Сама непосредственность
Образ этакого чудака и путаника, вечно витающего в облаках и мало приспособленного к обычной жизни учёного, хорошо известен в литературе. Список комичных персонажей возглавляет неугомонный географ Жак Паганель, чей портрет так живо описал Жюль Верн в романе «Дети капитана Гранта». Высокий, сухощавый, с крупной круглой головой, отчего он напоминал длинный гвоздь с большой шляпкой, с умным, весёлым лицом и огромными очками на носу. Паганель производил впечатление человека, который не видит того, на что смотрит, и не слышит того, что ему говорят.
Непременный атрибут его одежды — «куртка с бесчисленными туго набитыми карманами, откуда торчали всевозможные записные книжки, блокноты, бумажники, вообще масса столь же ненужных, сколь и обременительных предметов». Только такой невероятно рассеянный человек, как Жак Паганель, мог перепутать корабли и уплыть в Чили, собираясь в Индию, выучить португальский язык вместо испанского и умудриться втиснуть Японию в карту Америки! При этом Паганель прослыл одним из лучших географов Франции и стал общим любимцем.
С лёгкой руки Жюля Верна образ Паганеля породил множество похожих и не менее колоритных персонажей. В нашей детской литературе такой тоже имеется. Зовут «родственника» Паганеля Магистр Рассеянных Наук. Придумал этого героя почти полвека назад писатель Владимир Артурович Лёвшин — человек, близкий к математике, преподаватель вуза, профессор. Ему ли не знать, какие они на самом деле — рассеянные учёные!
Магистр выдавал себя за математика и уверял, что пишет диссертацию. В поисках подходящего материала он колесил по миру с огромным рюкзаком за плечами, в котором имелось множество карманов, карманчиков и карманищ, напичканных письменными принадлежностями, чертёжными инструментами и вообще всем, что нужно математику. Какое же путешествие без циркуля и угольника! Вот только в математике Магистр разбирался плохо и вечно всё путал: то склянки чернил с ручками сложит, то линейкой углы измерит, то числа с цифрами смешает, то к 3/4 прибавит 1/2 и получит 4/6. В общем, не диссертация у него вышла, а сборник ученических ошибок! Но это вовсе не мешало герою пылко любить царицу наук — математику и восторгаться её красотой.
Безобидный чудак
Интересно, Магистр Рассеянных Наук — это собирательный образ или у него был реальный прототип? Точных сведений на этот счёт нет. Вполне возможно, что был, и не один. Паганеля, например, Жюль Верн мог «списать» с кого-то из членов Парижского географического общества, в котором сам состоял. На роль забывчивого и вечно всё путавшего математика могли бы претендовать многие учёные, за кем закрепилась репутация непрактичных, рассеянных и эксцентричных людей.
Таковым прослыл, например, знаменитый французский физик, математик и естествоиспытатель Андре Мари Ампер (1775—1836). Предаваясь собственным мыслям, Ампер порой забывал даже, где находится. Как-то, обедая в гостях, учёный недовольно заметил: «Поистине, этот обед прескверный! Когда же моя сестра поймёт, что нельзя нанимать кухарку, не уверившись в её искусстве?» В другой раз Ампер ушёл из гостей в чужом головном уборе, приняв чью-то треуголку за свою круглую шляпу.
Как тут не вспомнить героя стихотворения С. Я. Маршака «Вот какой рассеянный»:
Надевать он стал пальто —
Говорят ему: не то.
<...>
Вместо шапки на ходу
Он надел сковороду.
А ведь и у этого литературного персонажа был житейский прототип, да не кто-нибудь, а «неподражаемый в своей рассеянности» известный химик профессор И. А. Каблуков. Во всяком случае сам он опознал себя в герое стихотворения Маршака сразу.
А что же Ампер? Однажды он никак не мог сосчитать, сколько должен заплатить за ужин и ночлег хозяину дома, где остановился, будучи проездом в другом городе. «Месье, вы немного умеете считать, — рассмеялся тот. — Но вам не помешало бы по-учиться арифметике у нашего кюре». Курьёз да и только! И уж совсем анекдотичный случай. Как-то раз, выйдя из дома, учёный оставил на двери записку: «Господина Ампера нет дома, приходите вечером». Вскоре он вернулся. Прочитал записку и, приняв себя за посетителя, ушёл.
Иногда неординарное поведение Ампера объясняли влиянием домашнего воспитания: мол, ещё в юности в своём уединении он приобрёл странные и нелепые привычки. По словам одного из друзей Ампера, когда тот садился за бюро, невесть откуда появлялась апатия и работа стопорилась. Зато, выйдя на улицу, учёный мог погрузиться в решение занимавшей его проблемы прямо на ходу. Чудачеством выглядела и привычка Ампера называть свои открытия в честь тех мест, в которых они настигали его проницательный ум.
Рассеянность Ампера была безобидна для окружающих, а вот ему самому порой доставляла неприятности. Но нет худа без добра. Именно этот недостаток помог учёному узнать о соб-ственной близорукости. Представьте себе, до 18 лет Андре и не догадывался, что плохо видит. Вышло так, что, путешествуя в дилижансе, юноша по рассеянности примерил очки своего случайного попутчика. Неожиданно очки пришлись впору, и мир предстал перед ним совсем в ином виде!
Сплошные недоразумения
Самым рассеянным среди выдающихся математиков признан французский учёный-универсал Жюль Анри Пуанкаре (1854—1912). Рассеянность отчётливо проявилась у Пуанкаре в раннем детстве. По воспоминаниям младшей сестры, маленький Анри не раз попадался на неумышленных проделках и мог вызвать настоящий переполох в доме. Иногда рассеянность подводила Пуанкаре в самый неподходящий момент — на ответственных испытаниях. Так, на экзамене по начертательной геометрии ему досталась задача на построение линии пересечения двух поверхностей вращения. Юноша решил её аналитически и в итоге изобразил линию перевёрнутой, удивив экзаменатора как своими блестящими способностями, так и невероятной рассеянностью.
Анри не случайно прибегнул к помощи математики и предпочёл вычисления построениям. Дело в том, что превосходный геометр Пуанкаре был никудышным рисовальщиком, да и черчение ему не давалось. Неумение владеть кистью и карандашом чуть было не помешало Анри поступить в знаменитую Политехническую школу в Париже*. Успешно сдав все предметы, он не справился с рисованием. Работа Пуанкаре оказалась настолько плоха, что заслуживала только оценки «нуль». Экзаменаторам, наслышанным о математической одарённости юноши, пришлось закрыть на это глаза: ему поставили один символический балл и допустили к конкурсному отбору. Немало весёлых минут доставили рисунки Анри его товарищам по учёбе. Молодые люди даже устроили выставку его «шедевров» и в шутку — для непосвящённых зрителей — подписали каждый из них на древнегреческом: «Это лошадь», «Это человек» и так далее.
Ещё чаще рассеянность учёного проявлялась в быту. Однажды мадам Пуанкаре собирала сына в заграничную командировку. Опасаясь, что Анри обронит где-нибудь портфель с деньгами, она не нашла ничего лучше, как пришить к портфелю бубенчики в надежде, что при падении их шум привлечёт внимание сына. Повод для беспокойства у неё в самом деле был. В то время рассеянность Пуанкаре заметно усугубилась, чему была причина: он с головой ушёл в работу над диссертацией и, казалось, не замечал ничего вокруг.
Анри мог отправить по почте конверт с чистым листом бумаги вместо письма. Мог, прогуливаясь с другом, увлечённо рассуждать о математике и, дойдя со своего дома, войти в него, даже не попрощавшись. А однажды он был так поглощён своими мыслями, что не заметил, как совершил неумышленную кражу. Дело было так. Пуанкаре шёл по улице и вдруг обнаружил в руках клетку из прутьев. Не на шутку потрясённый, учёный отправился назад тем же путём и вскоре набрёл на корзинщика, мастерившего свой товар прямо на глазах покупателей. Пришлось Пуанкаре извиниться за то, что невольно прихватил с прилавка чужую вещь.
До чего же похожи в своей рассеянности оба наших героя! Два сапога пара, одним словом. И как только в голове каждого из них живость ума сочеталась с невнимательностью к житейским мелочам?
Ушёл в себя, вернусь не скоро
Рассеянность учёного — иногда её называют «мнимой» — на самом деле обратная сторона его природной способности отвлекаться от окружающей действительности и глубоко погружаться в свой внутренний мир и в свои размышления, как того требует неуёмная жажда умственной работы. Рассеянность помогает концентрироваться на решении сложных задач, и не на бумаге, как привыкли многие, а в голове. Вот как объяснял свои успехи знаменитый английский математик и физик Исаак Ньютон (1642—1727) — ещё один творец науки, о рассеянности которого слагали легенды: «Гений есть терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении».
Ссылаясь на личный опыт, немецкий естествоиспытатель Герман Гельмгольц (1821—1894) заметил: решающая идея никогда не рождается в усталом мозгу и никогда — за письменным столом. Озарение находило на него после короткого отдыха, утром при пробуждении или на прогулке в горах. И ему всегда предшествовала длительная, напряжённая работа мысли. О том же говорили математики. По словам Пуанкаре, внезапные озарения не приходят иначе, как после нескольких дней адских бесплодных усилий. Блестящие идеи настигали его повсюду: в парке, на берегу моря, на подножке омнибуса, во сне. Однажды Пуанкаре приснилось, как он читает лекцию и выводит на доске решение уравнения, с которым не справился в реальности.
Сдаётся мне, рассеянный математик, а вообще говоря, всякий по-настоящему увлечённый какой-то идеей учёный, — это «норма» и рассеянность — такая же неотъемлемая его черта, как и любознательность или наблюдательность. Учёный — человек с «непрерывным» мышлением, готовый без устали отдаваться любимому занятию где угодно и когда угодно. Если он отвлёкся от повседневных дел, ответил на вопрос невпопад или попросту забыл, где находится, то наверняка занят решением архиважной для него проблемы. И в этот момент отрешённости здравые мысли осаждают его ум. Главное — не спугнуть их.
Околонаучный фольклор
Примечательно, что разные учёные становились невольными персонажами баек и анекдотов на один и тот же сюжет. Эта традиция стара, как сама классическая наука, и восходит к древним грекам, которые не только восхваляли своих учёных, но и при случае подтрунивали над ними.
Герой одной такой байки — Фалес Милетский (640/624 — 548/545 гг. до н. э.), отец философии, один из семи греческих мудрецов, математик и астроном. В своё время он был едва ли не единственным из эллинов, кто занимался чистой наукой, тогда ещё неотделимой от философии. Говорят, однажды Фалес, наблюдая небесные светила, загляделся на небо и упал в колодец. Какая-то фракиянка, миловидная и бойкая служанка, посмеялась над ним: «Ты стремишься знать то, что на небе, а того, что рядом и под ногами, не замечаешь!» Такая история упоминается в диалоге Платона «Теэтет», посвящённом природе знания. По сути, это фольклорная версия популярной басни Эзопа «Звездочёт». Её героем народная молва сделала далёкого от житейских забот мыслителя и учёного, на роль которого идеально подошёл Фалес. Было это, вероятно, в ту далёкую эпоху, когда в глазах обывателя философия и другие науки считались бесполезными занятиями.
Если верить античным авторам, Фалес в долгу не остался и доказал, что при желании может легко извлечь прибыль с помощью собственного ума и знаний. Однажды он определил по приметам, что ожидается большой урожай маслин, и заранее скупил за бесценок все прессы для отжима масла, а когда после сбора урожая на прессы возник спрос, выгодно перепродал их и разбогател. Так Фалес завоевал авторитет у сограждан. А после публичного предсказания солнечного затмения он и вовсе прославился и был признан первым мудрецом во всей Греции.
Свифт против Ньютона
Они чрезвычайно сведущи в математике, но настолько рассеянны и так глубоко погружены в умозрение, что я не встречал более неприятных собеседников — так отзывался Лемюэль Гулливер об учёных-теоретиках с летучего острова Лапуту, уже при первой встрече поразивших его своим обликом. По его описанию, у всех головы были скошены направо или налево; один глаз смотрел внутрь, а другой прямо вверх к зениту. Каждого учёного сопровождал слуга, державший в руках палку, к концу которой был привязан пузырь с сухим горохом или мелкими камешками. Этой «погремушкой» он легонько хлопал по губам, ушам или глазам своего господина, чтобы вывести его из забытья. «Умы этих людей так поглощены напряжёнными размышлениями, что они не способны ни говорить, ни слушать речи собеседников, пока их внимание не привлечено каким-нибудь внешним воздействием на органы речи и слуха», — заключил Гулливер.
Джонатан Свифт — мастер пародии. В этот раз он метил в Исаака Ньютона (которого недолюбливал и не раз критиковал не только как учёного, на что были свои причины) и не упустил случая высмеять его рассеянность. Идею с хлопальщиками, приводящими в чувство своих отрешённых господ, писателю мог подсказать следующий курьёз. Однажды слуга, не дождавшись Ньютона на обед, стал искать его и вскоре обнаружил в библиотеке — тот стоял на лестнице с книгой в руке, поглощённый своими мыслями. Слуга обратился к Ньютону несколько раз, но, так и не дозвавшись, вынужден был трясти лестницу, чтобы привлечь внимание хозяина.
***
Андре Мари Ампер сегодня больше известен как физик. Он ввёл в эту науку понятие «электрический ток» и выдвинул первую теорию электромагнетизма. В честь Ампера названа единица силы тока. Однако в своё время он начинал и получил научное признание как математик благодаря оригинальным работам по теории вероятностей и математическому анализу.
Жюль Анри Пуанкаре прославился прежде всего как создатель топологии и разработчик математических основ теории относительности. Он известен трудами в области небесной механики, теории дифференциальных уравнений, алгебры и др. Ещё он придумал простую и наглядную модель геометрии Лобачевского (первой из открытых неевклидовых геометрий).
Исаак Ньютон по праву считается основоположником классической физики и физической оптики. Среди его основных достижений — открытие закона всемирного тяготения и трёх законов механики, а также разработка теории цвета. В историю математики Ньютон вошёл как один из создателей дифференциального и интегрального исчислений.
Комментарии к статье
* Это престижное высшее учебное заведение готовило военных и гражданских инженеров. Школа прославилась своими педагогами и выпускниками, среди которых было немало талантливых математиков.
