«…А наречется сей час ник часомерье»,— старательно вывел жирным полууставом неведомый нам монах-доброписец и поставил точку. Так в древней русской летописи под 1404 годом впервые появилась запись о первых в Московской Руси башенных часах. С тех пор минуло без четверти шесть столетий.
Ныне наша промышленность полностью удовлетворяет спрос на высококачественные часы самых разных моделей. На всех континентах тикают приборы времени, выпущенные предприятиями всесоюзного производственного объединения «Союзчаспром» Министерства приборостроения, средств автоматизации и систем управления. Но в дореволюционной России часовой промышленности не существовало, хотя первые часы появились на Руси очень давно.
Слабая изученность архивных материалов пока не дает нам возможности точно установить годы, когда русские люди впервые стали изготовлять приборы для измерения времени. Но следует отметить, что еще в XI веке летописцы Великого Новгорода указывали в своих записях не только дни, но и часы наиболее значительных событий, свидетелями которых они были.
Относительно механических башенных часов с достоверностью можно сказать, что уже в XV веке на Руси, в частности в Москве и Новгороде, имелось значительное число мастеров, изготовляющих механические часы.
Об устройстве в Москве первых башенных часов сообщают летописи. В одной из них в соответствии с принятым в те времена летосчислением писец указывает: «В лето 6912 (1404 год)... князь Василий замыслил часник и поставил его на своем дворе...» Смастерил часы ученый монах Лазарь Сербин. Этот инок пришел с гористого мыса Афон. Появление Лазаря при дворе московского великого князя объясняется тем, что на рубеже XV века греки, сербы, болгары, теснимые на Балканах турками, часто искали приюта в единоверной им Москве... Часы, созданные Лазарем Сербином, были водружены умелыми московскими мастерами на одной из башенок белокаменного Кремля. Это были единственные тогда во всей Руси башенные часы. Да и само слово «часы» в смысле прибора для измерения времени в русских письменных источниках появилось впервые лишь в конце 1404 года. Для обозначения этого нового прибора в употреблении были и другие слова — «часник» и «часомерье», но они в языке не удержались. Второе из них возникло, по-видимому, как буквальный перевод греческого слова хронометр (хронос — время, метрео — измеряю).
Изображение первой московской часозвони (башни с боевыми часами) имеется в Лицевом своде. Глядя на цветную миниатюру, мы будто смотрим в своеобразное окно на исчезнувший мир Древней Руси.
На переднем плане рисунка — стены, башня и ворота Кремля. Посреди двора на троне сидит сам великий князь Василий Дмитриевич. Перед ним в монашеской одежде Лазарь Сербин, устроивший часы. Судя по жестам, князь и монах оживленно беседуют, причем Лазарь, наверное, рассказывает князю о часах, которые видны тут же на башенке, напоминающей древнерусские звонницы.
Рисунок дает нам некоторое представление и о самом приборе времени.
На циферблате часов по кругу расположены «указные слова» — церковнославянские буквы. Эти буквы имели в то время значение цифр. Применяемая нами сейчас система арабских цифр — сравнительно новая, Россия знает ее лишь около трех столетий. До 1702 года цифры обозначались буквами — А—1, В — 2, Г — 3, Д — 4 и т. д.
Итак, перед нами голубой циферблат, центр которого орнаментирован пальметками, а по кругу обозначены цифры от 1 до 12. Стрелок на циферблате нет. Вероятно, вращался сам часовой круг, как это было в более поздних вариантах русских часов. Под циферблатом свешиваются три гири.
Современник, выражая свое восхищение, писал, что часы эти «...на всякий час ударяют молотом в колокол, размеряя и рассчитывая часы ночные и дневные, не бо человек ударяше но человековидно, самозвонно и самодвижно, странолепно (очень красиво. — Б. Р.) некако сотворено есть человеческой хитростью (изобретательностью.— Б. Р.) преизмечтанно и преухищрено».
Рассказ летописца о том, что часы ударяли (звонили) «человековидно», говорит о наличии при часах механической фигуры, которая служила звонарем. Подобные фигурки людей, ударяющих молотом в часовой колокол, были известны в башенных часах крупных западноевропейских городов XV века и назывались французским словом «жакемар». Но на миниатюре Лицевого свода мы видим иное приспособление для боя — это простой стержень с молотом, который острым своим концом направлен к колоколу.
Разницу в описании и изображении часов можно объяснить тем, что миниатюра создана не с натуры, а лет эдак 150 после установления «часника». Часы едва ли дошли до XVI века. По всей вероятности, часы художник изобразил такими, какие он мог видеть в свое время. Воскресенская же летопись добавляет, что часы Лазаря Сербина были «чюдно велики и с луной», то есть показывали фазы луны.
Восхищение новой диковинкой, какой до сих пор еще не знала Русь (да и мало кто знал тогда во всем мире), было столь велико, что летописцы буквально не находили слов, чтобы его выразить. Великий князь не поскупился на громадную по тому времени сумму и за установку часов уплатил «полувтораста рублев» — около тридцати фунтов серебра.
Часы Лазаря Сербина долгое время были единственными не только в Москве, но и на всей Руси.
Лишь десятилетия спустя башенные часы появились и в других городах земли русской.
Образцы некоторых из сохранившихся приборов времени прошлых веков находятся в часовой палате музея-заповедника Коломенское. Самые древние из дошедших до нас — это часы бывшего Соловецкого монастыря. Они изготовлены в 1539 году новгородским мастером Семеном Часовиком. Об этом свидетельствует надпись, идущая вокруг среднего большого колеса механизма: «Зделаны бысть сии часы на Соловки, а делал архиепископов мастер Семен Часовик». Здесь же указан и год изготовления. Интересно отметить, что все многочисленные детали кузнечной работы, на них хорошо видны следы ковки.
Исследование кузнечного дела показывает, что русские кузнецы уже к XII веку достигли довольно высокого мастерства. Тонкие кружевные кольчуги, великолепные шлемы, художественные украшения, острые клинки, кинжалы, даже пушки вырабатывали русские кузнецы. Они изготовляли и тщательно отделывали предметы быта — хитроумные замки, ключи, дверные ручки, скобы и даже шляпки гвоздей украшали узорами. Древние кузнецы были и первыми ювелирами. Изготовляемые ими часы были плодом чрезвычайно утомительной ручной работы и стоили до такой степени дорого, что их могли приобретать только государственные учреждения, богатые монастыри и кафедральные соборы.
Часовик, скорее всего, не фамилия мастера, а прозвище по профессии. Если это так, то можно полагать, что мастер изготовил не один часовой механизм, коль за ним закрепилось такое прозвище.
Система колес в этих часах приводилась в движение тяжестью многопудовых гирь. А как регулировался равномерный ход? Специалисты предполагают, что в соловецких часах не было привычного нам регулятора хода — маятника. Его роль выполнял «билянец» — своеобразный балансир, похожий на коромысло, которым на Руси испокон веков переносили тяжести. На плечи «билянца», жестко насаженного на вертикальную ось, тоже вешали груз, и если часы спешили, то его сдвигали в одну сторону, если же отставали — в другую.
Рядом с соловецкими заняли место часы, которые находились когда-то на крепостной звоннице Пафнутьево-Боровского монастыря Калужской области. Они на сто лет моложе своих соседей по музею, но тоже выполнены вручную. Как свидетельствуют документы, изготовил эти часы мастер по фамилии Рязанцев. Механизм часов уже несколько сложнее, в качестве регулятора хода имеется маятник, есть колокола. Тщательная работа мастера свидетельствует, что он был хорошо знаком с законами механики, физики и методами обработки металла. Часы раза в три меньше соловецких, у них тоньше валы, чище шестерни. Конструкция механизма дает подтверждение, что мастер владел математическими познаниями, которые он применил при расчете и изготовлении специального счетного колеса, необходимого для подачи звукового сигнала и отбивания полных часов (фото 4).
Здесь же можно видеть часовой механизм, который в XVIII веке находился над въездными воротами дворца (фото 5).
Впервые башенные часы появились в Коломенском в 1673 году, когда деревянные ворота были заменены каменными с двумя проездами и часовой башней над ними. Часы изготовил мастер Оружейной палаты Петр Высоцкий, который жил в нищете и бесправии и писал царю в челобитной: «...а годового денежного и хлебного жалования не дают ничего и от того я, холоп твой, оскудел и одолжал великие долги».
Искусно были сделаны часы над воротами. Это были часы-куранты, обращенные циферблатом в сторону дворца. Голубой диск — «указной круг» имел буквенные обозначения и вращался под неподвижно укрепленной стрелкой. В шатровой восьмигранной башне над часами висело восемь «перечасных» колоколов, вызванивающих четверти, и один колокол боевой, по которому на исходе каждого часа ударял молот, укрепленный на специальном рычаге.
В конце XVIII века механизм часов Петра Высоцкого был заменен на новый, который имел большой синий циферблат с двойным диском. Меньший, внутренний диск вращался в течение лунного месяца и через специальную фигурную прорезь показывал фазы луны. На большом диске имелись римские золоченые цифры, мимо которых скользили ажурные копьевидные стрелки. Этот механизм действовал более ста лет, его также можно видеть в музее.
Интересен часовой механизм из Перервы. Это уже заводское производство.
Часы изготовлены в 1863 году мастером Иваном Юриным. Это часы-куранты.
Всякому, наверное, известен принцип действия обыкновенной музыкальной шкатулки.
Музыкальный механизм шкатулки имеет так называемый программный цилиндр, на поверхности которого укреплены в нужном для данной мелодии порядке короткие штифты. При вращении цилиндра они задевают тонкие металлические пластинки, приводя их в звучание.
В часах Ивана Юрина тоже есть программный цилиндр, даже целых четыре. На поверхности цилиндров сделаны выступы. Задевая за них, приводы от колоколов оттягивали молоточки, которые в определенной последовательности ударяли по колоколам и вызванивали мелодию.
Мы рассказали о часовых механизмах XVI—XIX веков. Все эти часы являются экспонатами и, конечно, не работают. Но во время их осмотра над нами через каждые 15 минут раздавался перезвон колоколов, и по истечении полного часа отбивал удар за ударом большой колокол. Это исправно несли свою службу современные часы Коломенского. Современными их назвать можно лишь условно. Механизм часов изготовлен в конце прошлого века и стоял на третьем ярусе Сухаревой башни, которую в 1933 году в связи с реконструкцией Садового кольца снесли. Часы передали в Московский инженерно-физический институт, где они в течение нескольких лет служили на кафедре точной механики. Потом часы переехали в Московский машиностроительный институт, там они тоже исправно и долго несли свою службу. Наконец, изрядно поизносившийся механизм передали в музей Коломенское и поместили в Часовую палату. Здесь в качестве экспоната часы некоторое время стояли по соседству с уже знакомыми нам замечательными творениями русских мастеров. В 1964 году механизм был реставрирован и установлен над передними въездными воротами бывшей царской резиденции.
Часы, собранные в музее-заповеднике Коломенское, дороги нам не только как музейные редкости. Это вечный пример технического мастерства русских умельцев. Эти механизмы, каждый по-своему, говорят нам о минувшей жизни народа.
Снова, как и встарь, каждые четверть часа колокола отбивают московское время. Снова разносится над окрестностями перезвон возрожденных курантов. Бьют часы. Коломенское встречает гостей.
