Если совсем нет развлечений, животные начинают уделять внимание своему телу. Так, некоторые крупные попугаи выдёргивают у себя перья и вскоре становятся голыми. Более безвредное развлечение — изобретение необычных движений. Например, коротая время, шимпанзе Pan troglodytes перекатываются с боку на бок, передвигаясь так по клетке. Постоянное перемещение по клетке свойственно очень многим животным, — так имитируется обход своего охотничьего участка в природе и сохраняется физическая форма. В этом есть глубокий смысл — изначально животные очень подвижны.
Мучение от скуки в какой-то мере считается признаком вида с высоким интеллектом. В природе такие животные не используют в пищу одно и то же, а постоянно ищут что-то новое, особенно если прежней еды стало мало. Такой подход проявляется не только в поиске «хлеба насущного», но и во всех других аспектах бытия. Например, сороки смело используют при строительстве гнёзд проволоку и многие другие продукты человеческой цивилизации.
Побирушка — чёрный коршун Milvus migrans не может похвастаться особыми успехами как хищник, поэтому ест всё, что попадётся. Вдобавок он имеет обыкновение тащить в дом многое из того, что плохо лежит. Я как-то забрался в гнездо этого хищника — чего там только не было: тряпки, коробки из-под сигарет, обрывки бумаги, рыбьи кости. В отличие от него интерьер гнезда ястреба-тетеревятника Accipiter gentilis — гораздо более удачливого охотника — дышит аристократизмом. Для украшения, а возможно и для отпугивания паразитов, эта птица укладывает в лоток зелёные ветки. Такую же любовь к зелёным веткам в гнёздах демонстрируют хищники — осоеды Pernis apivorus. Эти виды не соблазнятся ярким человеческим мусором. Они живут, соблюдая свои традиции.
Специализирующийся на сборе корма со стволов деревьев поползень Sitta europaea адаптировался к странствиям по древесной коре лучше всех пернатых древолазов. Он единственный может разгуливать по стволам вниз головой, отличаясь при этом изрядным любопытством и сообразительностью. Птица не пропустит пищу и в нетрадиционных местах. В молодости я устраивал прикормы на земле для привлечения разнообразных птиц, и часто эти вкусности обнаруживал поползень. Нахальный древолаз не успокаивался до тех пор, пока не перетаскивал всё зерно в свои закрома. При этом он прогонял с места кормёжки других птиц. Попав в клетку, поползень моментально осваивался, брал корм из рук, но требовал и развлечения. Лучше всего он чувствовал себя, если получал в распоряжение не клетку, а квартиру. Я так и поступал, отправляясь на пару недель в тайгу. Оставлял на столе миску с едой и тазик с водой. По возвращении запасы обнаруживались в щелях, шлёпанцах и прочих неожиданных местах. А вот в обычной птичьей клетке поползень мрачно ползает по стенкам и непрерывно простукивает их, проверяя на прочность, как бы намекая хозяину: сам бы попробовал жить в такой тюрьме. И надо признать — представители вида Homo sapiens ограничения свободы тоже переносят с трудом.
