Ещё никогда нейробиологи не были так близки к пониманию того, как элементарные процессы в нейронах порождают когнитивные функции и память, как целое становится чем-то бóльшим, чем сумма частей.
Чем проще функция коры больших полушарий, тем чётче её локализация — возможность выделить участок, непосредственно связанный с той или иной способностью человеческого тела и сознания. Наиболее чётко локализованы в коре функции движения и чувствительности, немного более рассеянно — функции речи, чтения, письма и некоторые другие. Но высшие психические функции, например мышление или память, подобным образом локализовать нельзя, они рассматриваются уже не анатомически — в привязке к той или иной зоне-«носителю», а функционально. Со времён ранних неврологических экспериментов Карла Лешли и Уайлдера Пенфилда известно, что запоминаемая информация сохраняется у нас там же, где произошла её первичная обработка. Например, лицо Моны Лизы «хранится» где-то в зрительном отделе коры, тактильная память о шерсти собственной собаки — в соматосенсорном и так далее. Каждое событие поступает к мозгу как облако чрезвычайно разнородной информации, так что память о нём, что бы ни подразумевалось под этим словом, сохраняется в клетках, диффузно разбросанных по всей коре...
