Моя трудовая биография началась совершенно неожиданно. В 1941 году я завершала учебу на первом курсе Мурманского морского техникума имени И. Д. Папанина. В июне началась война, и нас, курсантов, быстро распределили по кораблям и судам. В годы войны через северные порты России из стран антигитлеровской коалиции в СССР поступали военные грузы и снаряжение. Транспортные суда шли под охраной боевых кораблей. Я попала на ледокол "Иосиф Сталин", который имел на борту соответствующее вооружение и с помощью боевых расчетов отбивал атаки немецких самолетов. На всех кораблях и судах конвоя были специальные металлические сети для спасения моряков с торпедированных и тонувших кораблей: оказавшиеся в воде моряки цеплялись за эти буксируемые сети, выбрасываемые с ходового мостика идущих полным ходом кораблей. Останавливаться и подбирать людей, оказавшихся в воде, было нельзя, так как это могло повлечь за собой еще большие потери. На многих наших гражданских судах на носовой палубе стояли зачехленными деревянные пушки для устрашения самолетов и подводных лодок противника. Мы доставляли военные грузы из Соединенных Штатов Америки в порты Мурманска и Архангельска.
Во всех операциях нам очень помогала морская авиация, базировавшаяся тогда в Ваенге. Летчики-североморцы бились за каждое судно насмерть, но тем не менее, как свидетельствует статистика, в северных водах погибло около ста кораблей и почти три тысячи моряков.
Служила я и на ледокольном пароходе "Александр Сибиряков", где капитаном был А. А. Качарава, а комиссаром - З. А. Элимелах. Вместе мы ходили в Арктику до моря Лаптевых. Во время одного из авианалетов погибли комиссар Элимелах и военный помощник капитана С. Семенов.
Прошло много лет, и вспомнить поименно всех, с кем свела меня судьба в то лихолетье, уже невозможно. Но я хорошо помню третьего штурмана В. Я. Орликову с красивого судна "Двина". Во время скромных официальных приемов, которые руководство нашего Полярного конвоя устраивало в Нью-Йорке, Орликова смогла очаровать американцев, и они сделали большие пожертвования для нашей страны.
Морские повседневные будни Полярного конвоя протекали напряженно, в постоянном ожидании новых налетов немецкой авиации и торпедных залпов подводных лодок противника. Многие наши суда и корабли оставались на плаву только благодаря самоотверженности и профессионализму моряков. К числу таких судов можно отнести пароход "Старый большевик", в трюмах которого в СССР доставлялся аммонал - средство для производства снарядов, торпед, глубинных бомб и для других нужд нашей страны. Однажды во время вражеской авиаатаки на судне возник пожар. Экипаж самостоятельно справился с этой страшной бедой и, догнав караван, занял свое место в эскадре.
Среди членов экипажей судов и кораблей Полярного конвоя было много талантливых моряков и капитанов. И в первую очередь хочется назвать капитана парохода "Н. Г. Чернышевский" Шалву Ализбаровича Гогитидзе. Во время одной из атак вражеских подводных лодок он увел судно во льды и, выискивая маленькие майны, или прогалины, пробрался к своим берегам, а тут всегда начеку была наша родная авиация.
На корабле "Революция" мне и матросу Абакумову поручали вести наблюдения с носовой палубы, а на швартовке мы по штатному расписанию находились на корме, удерживая продольный конец. Наши зимние швартовки всегда осложнялись из-за очень сильного течения и занимали много времени. Во время одной из таких долгих швартовок я, слушая анекдот, громко рассмеялась и выронила из рук швартовный конец, за что получила от капитана Мочалова пять суток гауптвахты. Когда второй штурман Альфред Адамович отвел меня "на губу", то оказалось, что меня не обеспечили хлебным пайком, и поэтому нас со штурманом отправили обратно. В это время корабль "Революция" по тревоге ушел в море. Мы пошли в общежитие, а днем узнали, что корабль торпедирован немецкой подлодкой и весь экипаж погиб. Вот такая грустная история.
И хотя у войны было далеко "не женское лицо", но даже в эту нелегкую пору бывали иногда и светлые минуты.
При входе в Мотовский залив находился немецкий боевой расчет, вооруженный дальнобойной пушкой. Немцы, зная, что на нашем судне есть среди моряков и представительницы слабого пола, кричали нам на ломаном русском языке: "О-ля-ля, руски Машка, я немного стреляйт!" И стреляли вверх, не причиняя нам никакого вреда. Так что и среди наших врагов, хотя и очень редко, попадались не враждебно настроенные по отношению к нам, русским, немецкие солдаты.
После окончания войны нас, бывших курсантов Мурманского морского техникума им. И. Д. Папанина, уцелевших и выживших в этой ужасной войне, жизнь разбросала по городам и весям необъятной страны. Многие поменяли род занятий, но основной костяк нашей группы навсегда связал свою жизнь и работу с морем. В мирное время я много лет работала на торговых судах Мурманского морского пароходства.
