Мы стирали и повторяли. И снова стирали. Кому-то кажется, что жизнь — это рисунок. Ты можешь стереть старое и нарисовать новое на том же месте, и это не будет ничего значить.
А теперь я знаю, что жизнь — скульптура. Или, точнее, скульптор. Она вытачивает человека, зубилом и молотком выдалбливает личность из куска серого камня, и в этом смысле ничего стереть нельзя. Все события и все наши поступки оставляют неизгладимый след.
Но тогда мы не знали этого, мы стирали и повторяли вновь — как будто ничего не случилось, как будто всё можно исправить...
