Многие пишут научные статьи. Некоторые это делают постоянно, другие — эпизодически. Но и те и другие, несмотря на весь свой опыт, наверняка иногда задумываются, как написать яркую и ёмкую статью, которая привлечёт внимание многих.
ЗАЧЕМ ПИСАТЬ СТАТЬИ?
Как правило, решивший написать статью знает, зачем он это делает. Диапазон побудительных мотивов очень широк: от обычной графомании до желания улучшить своё материальное или общественное положение. В этом отношении авторов можно классифицировать как
1) СЕЯТЕЛЕЙ (проявляющих синдром бескорыстного желания сеять разумное, доброе, вечное);
2) СПОРТСМЕНОВ (страдающих болезненным зудом обозначить и отстоять собственный приоритет);
3) ПРОФЕССИОНАЛОВ (желающих поддержать или повысить свою профессиональную репутацию);
4) КАРЬЕРИСТОВ (стремящихся продвинуться по службе).
Конечно, любая из этих категорий не является вечным клеймом, и публикаторы имеют возможность её сменить. Некоторые, например, со временем вообще перестают печататься. Как правило, это происходит с Сеятелями и Профессионалами после их перехода в Карьеристы.
Первый типаж — сеятели. Это обычно вчерашние студенты или аспиранты, пишущие свой первый научный труд. Как правило, их романтизма хватает ненадолго, и зачастую они навсегда остаются авторами (соавторами) одной-единственной статьи. Однако и в этой категории встречаются счастливые исключения, например Григорий Перельман (опубликовавший в 2008 году свою эпохальную работу с доказательством Топологической гипотезы Пуанкаре, причём даже не в научном журнале, а в специальном архиве-депозитарии, см. http://arxiv.org/abs/math/ 0211159v1) или Абдус Салам (предложивший в 1968 году теорию элементарных частиц, которая учитывает эффект Хиггса, и скромно опубликовавший её только в Трудах одной из конференций).
Спортсменами от науки называют тех, кто подходит под определение, данное в толковом словаре Ожегова: «Упрямо сосредоточившийся на чём-нибудь одном». Известный пример — Джордано Бруно, упорно продвигавший идеи Коперника о том, что Земля не является центром мироздания. Был сожжён на костре как опасный еретик, одержимый дьяволом, но в исторической перспективе победил — три последних Понтифика принесли ему извинения.
Другая история — советский учёный Виктор Веселаго, около 50 лет назад выдвинувший гипотезу о существовании материалов с отрицательным показателем преломления. За годы интенсивных поисков сам Веселаго не нашёл ни одного материала с подходящими электромагнитными характеристиками, и его гипотеза была забыта. О ней вспомнили лишь в начале XXI века, когда в Калифорнийском университете был изготовлен искусственный метаматериал с предсказанными свойствами. Поведение света в нём оказалось настолько странным, что теоретикам пришлось переписать учебники.
Профессионалы, естественно, составляют основную часть кадровых учёных. Их цель — достичь высокой репутации и поддерживать её на достигнутом уровне. Регулярный способ здесь — публикация как можно большего числа статей, желательно в высокорейтинговых журналах. Поскольку не всякому удаётся получить Нобелевскую премию, можно брать числом публикаций и докладов на престижных конференциях. Всё это, однако, не позволяет прыгнуть выше головы, и со временем оценка автора профессиональным сообществом застывает на некотором уровне. Начиная с этого момента публикационную активность можно резко сократить и поддерживать своё реноме уже гораздо менее частыми публикациями на полуфилософские темы типа «О соотношении физических и химических методов исследования» или «Роль вспышек сверхновых в эволюции». При переходе в категорию карьеристов публикационная активность профессионалов всегда резко падает.
Наконец, карьеристы. Есть много видов человеческой деятельности, для которых если и не обязательно, то весьма желательно наличие учёной степени. Получить же последнюю никак нельзя, не опубликовав хотя бы минимальное число «научных» трудов (естественно, без использования известных мошеннических схем). Здесь важно не их содержание, а лишь количество. (Это хорошо известно, например, из практики проведения аттестаций, от которых решающим образом зависят должность и зарплата учёных.) Не важны также и издания, в которых труды публикуются. Карьеристы составляют значительную долю авторов провинциальных изданий. Позитивная особенность этой категории авторов — тот факт, что по достижении поставленной карьерной цели они резко прекращают свою публикационную деятельность и перестают засорять ноосферу своими трудами. Время довершает этот процесс, и через несколько лет о «ценном вкладе в науку» уже никто не помнит.
В любом случае следует знать, что если ваши результаты не опубликованы, то их и не существует. Известно лишь одно исключение из этого правила — большинство результатов знаменитого британского физика и химика Генри Кавендиша (1731—1810) не было опубликовано вплоть до второй половины XIX века, когда Джеймс Максвелл занялся разбором его архивов. Только тогда стало известно, что он экспериментально установил целый ряд физических законов, позже и независимо от него открытых другими исследователями. Так, в одной из этих работ (1773 г.) Кавендиш за 12 лет до Кулона опытным путём нашёл закон взаимодействия электрических зарядов, называемый обычно законом Кулона.
Однако в общем случае действует правило известного русского историка В. О. Ключевского — неопубликованные результаты никакой реальной ценности не представляют, ибо «идеи, блеснувшие и погасшие в отдельных умах, в частном личном существовании, столь же мало увеличивают запас общежития, как мало обогащают инвентарь народного общества замысловатые маленькие мельницы, которые строят дети на дождевых потоках».
Помните, вас будут воспринимать как профессионала только в том случае, если ваши труды будут опубликованы. Однако здесь таится и опасность — все ваши результаты и выводы будут (если они того, конечно, заслуживают) тщательно изучены, проверены и оценены по «гамбургскому» счёту. Так что не обижайтесь, если вам докажут их несостоя-тельность. Возможность быть сокрушённым с Олимпа в бездну — это плата за чудесное парение духа, присущее настоящей науке и настоящим учёным. Что многие авторы могут сделать со своими результатами? Опубликовать их, предоставляя все тяготы интерпретации и понимания этих результатов своим несчастным читателям. Это неэкономичный способ расширения наших знаний. Вероятность того, что полученные таким образом результаты станут существенной частью некоторой системы знаний, слишком мала. Полезной можно считать только такую тему, которая ясно связана с установившимися научными воззрениями и работа над которой ведёт к постановке новых полезных вопросов.
С другой стороны, необычность научной сферы заключается в том, что единственная репутация, которая здесь имеет значение, — это репутация, которую вы заслужили у своих коллег. Eё особенность в том, что она оценивает человека как исполнителя очень специальной функции, и потому не возникает никакого дискомфорта, если «хороший» учёный оказывается «плохим» человеком.
Главный источник академической репутации — способность произвести новый научный результат, который позволит другим людям получить ещё более новый результат. Потому основной способ ориентации в такой среде — это репутация, основанная на признании прошлых достижений.
Нобелевский лауреат (открыватель квазикристаллов) Дан Шехтман так ответил на вопрос, чтo требуется, чтобы получить Нобелевскую премию. Самое важное — кто-то должен вас номинировать на эту премию. Но вас номинируют, только если вы хороший учёный. А узнают об этом только в том случае, если была возможность прочесть ваши научные работы на английском языке. И если вы считаете себя отличным учёным, совершившим прорыв, и опубликовали соответствующие научные статьи, представьте миру свои исследования на различных международных конференциях, чтобы коллеги-учёные могли вас номинировать.
К сказанному следует добавить ещё одно известное правило: «first come first served» (кто первый пришёл, того первым и обслуживают). Премию (в том числе и Нобелевскую) присуждают не тому, кто сделал открытие, а тому, кто первым о нём публично заявил (как правило, с помощью научной публикации).
НАЗВАНИЕ СТАТЬИ
Поиску удачного названия всегда следует посвятить время, хотя речь идёт всего лишь об одной фразе. Опытный автор нутром чует, как правильно назвать новую статью. А как же быть молодому учёному? Нужно исходить из того, что название должно отражать содержание статьи и в то же время быть привлекательным, броским, «цепляющим». Вот пример удачного названия реальной статьи: «Unasked questions and unused answers in psychology» («Незаданные вопросы и невостребованные ответы в психологии»).
Правильный выбор названия особенно важен сейчас в связи с огромным потоком информации, предоставляемой множеством научных журналов. Из-за неточного названия важная статья может оказаться незамеченной. Не надо полагаться на принцип «Кому надо — найдёт», потому что те, кому надо, скорее найдут не вашу статью, а другую — более яркую (пусть и более позднюю), на которую и будут ссылаться.
Вот классический пример неудачного названия: изобретатель радио А. С. Попов своё первое сообщение об открытии способа радиосвязи назвал «Об отношении металлических порошков к электрическим колебаниям». А правильным было бы, например, такое название: «О передаче сообщений без проводов».
Раньше (лет сто назад) вопрос о названии статьи не был таким острым — статей издавалось не очень много, и читатель рано или поздно находил то, что ему интересно. Одним из стандартных названий того времени было «К вопросу о…» или даже просто «О…», например: «О рогах и копытах...», «О Маше и медведе», «О факторах…». Все эти стандартные вводные слова не несут никакого смысла — если их убрать, то суть названия не изменится. Но есть, конечно, и исключения. Так, знаменитая статья А. Эйнштейна, опубликованная в 1905 году, называлась «Zur Electrodynamik-
bewegter Korper», то есть «К электродинамике движущихся сред». Вы тоже будете более свободны в выборе названий для своих статей, когда перейдёте в разряд выдающихся учёных.
Исследователи из университета Уорвика (The University of Warwick) установили, что чем короче заголовок статьи, тем выше её цитируемость. Это объясняется тем, что короткие названия легче прочитать и понять. Поэтому публикации с короткими заголовками имеют бoльшую аудиторию и чаще цитируются.
Были установлены самые короткие и самые длинные названия публикаций. Первые состоят всего из шести букв: в английском варианте «Prions» (прионы) и «Myopia» (близорукость). А один из самых длинных заголовков состоит из почти 400 символов.
«Рабочее» название статьи, придуманное вначале, редко «выживает». Как правило, окончательное название статья обретает только после того, как она написана. Лучше всего формулировать название в одном предложении длиной от 5 до 15 слов. Короткие названия привлекают больше внимания, а длинные — лучше отражают содержание статьи. Понятное дело, истинный мастер умеет подобрать короткое и ёмкое название. Эффективный способ уменьшения количества слов в названии — отсеивание неинформативных слов. Уберите из названия одно слово и посмотрите, изменился ли смысл? Если нет — это слово лишнее.
Если вам никак не удаётся поместиться в «прокрустово ложе» необходимой краткости, вспомните, что кроме названия у статьи есть ещё аннотация, где можно более развёрнуто изложить её цель и основные идеи.
Конечно, неудачное название способно навредить статье. Но это вовсе не означает, что, подобрав хорошее название к слабой работе, вы её спасёте. Так что название — это всего лишь один кирпичик в построении вашей научной публикации.
БУДЬТЕ ПРИЗЕМЛЁННЫ*
Ваши читатели чаще слышат о медведе, чем о млекопитающем, знают, что такое бутерброд, но не слишком знакомы с усвоением питательных веществ, чаще говорят об автомобильной аварии, чем о дорожно-транспортном происшествии. Перенести этот принцип на статью о модели решёточного газа или о калибровочной инвариантности не так-то просто. Чтобы следовать ему, вам нужно связать повседневную жизнь с миром науки. Самое простое — сделать это во Введении. Оно — ваша отправная точка в мир абстрактного. Прежде чем погрузиться в него, у вас есть возможность предложить читателю два-три предложения, приглашающих его к этому погружению. Помочь может определённая непочтительность.
Даже если ваш стиль консервативен, вы всё же можете с большой пользой для текста обратиться к повседневному, конкретному миру. И окажетесь в хорошей компании. Кот Шрёдингера, небольшое тёмное облачко на голубом небосклоне физики, упомянутое Планком, фейнмановская история о женщине, чьи космологические воззрения связаны с черепахой, — все они пробуждают воображение огромного числа читателей.
Хитроумные трюки не обязательны. Вы можете, например, сказать что-нибудь о том, как выглядел или был устроен эксперимент, особенно если это эксперимент исторический. Это совсем не то, что показать схему размещения клапанов, счётчиков, реле, усилителей и т. д. Однажды я присутствовала на публичной лекции по поводу открытия высокотемпературной сверхпроводимости, которую читал выдающийся теоретик. К сожалению, она пролетела мимо ушей большинства слушателей, включая и меня. После окончания лекции, когда мы выходили из зала, соседка выразила моё недовольство: «Ну, хорошо, но как выглядит эксперимент? Что бы я увидела, если бы пришла в лабораторию?». Конечно, многие из ваших читателей уже знают это, но было бы невредно описать эксперимент так, чтобы посвящённый получил удовольствие, а незнакомый с предметом — знание. Прелесть контраста между заумным и обыденным относится не только к Введению. Важно помнить, что наука действительно делается людьми, а они живут не только в интеллектуальном мире концепций и взаимосвязей, но также в мире котов, голубого неба и резиновых лент. Эти люди — ваша потенциальная, а во многих случаях реальная аудитория. Поговорите с ними.
Информация о книгах Издательского дома «Интеллект» — на сайте www.id-intellect.ru.
Комментарии к статье
* Приведённый в книге отрывок из стилевого руководства журнала «Reviews of Modern Physics», автор Karie Friedman, перевод Е. З. Мейлихова.
