Отец принес с работы маленького крысенка, пожалел, спас его от смерти на лабораторном столе. Мы назвали крысенка Пруськой. Это было прелестнейшее существо с белоснежной шерсткой, с любопытной и как будто всегда удивленной усатой мордочкой, розовым носиком, круглыми розовыми ушками и розовыми лапками. Его немного портили красные глаза альбиноса и длинный хвост, покрытый редкой щетинкой. Но все искупали изумительный характер и выдающиеся способности Пруськи. Крохотное созданьице, с комфортом умещающееся на моей ладони, было, безусловно, разумнее и талантливее средней кошки или собаки.
Пруська великолепно различал своих и чужих. Мы скоро поняли, что клетку запирать не надо, никуда он не убежит. Пруська был отъявленный трус и вылезал, только если дома присутствовал кто-то из членов семьи. В остальное время (как мы не раз убеждались) он спал в своей постельке - гамачке, подвешенном в верхнем углу клетки.
Когда я приходил домой, он сразу просыпался, радостно выбегал из своего "домика", взбирался по штанине и рубахе на плечо и терся мордочкой о щеку. Если я вытягивал руку вперед, он бежал по ней и вставал столбиком на ладони. Лазал великолепно. Взбирался вверх по тросточке, по специально для него сделанной веревочной лесенке со щепочками-перекладинами, бегал между двумя стульями по палке от половой щетки. Особенно уморительно он скользил всеми четырьмя лапками, как по рельсам, по двум натянутым параллельно бечевкам.
К тому же Пруська был очень музыкален. Во время маминой игры на рояле он вставал на задние лапки и раскачивался в такт. Летом, когда открывали окошко, он любил, свесившись с карниза, подолгу наблюдать за тем, что происходит в "большом мире" под окнами нашей комнаты.
По команде мгновенно перегрызал своими зубками веревки, где укажешь, вплотную к пальцам. Зубки были остры, как бритва, но крысенок никогда никого не кусал.
Я устраивал с Пруськой представления для маленьких детишек из нашей коммунальной квартиры. Сколько было восторга!
Как ни странно, он очень мало ел. Кто это придумал про прожорливость крыс? На обед ему хватало одного арахисового орешка. Пруська аккуратно его чистил, зажав передними лапками, и ел, откусывая по маленькому кусочку. Если дашь второй - он тащил его прятать в угол клетки и сразу же бежал обратно просить еще. Вот здесь "великий" крысиный интеллект давал сбой. Я через его голову доставал спрятанный орех и снова вручал крысенку. И так он носился по клетке, много раз прятал один и тот же орех, пока мне не надоедало. А теперь стыдно: ведь на самом деле это я вел себя неумно.
Пруська не мог вылизываться, как кошка, только быстро-быстро тер обеими лапками мордочку. Поэтому очень любил из-за природной чистоплотности, когда его купали. Плавать он умел, но не любил - трусил. Когда я его первый раз окунул в таз с водой, крысенок стремительно выплыл "на берег", выскочил как ошпаренный из воды, взлетел на плечо и прижался ко мне - мокренький, жалкий, трясущийся от страха. С тех пор я купал его в маленькой ванночке. Он вставал передними лапками на край, а я тер его намыленной зубной щеткой и поливал из лейки. Пруська весь так и выгибался от удовольствия. Как-то я замешкался: разложил на столе все "банные принадлежности", но мыть его все не начинал. Купальщик уже залез в ванночку, оперся о бортик и выгнул спинку в предвкушении удовольствия. Ждал, ждал, а потом вылез, взял в зубки щетку и снова занял в ванночке "позицию", недоуменно поглядывая на меня.
Пруська никогда ничего не грыз в комнате и не портил. Только один раз как-то мама сидела и читала, а руку откинула на подоконник. Крысенок возился, играл с рукой: то лапками обхватит, то носиком ткнет. Вдруг дернул за ремешок часов - тот пополам: должно быть, давно перетерся. И то была не его вина.
Летом мы собрались поехать в дом отдыха под Ленинградом, и совершенно некуда было деть Пруську. "Крысу? Не возьмем!" - категорически заявили нам все наши знакомые. Везти "зверя" в дом отдыха - и речи не могло быть. Прямо не знали, что делать! И пришлось сдать Пруську "в качестве экспоната" на сельскохозяйственную выставку.
Как-то мы с мамой гуляли по ВСХВ (Всесоюзной сельскохозяйственной выставке). Как же там было хорошо! Зашли в павильон "Сельская школа". "Почему у вас в живом уголке только рыбки?" - "Да вот в этой клетке у нас была белка, но украли". И они с удовольствием взяли крысенка "как дар", но предупредили, что назад его отдать уже не смогут, теперь он - "государственное имущество". Я из картонной коробки сделал ему удобную постельку в левом верхнем углу клетки. (Пруська любил спать наверху - там ему не было страшно.)
Навестить приятеля я смог только через полгода. (Наши знакомые, которые были на выставке, рассказывали, что он жив. На клетке надпись: "Крыса Пруська". Говорили, что у него угрюмый, злобный характер. Он только ест и спит. Не позволяет до себя дотрагиваться, уже кому-то прокусил руку. Детей просят, чтобы не совали в клетку пальцы.) Когда я подошел к клетке, Пруська спал. Позвал - он не проснулся, не узнал или сделал вид, что не узнал: не простил предательства. Ведь я знал, что у него развитой интеллект и тонкая душевная организация!
А может быть, просто постарел - ведь крысы живут всего два года.
ПОЙДЕМ СО МНОЙ
Дело было под вечер, я шел через лес по асфальтовой дороге. Смотрю - у обочины лежит лисенок. Наверное, сбила машина. Думаю, возьму его, покажу ребятишкам в поселке. Но когда до лисенка осталось метров десять, он открыл один глаз, затем другой, привстал, сладко зевнул, потянулся, сел и, улыбаясь приветливо, посмотрел на меня. Я остановился, а лисенок повернулся и неторопливо побежал.
Потом присел и подождал, пока я подойду к нему поближе, отбежал и снова подождал меня. Вскоре лисенок свернул по тропке в лес. Но и мне надо туда же. Через некоторое время дорога раздваивалась. Лисенок побежал налево, а мне надо было направо. "Прощай, лисенок!" Но не успел я пройти и десяти метров, передо мной снова оказался сидящий улыбающийся лисенок. Он по лесу перебежал с одной дороги на другую и оказался опять впереди меня. Вот новая развилка. Лисенок посмотрел на меня и потрусил налево. А мне надо направо. Лисенок проводил меня взглядом. Куда он меня звал?
