Разгадка тайн острова Пасхи

Рассказать о древних циклопических сооружениях просит В.Пулатов (г. Одесса).

Писем, в которых наши читатели просят систематически публиковать в журнале статьи по истории и археологии, очень много. Мы помещаем отрывок из статьи известного зарубежного исследователя Т. Хейердала о его раскопках на острове Пасхи. Полностью статья будет напечатана в книге «Наука и человечество. 1963».

Основные массивы суши, окаймляющие Тихий океан, были заселены древними выходцами из Азии задолго до того, как первые мореплаватели вышли в центральную часть Тихого океана на поиски неведомых океанских островов. Располагая простейшими мореходными средствами, древний человек с азиатского континента проник через Индонезию на юго-восток — в Австралию и Папуа-Меланезию, а через район Берингова моря на северо-восток — в Северную, потом Центральную и Южную Америку. Это происходило за много тысяч лет до нашей эры. Так выходцы из Азии заселили все побережье Тихого океана задолго до того, как были созданы корабли, способные воспользоваться ветрами и течениями или противостоять им, господствующим в бескрайних просторах исполинского океана, который охватывает половину окружности земного шара.

Последней обширной областью, которую заселило человечество, был мир океанских островов в центре огромной водной равнины. Незадолго до нашей эры суда аборигенов устремились в эту часть океана, доставляя первооткрывателей на все необитаемые острова, где они и жили в безопасности и изоляции до тех пор, когда европейцы обнаружили путь в Америку, а затем с ветром и течениями устремились открывать, или, вернее, вновь открывать, острова Великого океана.

Самым уединенным из этих островков был тот, который его первые обитатели назвали Те-Пито-о-те-Хенуа — «Пуп Земли», а Роггевен, европеец, открывший его вновь в 1722 году, перекрестил в остров Пасхи — в честь дня, когда приплыл сюда. Подойдя близко к берегу, голландцы, к своему удивлению, увидели людей, которых посчитали примитивными представителями культуры каменного века. Эти люди лежали ничком на земле, головой в сторону восходящего солнца. Перед огромными человекоподобными изваяниями были зажжены костры. На головах величественных идолов были водружены грандиозные цилиндры из красного камня. Сотни таких скульптур возвышались над безлесным островом, где не было видно даже деревьев, которые могли бы быть использованы для транспортировки и подъема изваяний.

Этих смиренных идолопоклонников и их вездесущие громадные монументы окружала лишенная растительности каменистая равнина с редкими клочками возделанной земли, где росли бататы и бананы. Над ними возвышались поросшие тралом и папоротником склоны потухших вулканов, мертвые кратеры которых были единственными на острове хранилищами пресной воды. Со всех сторон островка в море обрывались отвесные скалы, на которые обрушивался прибои; под ними было очень мало мест, пригодных для высадки на берег.

Созданный еще до появления на Земле человека подводным вулканическим извержением, этот клочок суши одиноко поднимался из пучины океана на пути течений, вечно движущихся от Южной Америки — в 2 тысячах миль отсюда к востоку, мимо ближайшего населенного островка — в 1 600 милях к западу, и оттуда к берегам Азии — еще за 7 тысяч миль.

Естественно, перед учеными и вообще широкой публикой встал вопрос: каким образом на этот в высшей степени изолированный островок первоначально попала цивилизация?

Косвенным способом к решению этой проблемы приступили в конце прошлого столетия, начав изучение устных преданий островитян. В первой половине нашего века состоялось первичное археологическое обследование острова, и началось изучение местного населения, его культуры и языка.

К началу второй половины нашего столетия на острове Пасхи все еще не проводилось ни систематических археологических раскопок, ни сбора проб для пыльцевого анализа. Такое упущение со стороны ученых объясняется тем, что речь идет об исключительно бесплодном острове, на котором, казалось бы, не могло накопиться достаточно гумуса, чтобы скрыть следы древних культур. Исследователи считали, что из-за отсутствия почвы не в чем производить раскопки. Кроме того, удаленное положение острова Пасхи заставило ученых прийти к выводу, что выходцы из Азии могли попасть на него лишь в последнюю очередь и, следовательно, срок его обитаемости должен быть короче, чем у любого другого тихоокеанского острова.

Оба эти предположения не казались автору статьи обоснованными. В 1937—1938 годах, проводя исследования на Маркизских островах, я обратил внимание на то, как в результате деятельности человека и его домашних животных островок Мотане уже в историческое время превратился из покрытого густым тропическим лесом в лишенный почти всякой растительности, кроме травы. Пока на острове Пасхи не были проведены палеоботанические исследования, мы не могли судить, был или нет на острове лес до появления европейцев.

Далее, поскольку выходцы из Азии заселили все окаймляющие Тихий океан материки до прибытия человека на остров Пасхи, нельзя было с уверенностью утверждать, что первое трансокеанское плавание па остров Пасхи непременно происходило наиболее длинным путем, против пассатов и идущих на запад течений, а не кратчайшим путем — из близлежащей Южной Америки, с попутными ветрами и течениями. Если же люди двигались из Южной Америки, то очень вероятно, что остров Пасхи встретился им раньше других; в таком случае он обитаем сравнительно давно.

До наших раскопок на острове Пасхи в 1955—1956 годах здесь побывали только две археологические экспедиции. В составе первой — частной английской экспедиции 1914 года под руководством миссис К. Рутледж — не было профессиональных археологов, и они не пытались проводить стратиграфические раскопки. Тем не менее популярная книга путевых очерков К. Рутледж изобилует важными наблюдениями и была до недавнего времени главным источником сведений об археологии поверхностных слоев острова Пасхи.

В 1934 году на остров прибыла франко-бельгийская экспедиция, но француз-археолог в пути скончался, и единственный оставшийся археолог А. Лавашери сосредоточил свои усилия на изучении петроглифов. Одновременно французский этнограф А. Метро проводил этнографические наблюдения над современными островитянами. Кроме того, изучением археологии поверхностных слоев и этнографии занимался миссионер-капуцин С. Энглерт, живущий на острове Пасхи с 1935 года.

Не располагая данными для научной датировки, первые исследователи острова Пасхи чисто умозрительно заключили, что на этот уединенный восточный форпост человек мог попасть не раньше XII века (Метро), XIII века (Лавашери), XIV века (Рутледж) или XVI века (Энглерт).

Не было единогласия и в решении знаменитой загадки острова Пасхи. Рутледж и Энглерт утверждали, что на острове есть следы культурной стратификации (напластований) и что древние каменные сооружения можно разделить на два типа. Они пришли к выводу, что на этот клочок суши попали одна за другой две различные культуры, и видели подтверждение этому в местных легендах. Возражая им, Лавашери и Метро говорили, что на острове нет никаких признаков стратификации, что местная археология однородна, что на острове была только чисто полинезийская культура. Легенды пасхальцев они отвергали, заявляя, что они нарочно сочинены, чтобы объяснить происхождение большого рва — того самого рва, который, согласно преданиям, вырыли люди для огромного оборонительного костра. Метро и Лавашери считали ров природным образованием.

Огромные инженерные работы, проведенные первыми обитателями острова Пасхи, поразили воображение Рутледж, и она заключила, что проблема остается загадочной. Однако Метро решил загадку просто. Он предположил, что полинезийцы, привыкшие к резьбе по дереву, прибыв сюда с лесистых островов на западе, не нашли на безлесном острове Пасхи дерева и поэтому перешли на обработку камня, очень быстро развили самую совершенную в мире технику мегалитической кладки (мегалиты — древние сооружения из больших камней) и воздвигли самые большие скульптуры из всех, созданных каким-либо из неолитических народов Земли.

Не было единого мнения и о том, как древние скульпторы транспортировали и поднимали исполинские изваяния, для чего создавались эти идолы и почему пасхальцы не поклонялись полинезийским богам Тане и Тангароа, а исповедовали совершенно иную религию, а также почему они не применяли общеполинезийских изделий.

Было очевидно, что поверхность острова Пасхи не может поведать всей истории драматических событий и хитроумных замыслов, осуществленных на самом уединенном в мире острове. Чтобы глубже проникнуть в загадку и поискать скрытые ключи к таинственному прошлому пасхальцев, я решил привезти на остров группу квалифицированных археологов и провести первые стратиграфические раскопки; несмотря на господствующее убеждение, что на острове нет почвенного слоя, я надеялся что-нибудь найти под поверхностью. Важной задачей было исследование стратификации архитектуры, а также сбор в ключевых точках острова образцов угля для радиокарбонового анализа.

На бесплодном острове Пасхи нет ни единого ручья, но дождевая вода скапливается в трех потухших вулканах — Рано Као, Рано Рараку и Рано Орои. Много веков ветер сносил в открытые кратерные озера пыльцу островной растительности; изучение наслоившейся здесь, хорошо сохранившейся ископаемой пыльцы должно было помочь реконструировать историю пасхальной флоры. Для этого по краям озер Рано Као и Рано Рараку был заложен ряд скважин глубиной до восьми метров. Впоследствии образцы были исследованы и определены профессором У. X. Селлингом, руководителем палеоботанического отдела Национального музея естественной истории в Стокгольме.

Исследование пыльцы показало, что когда — еще до нашей эры — на здешние берега впервые ступил человек, безлесный ныне остров Пасхи был покрыт деревьями и кустарниками многочисленных видов. На острове были ручьи, и поверхность пресных кратерных озер еще не была затянута водной растительностью, вокруг озер высились пальмы и девственный лес.

Но вот явился человек. Изучая пыльцевые образцы, мы видим, как первичный лес был сведен, а озерную гладь стали постепенно занимать появившиеся только теперь водные растения. С прибытием человека впервые по берегам пресных водоемов был посажен полигонум—типично южноамериканское растение, которое жители Анд и пасхальцы применяли как лекарственное. Вместе с ним на остров попал чрезвычайно важный камыш тотора, также типично южноамериканское пресноводное растение, не известное ни в Старом Свете, ни на других тихоокеанских островах. С их появлением флора острова начала резко меняться. Оба растения быстро распространялись и вскоре частично покрыли большинство кратерных озер плавучим ковром.

Одновременно люди начали жечь первые на острове костры, и немного спустя растительность стала исчезать. Впервые с чистой до тех пор почвой и остатками пыльцы смешиваются частицы золы. Они свидетельствуют об ограниченных лесных пожарах, которые устраивали пришельцы, чтобы расчистить участки для жилых построек и культовых сооружений. Исконный лес исчезал, его место занимали причудливые храмы и монументы из долговечного камня. Эти сооружения, позднее разрушенные или перекрытые другими, дали нам в руки самые надежные ключи для изучения уровня культуры первых островитян и последующей локальной эволюции.

Четверо археологов нашей экспедиции — Э. Н. Фердон, У. Меллой, А. Шельсволд и К. С. Смит — начали с раскопок жилья и культовых платформ. И все они, независимо друг от друга, обнаружили чередование двух различных культур с различной архитектурой и различными религиозными воззрениями. На смену этим культурам пришла война и период упадка—это было непосредственно перед появлением на острове Пасхи первых европейцев. Датировка по радиоуглероду показала, что человек пришел на остров Пасхи по меньшей мере на тысячу лет раньше, чем предполагала современная наука.

Три последовательно сменяющие друг друга периода в археологии острова Пасхи были названы: Ранний, Средний и Поздний.

Ранний период

Люди, которые первыми достигли острова Пасхи, явно прибыли из области, где занимались не столько резьбой по дереву, сколько обработкой камня. Они валили деревья, чтобы добраться до скальных пород. Эти первые поселенцы уже были искусными каменотесами. Они превосходно владели техникой обработки огромных глыб твердого базальта. Плиты в кладке, имевшие квадратную, треугольную или многоугольную форму, тем не менее прилегали друг к другу так плотно, что между ними нельзя было просунуть лезвия ножа. Раскопки показали, что этот тип кладки был на острове Пасхи самым ранним, а не поздним, не завершением местной эволюции, как заключил умозрительно Метро.

Эта совершенная мегалитическая техника не была известна ни на одном из тысяч тихоокеанских островов, лежащих дальше на запад. Такое совершенство, такую технику и стиль мы видим только в специализированной каменотесной культуре древнего Перу— на материке, который является ближайшим соседом острова Пасхи на востоке. Назначение пасхальских сооружений было скорее эстетическое или культовое, чем функциональное, и последующие поколения островитян то ли не могли, то ли не хотели развивать своеобразное высокое искусство ранней пасхальской эпохи.

Первые поселенцы использовали свое умение для сооружения огромных платформ наподобие алтарей, необходимых для солнечного культа. Традиционно выложенный, гладко полированный фасад был очень точно астрономически ориентирован по отношению к точке восхода солнца в пору летнего солнцестояния или равноденствия.

Интерес к движению солнца проявлялся и в том, что на вершине Рано Као, самого высокого на острове вулкана, первые пасхальцы соорудили солнечную обсерваторию, специально приспособленную для того, чтобы отмечать годовое движение солнца. Эта обсерватория была совершенно занесена землей, и мы обнаружили ее во время раскопок, которыми руководил Фердон. Обсерваторию окружало культовое сооружение с солнечными символами, высеченными на выходах лавы. Пасхальские ритуалы сопровождались возжиганием костров. Считается, что солнечный культ и солнечные обсерватории не характерны для полинезийской культуры,— они также более всего типичны для древнего Перу как инкской, так и доинкской поры.

В солнечной обсерватории, а также на расчищенных и выровненных площадках позади широких, астрономически ориентированных мегалитических платформ ранние обитатели острова Пасхи воздвигали крупные человекоподобные каменные скульптуры. Эти скульптуры заметно отличались от более внушительных бюстов, которые позднее прославили остров и были неизвестны науке, пока раскопки не обнаружили их существования. Вот один тип: небольшая, сплющенная четырехугольная голова с неглубоко вырезанными чертами лица — огромными выпученными глазами, надутыми щеками, изогнутыми бровями, переходящими в У-образный нос. Второй, не менее традиционный тип: прямоугольная колонна, на сторонах которой намечалась рельефом человеческая фигура во весь рост, с короткими ногами и руками, опущенными так, что пальцы встречаются ниже пупа. Третий тип: реалистическое изваяние коленопреклоненного человека, сидящего на пятках; руки лежат на коленях, овальное лицо с козлиной бородкой обращено в небо.

Ни на одном другом острове не было таких скульптур, зато все три типа характерны для Тиауанако — культового центра солнцепоклонников доинкского Перу.

Четвертая, последняя разновидность послужила прототипом больших изваяний следующего пасхальского периода. Эта разновидность представляет чисто местный стиль и эволюцию, близких ей изваяний нет ни на, материке, ни на других островах.

Пока еще мы не знаем точно, когда именно человек впервые увидел лесистые берега острова Пасхи. Но карбоновая датировка показывает, что около 380 года искусные военные инженеры руководили обширными работами, создавая мощное оборонительное сооружение на его восточной оконечности. Окаймленный отвесными скалами, полуостров Поике был отрезан от остальной части острова специально вырытым рвом глубиной в 12 футов, шириной около 40 футов и длиной почти в 2 мили. Гравий и земля, выброшенные из рва, образовали защитный вал с проходами для контратак. Если отбросить предположение, что первые поселенцы острова Пасхи готовились обороняться против врагов, которые могли отправиться за ними в погоню через океан, остается только заключить, что остров был заселен задолго до того, как начались столь обширные работы.

Этот занесенный песком ров прежние экспедиции, не проводя раскопок, сочли естественным понижением местности, хотя пасхальские предания настойчиво указывали, что ров был вырыт легендарными «длинноухими» для обороны.

Нам и сейчас очень мало известно об этих первых обитателях острова Пасхи, но мы знаем, что они принесли с собой высокоразвитую культуру, которая, естественно, сложилась вне острова и которая должна было прослеживаться в окружающих областях. Как мы уже видели, эта привезенная извне культура Раннего периода была очень своеобразной, отличной от других известных нам тихоокеанских островных культур.

Средний период

Около 1100 года, как показывает карбоновая датировка, первоначальной пасхальской культуре внезапно пришел конец. Некоторые из древних храмов и другие сооружения, в том числе солнечная обсерватория, были надолго оставлены и пришли в запустение. Но затем они были вновь заняты людьми и перестроены по иному плану, с применением совершенно иной техники кладки. Причина этого перерыва пока неизвестна. Возможно, на время этого междуцарствия весь остров был покинут людьми, а может быть, местные войны сократили население Раннего периода, так что осталась лишь кучка людей, обитавших в удаленных районах. Во всяком случае, после долгого перерыва прежние сооружения были заняты иной культурой, с другими религиозными представлениями; началось то, что мы называем вторым, или Средним, периодом в истории пасхальских культур.

В начале этого периода стали изготовляться огромные каменные изваяния, которые впоследствии привлекли к маленькому тихоокеанскому островку внимание всего мира. В эту эпоху основным стремлением и фанатической страстью пасхальцев стало вытесывание исполинских изображений предков, которые водружались на поднятых над уровнем земли родовых гробницах.

Изваяния Среднего периода отличаются чрезвычайно длинными, отвислыми ушами, возрождающими в памяти легендарных «длинноухих», которые, по словам пасхальцев, создавали эти статуи, пока не были почти поголовно сожжены в уже упомянутом оборонительном рву во время войны с «короткоухими». Сейчас на острове живет лишь один род, члены которого считают себя прямыми потомками «длинноухих»,— это род Атанов. Их происхождение подтверждают все островитяне, а также генеалогические исследования Энглерта.

Способы работы «длинноухих» скульпторов были сокровенной родовой тайной, которая передавалась от отца к сыну на протяжении двенадцати поколений. Благодаря хорошим, дружественным отношениям нашей экспедиции с пасхальцами секрет был нам открыт. Он подвергся проверке в практических экспериментах. По указаниям старшего из братьев Атанов была изваяна, перевезена и установлена на пьедестал одна статуя. Археологические исследования в сочетании с рассказами пасхальцев и нашими опытами позволили воссоздать методы работы ваятелей Среднего периода.

Статуи вытесывали прямо на склонах кратера с помощью грубо изготовленных рубил из твердого андезита; для облегчения работы породу поливали водой из сушеных тыкв. Под рыхлым, выветренным поверхностным слоем порода была очень твердой, и для изготовления статуи средней величины требовалось около года. В каменоломнях обрабатывались мельчайшие детали лица, рук, тела скульптуры вплоть до полировки ушных украшений и длинных изысканных ногтей. Но спина оставалась незавершенной до последнего момента и соединялась с каменным ложем наподобие киля.

Наконец, отделив спину, великана с помощью катков и канатов спускали вниз по крутому склону. При этом часто приходилось преодолевать обрывистые террасы и ниши, возникшие в результате предыдущих работ. Статую временно устанавливали где-нибудь у подножия вулкана. Для этого в накопившемся слое щебня из каменоломен вырывали уступ или яму, куда ставили ногами статую, поддерживая ее канатами в вертикальном положении. Теперь скульпторы впервые могли приступить к обработке спины. Ее обтесывали и полировали так же тщательно, как остальные части фигуры. Спереди статую не украшали никакими узорами: просто торс. Зато на спину часто наносили рельефные символы — дугу, напоминающую радугу, одно или два кольца.

Предание говорит, что пасхальских скульпторов, первооткрывателей острова, называли ханау-эпе — «длинноухие» — за их обычай удлинять мочки ушей, подвешивая к ним большие диски. Предков теперешнего населения в отличие от них называли ханау-момоко — «короткоухие».

На протяжении карау-карау, то есть двухсот лет, «короткоухие» смиренно трудились на «длинноухих», участвуя в строительстве огромных сооружений. Появились большие аху; из каменоломен Рано Рараку на могилы, принадлежавшие преимущественно «длинноухим», доставляли псе более крупные изваяния. Хотя между двумя народами происходили смешанные браки, всего лишь шесть из многих сотен скульптур на аху — с короткими ушами, у всех остальных мочки удлинены: они явно изображают «длинноухих».

Далее предание говорит, что двухвековой период мирного сотрудничества кончился, когда «длинноухие» заставили «короткоухих» очистить весь полуостров Поике на востоке от камней. Работа была уже завершена, и Поике в отличие от всего острова, черного от обломков лавы, сплошь покрылся зеленой травой, тогда «короткоухим» приказали точно так же очистить остальную поверхность острова. Но тут пришел конец их долготерпению. Все их племя, объединившись, восстало и загнало «длинноухих» на полуостров Поике, где те укрылись за длинным оборонительным рвом, который они наполнили хворостом, чтобы можно было зажечь костер, если «короткоухие» пойдут в атаку.

Предательство, совершенное старухой из племени «короткоухих», которая была замужем за одним из «длинноухих», позволило отряду «короткоухих» обойти ров, в то время как другие имитировали атаку с фронта. Пока «длинноухие» поджигали оборонительный костер, на них неожиданно напали с тыла и всех сбросили в огонь. Из взрослых мужчин пощадили только одного, Оророину; ему было разрешено продолжать род «длинноухих».

Если верить преданию, это произошло двенадцать поколений тому назад; специалисты по генеалогиям считают, что это должно было быть около 1680 года. Имена потомков Оророины сохранились до наших дней, вплоть до уже упомянутой ныне живущей семья Атанов, которых пасхальцы считают единственными происходящими по прямой мужской линии от столь могущественного прежде народа «длинноухих».

Между тем европейцы долго принимали занесенный песком ров на Поике за природное образование, и предание о костре не пользовалось доверием, пока наша экспедиция не произвела там раскопки. Исследование показало, что это—искусное сооружение человеческих рук. Вдоль всего рва найдены уголь и зола от огромного костра; радиокарбоновый анализ позволил датировать образцы примерно 1676 годом, что отлично совпадает с яркими преданиями пасхальцев.