. Надо же хоть чем-то их задобрить.
- Дьявол! Хорошо, идем в камбуз…
В рубку с грохотом влетел Бергер. Он хрипло дышал, лицо его покрылось красными пятнами.
- Сэр! Капи… тан!
Он пытался что-то сказать, но лишь хрипел, с трудом выговаривая слоги, и никак не мог отдышаться.
- Тише, успокойтесь. Что на этот раз?
- Все исчезло!
- Что исчезло?
- Агарики, сэр! Они пропали. Двенадцатый трюм пуст!
Капитан переглянулся с МакКаллиганом. В следующее мгновение они почти одновременно бросились к выходу, едва не столкнувшись в дверях.
Западная стена трюма блистала чистотой. Конечно, если быть совсем точным, стерильной чистоты в трюме не было - на полу валялось несколько комьев почвы, титановые плиты стен помутнели, но агарики действительно исчезли. Не осталось и следа от буроватой корки и белых шариков плесени, еще несколько часов назад покрывавшей всю стену целиком.
Старпом облегченно вздохнул.
- Может, среда была для них неподходящая, и они просто погибли?
- Если бы все было так просто, Мак. - Роббинс невесело усмехнулся. - Появились как по волшебству и исчезли также. Носовская !
- Я здесь, сэр.
- Вы осмотрели остальные трюмы?
- Так точно. Везде пусто, сэр.
- Здесь есть какие-нибудь служебные туннели, вентиляция, что-нибудь в этом роде?
- Трюм герметичный, сэр. Им некуда деться.
- Гм…
Ожил динамик внутренней связи:
- Внимание экипажу! Все по местам! Торможение через семь минут.
- Черт побери! - выругался Роббинс. - Все! Время ушло. Потом разберемся со всей этой исчезающей плесенью. Надеюсь, она не появится так же неожиданно, когда комиссия спустится проверять трюмы.
Корабль скользнул в гравизахваты двадцать первого причала точно по расписанию. Капитан Роббинс славился пунктуальностью.
В главном шлюзе выстроилась команда. Парадная форма сияла белизной, нашивки, нагрудные знаки и пуговицы сверкали.
По обшивке "Рабаула" проскрежетало что-то массивное и железное. Наконец присоски намертво прикрепили к кораблю герморукав. Над потолком загорелась зеленая лампочка - давление снаружи и внутри сравнялось. Зашипела гидравлика, откатывая в паз бронированную плиту люка.
Роббинс недоуменно поднял бровь, по рядам команды прошелестел шепот недовольства. Напротив входа громоздились десятка полтора фигур в скафандрах высшей защиты.
Сенаторы слишком боялись за свою жизнь, чтобы просто так войти в космический корабль, почти год скитавшийся по Периферии. Но и отдать кому-нибудь другому эту честь не могли. Наверное, поэтому первым в "Рабаул" вполз приземистый робот. Пока он измерял радиацию, брал пробы воздуха, короче, выискивал все то, что могло причинить вред драгоценным жизням членам Всемирного совета, сенатор Ивинс от лица встречающих зачитал по интеркому приветственную речь. Голос его звучал глухо и невнятно: тучный сенатор страдал одышкой.
- …рады приветствовать… х-х-х… наших доблестных покорителей… х-х-х… космоса! Каждый мальчишка… х-х-х… мечтает стать верным рыцарем звездных-х-х… путей, чтобы Земля… х-х-х… могла им гордится…
"Боже, - подумал Роббинс, - когда же он закончит?"
И словно бы в ответ на его молитву, робот зажужжал чем-то у себя внутри, засветился зеленым. Жизни и здоровью VIP-персон ничто не угрожало.
С помощью техников члены комиссии освободились от скафандров. Капитан дождался, когда красная, в бисеринках пота физиономия сенатора покажется из-под шлема, козырнул ему. Ивинс благосклонно кивнул и уже раскрыл было рот, чтобы продолжить речь, но Роббинс опередил его.
- Уважаемые гости, господа сенаторы, господин советник, команда приглашает вас за праздничный стол. Сегодня наш "Рабаул" дает в вашу честь званый обед!
Про сенатора Ивинса ходили разные слухи, в том числе говорили, что он весьма падок на доброе застолье с аппетитными разносолами. Умением зарабатывать политический капитал он не уступал самым успешным своим коллегам, но хороший стол на какое-то время мог нейтрализовать въедливость сенатора и привести его в благодушное настроение.
Роббинс шел впереди, указывая дорогу к кают-компании. Ивинс за спиной капитана вполголоса переговаривался с евразийским советником. Краем уха Роббинс слышал их беседу.
- Надеюсь, Димитрий, нас не собираются кормить фруктовой пастой из тюбиков?
- Юджи-ин! Где вы набрались подобных ужасов? Космический флот питается по высшему разряду. Это их гордость. Каждый корабль обязательно может похвастаться парой-тройкой фирменных блюд, а про "Рабаул" я слышал совершенно фантастические истории. Говорят, здешний повар едва ли не лучший на флоте.
И Лерой не подкачал! Холодные закуски: салат из морепродуктов "морской балет", "устричная феерия", паштет "ле-миттелье" - были восхитительны. Сенаторы удивленно переговаривались, Кратчет даже спросил у Роббинса:
- Скажите, капитан, и это все приготовлено из сублимированных продуктов?
- Конечно. Огюст Лерой, наш повар, - большой мастер своего дела.
Кратчет покачал головой.
- Жаль, что в моем любимом ресторане так не готовят.
Ивинс прислушивался к разговору, но молчал. И только распробовав паштет, он восхищенно цокнул языком и сказал:
- Скажите честно, капитан, на вашем корабле что-то не в порядке и вы хотите нас подкупить?
На лице Роббинса не дрогнул ни один мускул.
- Обед не только в вашу честь, сенатор, хотя вы и приглашены как почетные гости. Просто моя команда сегодня вернулась домой, на Землю. Нас не было почти год. В космосе нечасто случаются праздники, сэр.
Сенатор немного смутился - впрочем, совсем ненадолго, на каких-нибудь пять-десять секунд. Разве он мог позволить, чтобы его волновали чужие проблемы, когда еще не распробованы вот эти изумительно приготовленные устрицы?
Команда постепенно привыкла к гостям, люди расслабились, хотя иногда нет-нет да и бросали на членов комиссии настороженный взгляд. Астронавты не любят чиновников, и дело тут не в личной неприязни. Просто от бюрократов ничего хорошего ждать не приходится.
Несмотря на радость от прибытия домой, на многочисленные тосты, каждый на корабле помнил - осмотр еще не начинался, он просто отложен.
В проходе кают-компании появился Лерой с огромным подносом в руках.
- А сейчас наше фирменное блюдо! Такое вы можете попробовать только на "Рабауле" и больше нигде в радиусе сорока парсеков!
Космонавты радостно зашумели. Ивинс с шутливой интонацией простонал:
- Капитан, ваш повар хочет закормить нас до смерти!
- Внимание, уважаемые гости! - Лерой осторожно поставил свою ношу на стол. - Перед вами "Мечта о Земле"! "Эль марридо де костра" - очень редкое блюдо с ванГоги. Его подают только самым дорогим гостям, если хотят показать свое уважение. Прошу.
- А из чего готовят ваш "эль марридо"?
- спросил Ивинс. - Насколько я знаю, на ванГоге нет своего сельского хозяйства.
- Пока нет, сэр. - Лерой отрезал здоровенные куски и накладывал в тарелки для членов комиссии. Кто-то уже распробовал блюдо и закатил глаза от наслаждения. - Поэтому "эль марридо де костра" и ценится так высоко. Здесь несколько сортов мяса, их нужно выдержать в трех различных соусах, а потом запечь с грибами. Все компоненты доставляются с Земли. Кушанье подают только в одном ресторане, причем на него записываются в очередь. На месяцы вперед.
- Что ж, - Ивинс, казалось, был польщен оказанной честью, - попробуем… А что, вполне! Очень вкусно! Просто восхитительно! Вы настоящий волшебник, уважаемый Лерой!
- Спасибо, сэр.
- Нет-нет, какое к черту "спасибо", это незабываемо! Неземное наслаждение! Но… - сенатор погрозил пальцем капитану, - ваши превкусные разносолы не смогут отвлечь нас от главного. Еще кусочек и… нет, пожалуй, еще один.
Сенаторы ушли довольными. На прощанье Ивинс долго жал руку Роббинсу, благодарил, нахваливал повара. Даже пообещал:
- Теперь все время буду встречать ваш корабль, капитан.
Роббинс мысленно перекрестился: не дай бог!
Вернувшись на корабль, капитан вызвал к себе старпома, Носовскую и повара Лероя.
- Спасибо, господа. Комиссия в полном восторге от вашего таланта, Лерой, и от состояния корабля. Отпуск, премиальные и, возможно, доброжелательное внимание Совета нам обеспечены. Хочу сказать, что без вас мне было бы тяжело добиться таких результатов.
- Спасибо, сэр.
- Спасибо, сэр.
- Благодарю вас, сэр.
- Но за всеми этими застольями и осмотрами мы забыли о главном: куда же девались агарики?
- Они исчезли, сэр, - затараторила Носовская, - я везде смотрела… да и комиссия…
- Верно, - сказал Роббинс. - Комиссия их тоже не нашла. Но, как мне кажется, один из нас знает немного больше остальных. Ведь так, Лерой?
- Так точно, сэр! - Повар совсем не выглядел смущенным или испуганным. Наоборот - он улыбался. - Как вы догадались?
- Ну, вы так упорно отказывались раскрывать Маку свои секреты… А способ-то вы знали, верно? Самодеятельность я, конечно, не одобряю, но в конечном итоге вы спасли наш отпуск и, возможно, мои нашивки. Победителей не судят. Я хочу знать лишь одно: как? Как вам удалось?
МакКаллиган уставился на повара в недоумении:
- Это и правда вы, Лерой?
- Я, сэр. Вы спрашиваете, как?
Он вытащил из нагрудного кармана толстенную изрядно потрепанную книгу в засаленном переплете. Аккуратно положил ее на стол.
- Здесь все написано.
"Книга о вкусной и здоровой пище", - прочитал Роббинс.
- Откройте страницу триста двадцать девять, сэр. Там заложено.
Капитан нетерпеливо перелистывал страницы. МакКаллиган тоже наклонился над книгой.
- Вот!
Раздел назывался "Agaricus campestris bisporus" - "Грибная подливка. Шампиньон двуспорый.
"Специально выведенный сорт. Ради отличных вкусовых качеств шампиньоны разводят промышленно во многих странах. Один из лучших съедобных грибов".
Ниже шло перечисление блюд. Пятая строчка сверху была отмечена жирной галочкой.
"Подливка к мясу из шампиньонов".
Роббинс отчетливо вспомнил, как во время банкета Лерой подкладывал "фирменное блюдо" членам комиссии.
- Это агарики? - бледнея, спросила Носовская.
- Agaricus campestris, - ответил повар. - Там же написано.
- Но… Agarikus считается опаснейшим паразитом?
- Рецепт старый - сейчас его никто уже и не помнит. Эпоха, - Лерой грустно вздохнул, - сублимированных продуктов. Даже в колониях продукты выращивают в гидропонных баках. А все, что лезет из земли, считается сорняками и паразитами. Думаю, на вангогу споры попали случайно, вместе с первыми колонистами, а теперь обычный земной шампиньон записали в местные паразиты. Не изученные до конца, а потому весьма опасные. Видите, даже одна буква в названии оказалась измененной. Вместо "с" появилась "к"...
- То есть вы хотите сказать… наша доблестная комиссия их просто съела?!
- Именно! - повар сиял, как отдраенный услужливым салагой поручень капитанского мостика.
- И сейчас "малоизученная, но несомненно опасная форма" спокойно переваривается луженым желудком сенатора Ивинса?
- Да, сэр. Сенатор остался доволен.
Капитан Роббинс снял парадный берет, устало опустился на ступеньку трапа ходовой рубки, отер рукой пот. Потом улыбнулся.
- В заключительной речи Ивинс одобрительно отозвался о рационе команды. А чистоту наших трюмов отметил особо. Чему сам неплохо поспособствовал. Ха. Ха-ха-ха…
Роббинс засмеялся. Через несколько секунд к нему присоединились повар и старпом. Даже карго-холдер улыбнулась, не забывая, впрочем, озабоченно хмуриться.
