Минск — безопасный город. Дети здесь передвигаются без сопровождения взрослых, любители ночных прогулок практически не рискуют оказаться объектом криминальной агрессии. Это тоже необычно, но к хорошему привыкаешь быстро, и очень скоро ощущение того, что ты находишься за границей, в другой стране, исчезает почти полностью.
Два государства — Россия и Беларусь — были чрезвычайно близки всегда и остаются таковыми поныне. Культурой, языком, складом мышления граждан, образом их жизни и бытовыми привычками, вплоть до мелочей. А также проблемами, которые предстояло решать после распада СССР. Насколько успешно они решались здесь, можно судить хотя бы по тому, что средняя продолжительность жизни белорусов превышает российскую на семь лет, а детская смертность ниже более чем вдвое.
Пресс-тур для российских журналистов, организованный Посольством Республики Беларусь при поддержке Национальной академии наук и Министерства образования Беларуси, был посвящён одной из важнейших проблем — нынешнему состоянию образования и науки в республике. После череды отечественных скандалов, связанных с проведением последних ЕГЭ, национального позора конвейерной штамповки липовых диссертаций было чрезвычайно интересно узнать, что же сегодня происходит в этой сфере в Белоруссии.
Похожие, но разные
В республике действуют 56 высших учебных заведений, в том числе 9 негосударственных — академии, университеты и институты в Минске и других крупных городах; один вуз примерно на 170 тысяч человек населения республики. Для сравнения: в России — один вуз на 120 тысяч. С окончания советского периода их количество в Белоруссии увеличилось вдвое (в РФ — в три раза). Соотношение числа студентов и населения у нас примерно одинаковое: в 9,5-миллионной Белоруссии — 450 тысяч, в 143-миллионной России — 7,5 миллиона. Но вот пути, которые предстоит проделать российским и белорусским юношам и девушкам, чтобы оказаться причисленными к благородному студенческому сословию, различаются довольно существенно.
Начать нужно с того, что Конституция Беларуси гарантирует своим гражданам получение не всеобщего среднего, как в России, а базового 9-летнего образования, которое начинается с шести лет. Далее, после сдачи экзаменов, выпускник может выбирать несколько способов дальнейшего получения знаний: поступить в колледж, лицей, гимназию, профессионально-техническое училище (всего их в республике более 400), где вместе с законченным средним образованием получить специальность квалифицированного рабочего либо специалиста среднего звена или же продолжить учёбу в школе до окончания 11-го класса.
Очень похоже на прежнюю советскую школу с 8- и 10-летним обучением. И сохранили её в республике для того, чтобы облегчить ориентирование молодёжи на получение профессионально-технического образования, система которого не только не была разрушена, о чём после осознания масштабов утраты российские власти не перестают горько сожалеть, но старательно сохранялась и развивалась. И около трети школьников действительно поступают после 9-го класса в средние специальные учебные заведения. Если, конечно, успешно сдают вступительные экзамены или проходят собеседование.
Одиннадцатилетка ориентирована на поступление в вуз. Хотя желающие могут и после неё поступить — уже без экзаменов — в выбранный колледж. И так делают ещё примерно 30% выпускников. Разумеется, дорога в вуз не заказана и окончившим колледжи. Во всяком случае, в республике устойчиво сохраняется баланс «пятьдесят на пятьдесят» среди получивших среднее профессиональное и высшее образование.
ЕГЭ или ЦТ?
«Я восхищался мужеством российских коллег, которые пошли на введение ЕГЭ, понимая, что будет множество издержек и трудностей», — совершенно искренне сказал на встрече с журналистами министр образования Беларуси Сергей Александрович Маскевич.
О том, что прежний порядок поступления в вузы после распада СССР необходимо реформировать, не спорил никто. Советская система образования, долгое время считавшаяся одной из лучших в мире, не могла существовать в условиях тотальной коррупции, поразившей российские учебные заведения и руководящие образованием бюрократические структуры. На многие годы основным средством получения высоких баллов в аттестатах и на вступительных экзаменах стали деньги, а результатом — катастрофическое падение уровня подготовки выпускаемых вузами специалистов. Предполагалось, что единый государственный экзамен станет неким спасительным средством. Тем более что подобный порядок прекрасно работает многие десятилетия в развитых (и даже не очень) странах мира, не вызывая нареканий.
Но у нас ЕГЭ спасением не стал. Более того, в нынешнем своём состоянии это нововведение близко к полной компрометации в глазах как преподавательского состава, так и школьников и их родителей. Мужество при отсутствии толики мудрости не помогло. Причин называется множество. Тут и разница в часовых поясах, и личная заинтересованность чиновников от просвещения и местных администраций в высоких результатах «своего» региона, и несовершенство работы наблюдателей и прочая, и прочая…
Всё это так. Однако главная причина осталась прежней: коррупция, охватившая все сферы бытия нашего государства, ибо в больном организме ни теоретически, ни практически невозможно излечить один отдельно взятый орган.
В Белоруссии ввели не ЕГЭ, а централизованное тестирование — ЦТ.
«Мы увидели, — рассказал С. А. Маскевич, — что если вводим систему тестирования в качестве единственной формы оценки знаний — как для окончания школы, так и для поступления в вуз, то сразу ориентируем молодёжь на натаскивание к тестам, а не на овладение науками. Поэтому решили эти два этапа развести и по времени, и по смыслу, для чего ввели централизованное тестирование».
С первого взгляда — это то же самое, что ЕГЭ. При ближайшем рассмотрении — нечто совсем иное.
Во-первых, проходят ЦТ только те, кто намерен поступать в вузы. Потому что, заканчивая 11-й класс, все школьники, как и в СССР, сдают экзамены на получение аттестата о среднем образовании. Во-вторых, проводится ЦТ не по месту жительства, а в городах, где вузы, собственно, и расположены. В-третьих, проверяют результаты тестов не любимые школьные учителя, а преподаватели, приглашаемые из самых различных учебных заведений и отбираемые методом, близким к случайному. В-четвёртых, за проведением тестирования наблюдает такое количество представителей контролирующих организаций — от МВД до Комитета государственного контроля Беларуси, — что любые попытки обойти правила пресекаются уже на стадии замысла. Нарушителей немедленно изгоняют — для этого, например, достаточно всего лишь попытаться пронести с собой на экзамен мобильный телефон или любой иной предмет, кроме документов и гелевой авторучки. Студенты Белорусского государственного университета — вчерашние абитуриенты, с которыми довелось побеседовать, в один голос утверждают, что списать или откорректировать результаты тестов практически невозможно.
Никаких исключений, вроде ставших в этом году популярными в России «досрочных сдач по состоянию здоровья», здесь не допускается. Ни одного инцидента с коррупционной подоплёкой при проведении ЦТ наши собеседники — студенты, преподаватели, чиновники — припомнить не смогли.
И наконец, пятое. Оцениваются результаты тестов в баллах. Однако не по количеству выполненных заданий, а исходя из общего уровня подготовки тестируемого, принимая во внимание степень сложности каждой решённой задачи. Сложность задания (весовой коэффициент) определяется статистически. Он зависит от количества участников тестирования, верно его выполнивших. Чем меньше абитуриентов справились с конкретным заданием, тем выше коэффициент его сложности, тем больше баллов начисляется тому, кто его успешно выполнил. То есть оценка получается рейтинговая. К ней приплюсовываются баллы, выведенные из школьных годовых оценок абитуриента и оценок, полученных на выпускных экзаменах. Итоговая цифра становится окончательной. С ней абитуриент «примеривается» к вузам, определяющим проходной балл в текущем году. Он может ежедневно меняться в зависимости от количества желающих поступить, о чём вуз сообщает на своём сайте или стендах приёмных комиссий. Тот абитуриент, чей результат выше объявленного проходного, автоматически зачисляется на первый курс бюджетного (бесплатного) набора. Правда, тех, кто намерен стать журналистом, художником либо избрать иную творческую профессию, ждёт ещё и собеседование в вузе.
Тот, кто не набрал достаточно баллов, но полон решимости окончить выбранный вуз, может поступить на платной основе. Однако отнюдь не каждый. Если суммарный результат ниже установленной Министерством образования минимальной планки — никакие деньги не помогут и студенчество искателю диплома не грозит. Ни в один вуз его не возьмут. Учить совсем ленивых и малограмотных и удовольствия никакого, и смысла нет. Всё равно вылетят после первой же сессии.
Я не идеализирую ситуацию. Коррупция существует в любом государстве, речь может идти лишь о её уровне и реакции власти на причины существования этого зла. И здесь, на белорусской земле, тоже — увы! — берут взятки. Брали, например, при выполнении заочниками контрольных работ. Но после нескольких уголовных дел, когда проблема стала очевидной, контрольные работы заочникам просто отменили. Теперь свои знания они обязаны предъявлять исключительно в очном порядке.
Трудный путь в науку
Республика Беларусь пока не стала участником болонского процесса, хотя такие намерения у власти есть. Но реорганизация системы высшего образования должна была обязательно произойти. Она и произошла. Теперь здесь тоже существуют две ступени обучения — бакалавриат и магистратура. Степень бакалавра присваивают после четырёх лет обучения гуманитарным и пяти — естественным и техническим специальностям. Магистром становятся ещё через год.
При этом магистратура может быть двух видов: профессионально ориентированная и академическая. Первая осуществляет углублённую подготовку специалиста для дальнейшей работы на производстве. Вторая готовит научные кадры для последующего поступления в аспирантуру. Поэтому академическая предусматривает обязательную сдачу кандидатского минимума. Обучающийся в профессионально ориентированной может сделать это по желанию.
Граждане Белоруссии по окончании магистратуры по закону обязаны отработать год по распределению (кроме тех, кто поступил в аспирантуру). Кому-то это не нравится, а кому-то — наоборот. «Платники», например, нередко просят включить их в число распределяемых. Степень магистра даёт возможность получить должность младшего научного сотрудника без предварительного рабочего стажа, который в иных случаях обязателен.
Далее будущего учёного ждёт аспирантура. Принимают туда только магистров со сданным кандидатским минимумом, а при успешном окончании присваивают научную квалификацию «исследователь». Исследователь получает право участвовать в конкурсах на должность старшего научного сотрудника. Ну а дальше всё как обычно: защита кандидатской диссертации, работа на научной ниве, докторантура и защита докторской.
Известия из России о скандалах с фальшивыми диссертациями белорусские учёные воспринимают с вежливым недоумением, которое, вероятно, скрывает более яркие чувства. Как диссертация может быть поддельной, если в республике давно работает система «антиплагиат», обязательная для всех диссертаций; до 10% работ отклоняются ещё на уровне экспертных советов научных учреждений, потому что члены экспертного совета, одобрившего плагиат или халтуру, серьёзно рискуют своей репутацией и карьерой. Утверждаются (и отнюдь не всегда) диссертации ВАКом, подчинённым напрямую президенту республики Александру Лукашенко, который своим распоряжением давно запретил чиновникам искать научных лавров. Что касается защиты докторской диссертации — это всегда событие для республики. Защитивший её конечно же прекрасно известен в научных кругах и случайным человеком оказаться никак не может.
●
О том, что представляет собой сегодня наука Республики Беларусь, в рамках одной статьи рассказать невозможно. Да, как и российская, она испытала и испытывает немалые трудности, связанные и с нехваткой средств на исследования, и с оттоком кадров (кстати, в том числе и в Россию), и со снижением престижности звания учёного из-за не слишком высоких зарплат. Всё это есть. Но работы учёных маленькой — в сравнении с Россией — страны неплохо известны мировому научному сообществу, научная жизнь в республике не замирала даже в самые сложные периоды, поскольку власть ясно представляла: государство без науки не имеет будущего.
В рамках Союзного государства Российская Федерация — Республика Беларусь успешно развивается сотрудничество российских и белорусских учёных, создаются и реализуются совместные программы исследований в областях компьютерных технологий и космической техники. Расширяется общее образовательное пространство — в вузах Белоруссии обучается всё больше студентов из России, и наоборот. И потому хочется верить, что достижению главной цели — сближению наших государств и народов — не помешают ни отзвуки экономических потрясений, ни сиюминутные интересы политиков.
Потому что цель эта благородна и прекрасна.
