КРЫЛЬЯ ДИОНИСИЯ

Не могу не высказать, как велико наслаждение от подобной поездки в этот светлый северный край. Переносишься в другое время, к другим обычаям, к другой жизни. Еще крепче сознаешь, что, только имея под ногами почву родной земли, можно твердо идти вперед по неуклонному пути развития и совершенствования. Вдыхаешь свежий воздух древности и тех зиждительных сил, которые создали наше государство".

Эти слова историка и художника графа Павла Сергеевича Шереметева посвящены поездке на Русский Север, предпринятой им в самом конце XIX века. Ночью 21 декабря 1900 года он вместе с другом своим графом А. А. Бобринским-младшим сели в поезд на Ярославском вокзале Москвы и двинулись в путь по заснеженным просторам России. Чтобы добраться до места - охотничьей избы Бобринского близ Кириллова и Ферапонтова, - им пришлось проделать еще 120 верст на лошадях. Наконец показались "вдали, в открытых со всех сторон полях, величественные белые крепостные стены знаменитого в русских летописях монастыря с его внушительными башнями и главами монастырских церквей". Перед глазами путешественников предстал Кирилло-Белозерский монастырь, "жемчужина " Северной России.

3аписки графа Шереметева полны любопытных деталей, прекрасных описаний природы и древней архитектуры, глубоких сердечных рассуждений о России и русской истории. Друзья приехали в вологодские места поохотиться, увидеть предметы старины, пообщаться с местными жителями. Чего стоит рассказ о покупке полотенец! "В тот же вечер к нам набежало со всех сторон с полотенцами пропасть продавщиц. Собралось в кухне так много народу, что мы впускали по одной и могли делать более строгий выбор - брали только новое и типичное. Мы пересмотрели несколько сот узоров и выбрали 60 с лишним".

А вот как Шереметев говорит о соборе Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря, ныне известном всему миру фресками Дионисия: "Прекрасные входные двери, изразцы, замечательная стенная живопись, великолепны сохранившиеся прекрасного письма иконы, особенно нижний ярус, паникадило - дар царя Михаила Федоровича, деревянные шкафчики с резьбой, словом - все отражало одно прошлое, без примеси оскорбительной новизны". Как точно найдено выражение - "без примеси оскорбительной новизны". Почувствовать это может, вероятно, только художник, глубокого проникнувшийся значимостью реликвий старины.

С той поры пролетели сто лет. Судьба действительно счастливо обошлась с упомянутой стенной живописью и великолепными иконами. Все сохранилось в соборе в первозданном виде, и знаменитые на весь мир росписи были избавлены от грубой новизны. Фрескам Дионисия - гордости и сокровищу Кирилло-Белозерского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника год назад исполнилось 500 лет.

Но и в дни празднования двери собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря не были широко распахнуты перед жаждущими увидеть бесценную стенопись Дионисия и постоять перед ней в почтительном восхищении. Обильное тепло человеческого дыхания может повредить фрескам. Чтобы фрески жили, главное - температурный режим - таков вердикт реставраторов. Именно поэтому даже в августе и сентябре 2002 года, в разгар праздника, в храм одновременно входили не более семи человек. Сотни прибывших в Ферапонтов российских и зарубежных ученых, художников, знатоков музейного дела и просто любознательных жителей Москвы, Петербурга, Вологды, Череповца и других городов терпеливо ждали своей очереди.

Для Галины Олеговны Ивановой, директора Кирилло-Белозерского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника, наиболее ярким выражением праздника стали международная конференция (она состоялась в стенах музея, то есть Кирилло-Белозерского монастыря) и выставка "Художественное наследие Дионисия", в которой приняли участие лучшие музеи России. "На конференции обсуждался круг памятников, тем и событий, связанных с эпохой Дионисия - временем взлета русского искусства, - говорит Г. О. Иванова. - Дионисиевское направление оказало сильнейшее влияние на все иконописные центры России, оформился единый общерусский стиль. Этот период по праву можно назвать эпохой Дионисия подобно тому, как предшествующий ему мы определяем именем Андрея Рублева.

Одновременно с конференцией, - продолжает Галина Олеговна, - мы открыли выставку "Художественное наследие Дионисия", которая не имела прецедента: она проходила не в столице, а в самой настоящей глубинке. Своих представителей на конференцию и экспонаты на выставку направили Русский музей, Третьяковская галерея, музеи Кремля, Исторический музей, Сергиево-Посадский музей-заповедник, Ярославский, Архангельский и Вологодский музеи. Все они доверили нам бесценные работы. Результат превзошел ожидания, выставка получила самые лестные оценки профессионалов".

Выставка и вправду потрясала. Ее особенность - строгая простота в организации пространства, которая наилучшим образом оттеняет любую классику. Собранные в череде белых залов иконы, рукописи, шитье и мелкая пластика дали возможность увидеть искусство Руси ХV-ХVI веков, а значит, представить и культуру той поры. С аскетических стен монастырских палат взирали на посетителей строгие смуглые лики святых в белых, алых и золотых одеждах.

Успех выставки сокровищ мирового уровня, прошедшей в маленьком Кириллове с населением восемь тысяч человек, изменил представление о возможностях и профессионализме провинциальных музеев в принципе.

К моменту, когда Дионисий получил заказ на роспись в соборе Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря, он был уже известным столичным художником.

Поражает удивительная скорость, с которой выполнена роспись: работа продолжалась 34 дня, с 6 августа по 8 сентября 1502 года, об этом говорит надпись на северной двери собора, сделанная рукой могучего творца. А ведь это 600 квадратных метров! Сколько же часов, дней, месяцев нужно, чтобы рассмотреть во всех деталях эти удивительные фрески? Небольшой по размерам собор расписан с пола до потолка. Медленно разглядывая работу мастера снизу доверху, невольно испытываешь головокружение, словно попал в центр Вселенной, некую точку Божьего мира, где вокруг тебя гармонично располагаются добрые и злые силы, а прямо над головой - Христос Вседержитель.

Немало легенд ходило о том, что Дионисий смешивал краски, используя природные минералы, собранные в округе Ферапонтова монастыря. Под впечатлением таких легенд некоторые художники собирали гальку по берегам Бородавского озера и готовили на ее основе краски. Бесполезно. Серьезные исследования развеяли красивую легенду. Более того, в архивах монастыря обнаружены записи о покупках красок на разных ярмарках.

Но рождение романтической легенды легко понять: есть некая загадка в самом цвете красок Дионисия. Цвет его фресок да и икон неподражаем. Вот как передает свое впечатление от фресок Дионисия его первооткрыватель и исследователь В. Т. Георгиевский в письме 1918 года известному искусство веду и живописцу, одному из основоположников реставрационного дела в России И.Э. Грабарю: "А красавец Дионисий! Только теперь, после расчистки деисусного чина, который должен быть расчищен в первую очередь, он явился во всем своем блеске! Недаром он назывался "иконником", и головка архангела Гавриила, пробно расчищенная П. И. Юкиным, приводит прямо в восторг своими высокохудо жественными достоинствами... Такая неуловимая и непередаваемая ничем духовная красота, что нельзя оторвать глаз от этого лика и понимаешь, почему не щадили никаких средств, чтобы заполучить иконы этого мастера, и что им дивилися "самодержцы русския земли".

Многие слышали о Фиваиде Египетской и читали в патериках греческих (жизнеописаниях. - А.Г.) о подвигах великих отцов, просиявших в суровых пустынях... Но кто знает наш чудный мир иноческий, нимало не уступающий восточному, который внезапно у нас самих развился в исходе XIV столетия и в продолжение двух последующих веков одушевил непроходимые дебри и лесистые болота родного Севера? На пространстве более 500 верст, от лавры до Белоозера и далее, это была как бы одна сплошная область иноческая, усеянная скитами и пустынями отшельников". Так писал русский религиозный писатель Андрей Муравьев в 1855 году. С его легкой руки поэтическое название "Северная Фиваида" укрепилось и стало относиться ко всему Белозерскому краю.

Кем была освоена эта земля? Чьими трудами в неласковом северном климате, под сереньким небом, у берегов холодных озер со свинцовыми водами возведены белые стены монастырей? Отцов-основателей было трое: Кирилл Белозерский, преподобный Ферапонт и преподобный Мартиниан Белозерский. Их отличала высокая одухотворенность каждого поступка, каждого шага, каждого произнесенного или написанного слова. Не потому ли все они прожили долгую и наполненную большим смыслом жизнь? Не потому ли их труды, воплощенные в рукописях и камне, дошли через столетия до наших дней?

Кирилл родился в Москве, и путь монаха проходил в Симоновом монастыре. В 1390 году занял здесь место настоятеля, но через семь лет ушел на Север и на берегу обширного Сиверского озера основал новый монастырь, посвященный Успению Богоматери. Самый значительный, наряду с Соловецким, северный монастырь, позже названный в честь его основателя Кирилло-Белозерским. Кирилл стал и первым его игуменом. Ему было в то время уже 60 лет. Большой жизненный опыт позволил не только крепко поставить на ноги свой монастырь, но и предопределить его дальнейшее процветание.

В одном из залов музея размещена карта угодий Кирилло-Белозерского монастыря периода его расцвета. Десятки населенных пунктов, реки и озера, пашни, леса - процветающее крупное хозяйство, управлять которым наверняка было нелегко, требовалась твердая рука. Изображения Кирилла Белозерского, сохранившиеся на иконах, напоминают Николая Угодника, только глаза скорее живые и пытливые, чем смиренные и кроткие.

Пятьдесят монахов собирали и бережно хранили богатую библиотеку, пополняемую грамотами и книгами, переписанными кирилловскими иноками. Хозяйственность Кирилла сочеталась с потребностью наставлять свою "паству" из иноков и мирян на путь истинный - в своих письмах-посла ниях он обнаруживает незаурядный литературный дар.

Умер Кирилл в 1427 году девяноста лет от роду, и в том же ХV веке его причислили к лику общерусских святых. Похоронен за стеной Успенского собора своего монастыря. Позже над его могилой поставили небольшую церковь и соорудили великолепную вызолоченную серебряную раку (ныне она хранится в Московском Кремле).

Ферапонт родился в подмосковном Волоколамске в дворянской семье. Юношей был пострижен в монахи в Симоновом монастыре, откуда затем с другом своим Кириллом ушел на Север. Через год Ферапонт учредил монастырь во имя Рождества Богородицы. Надо отдать должное его природному чувству прекрасного. Выстроенный по воле монаха на небольшой возвышенности между Бородавским и Паским озерами, Ферапонтов монастырь выделяется исключительной красотой местоположения, а его каменные здания и прежде всего соборная церковь с фресками Дионисия давно вошли в сокровищницу архитектуры и искусства.

В 1408 году Ферапонт по просьбе белозерского и можайского князя Андрея Дмитриевича оставил монастырь, поручив его своему ученику Мартиниану. Сам же переселился в Можайск, где основал еще один монастырь - Рождества Богородицы, названный впоследствии Лужецким. Скончался святой старец, как и Кирилл, в 90-летнем возрасте и был погребен в соборе Лужецкого монастыря.

В Кирилло-Белозерском музее есть икона ХVIII века с видом Ферапонтова монастыря, слева и справа от которого изображены преподобные Ферапонт и Мартиниан. На небесно-голубом фоне два убеленных сединами старца словно любуются детищем своих рук, а монастырь, как игрушка, с зелеными и красными крышами, крепостным валом и сторожевыми башенками стоит на берегах двух озер.

Преподобный Мартиниан Белозерский родился в семье крестьян Стомонаховых (потомки их и сейчас живут в деревне Березники недалеко от Вологды). В юном возрасте был пострижен в монахи Кириллом Белозерским. Со временем, как уже говорилось, стал игуменом Ферапонтова монастыря, потом управлял Троице-Сергиевым монастырем, но в 1455 году вернулся в любимый им Ферапонтов, где и провел последние тридцать лет своей более чем 80-летней жизни. Монастырь при нем рос и развивался.

Постепенно Ферапонтов монастырь превратился, наряду с Кирилловым, в важный центр книжного дела. К середине ХVI века он имел несколько каменных зданий: собор, трапезную, казенную палату. Однако экономический упадок, вызванный литовским нашествием, задержал дальнейшие строительные работы более чем на двадцать лет. А затем и вовсе начался постепенный упадок всего монастырского хозяйства. Вот что писал по этому поводу сосланный сюда во второй половине ХVII века знаменитый реформатор церкви патриарх Никон: "Жизнь в Ферапонтове скудная, вотчинка за ним небольшая и крестьянишки обнищали до конца".

Никон провел здесь десять лет, с 1666 по 1676 год, его пребывание тоже разоряло и без того небогатое хозяйство. Не желая считаться со своим падением, мечтая о возвращении к власти, он требовал себе патриарших почестей. Для него специально построили особые кельи, к его столу доставляли осетров, яблоки, арбузы... С девяти монастырей взимались припасы на его содержание, а позднее - деньги в размере 839 рублей ежегодно. В 1676 году Никона перевели в Кирилло-Белозерский монастырь под более строгий надзор.

В конце ХVII века Ферапонтов монастырь - на грани полного разорения. В 1798 году его упразднили, а церкви сделали приходскими. В начале ХХ века монастырь ненадолго открыли вновь, но уже как женский. Именно тогда внимание ученых впервые привлекла замечательная роспись собора Рождества Богородицы, созданная Дионисием.

Идея создать музей в Кирилло-Белозерском монастыре возникла еще в начале ХХ века у иеромонаха Антония. С 1903 года он начал собирать старинные вещи, и эта коллекция насчитывала около трехсот предметов. Однако монастырское руководство идею с музеем не одобрило. Шли годы. По стране пронеслись революция, гражданская война. Однако настал день, когда музей все же был создан.

Датой его рождения следует считать 19 декабря 1924 года. В этот день была закончена опись имущества монастыря, представляющего музейную ценность. И к этому времени Петроградский отдел охраны памятников старины выдал Кирилло-Белозерскому монастырю, "имеющему в целом выдающееся художественное и историческое значение", охранное свидетельство. Началась собирательская работа в уезде. У местного населения приобретали предметы давнего быта: сарафаны, кокошники, старинные иконы, кресты, складни, монеты, оружие. А реставрационные работы в монастыре выявляли подлинные произведения искусства - живопись, шитье, рукописные книги...

Однако драматические моменты не миновали жизнь музея. Например, опираясь на идеологические установки, власти могли "отменить" подлинную ценность экспонатов. Так погибли знаменитые кирилловские колокола. Сохранился акт "Рудметаллторга" о том, что он "получил 31 298 кг колокольной бронзы и 2855 кг железа (колокольные языки) в Кириллове". Да и позже музей не был уверен в своей судьбе. Его здания хотели сделать то сенозаготовительным пунктом, то скотоприемником, то мастерскими по ремонту самолетных двигателей, то колонией для преступников, наконец, киноклубом...

Но все время на страже интересов музея - а вернее, российской истории - стояли люди, боровшиеся за сохранение культурного национального наследия. Подчас это стоило им не только карьеры, но и жизни, как это было в 20-30-е годы трагического для России ХХ века. Впрочем, жить в заброшенной деревне в 60-70-е годы, когда, правда, не выискивали "врагов народа", но когда продукты завозили в магазин раз в месяц, не было дров, не было денег, - разве это не подвижничество? А "заболевших" Дионисием оказалось немало. Самый яркий пример - судьба директора Ферапонтовского музея Марины Сергеевны Серебряковой. Она приехала сюда из благополучной московской жизни, да так навсегда и осталась. Строгая северная красота этих мест захватывает души людей...

Открыл Дионисия в 1911 году Василий Тимофеевич Георгиевский. И вскоре появилась его первая серьезная публикация, которая сразу поставила Дионисия в ряд величайших художников мировой культуры. Не так давно опубликована переписка первых исследователей Дионисия - Александра Ивановича Анисимова, Василия Тимофеевича Георгиевского с Игорем Эмильевичем Грабарем.

(А. И. Анисимов - исследователь древнерусского искусства - с 1910 года самоотверженно трудился, изучая русскую историю, пока не был арестован НКВД и отправлен на Соловки, а затем на Волго-Балт, где погиб в 1937 году.

В. Т. Георгиевский - родом из духовной семьи. Инспектором церковно-приходских школ объездил огромное количество монастырей в старых русских городах. Первым обнаружил роспись Дионисия и опубликовал в 1911 году книгу "Фрески Ферапонтова монастыря" с фотографиями и цветными копиями. Умер, бедствуя и голодая, в 1923 году в Москве.

Имя академика И. Э. Грабаря - живописца и историка искусства в нашей стране хорошо известно.)

Приведу лишь два небольших фрагмента переписки.

4 сентября 1918 года, Анисимов - Грабарю: "В эту субботу был арестован епископ Варсонофий в момент возвращения со мною в экипаже из Гориц. На рассвете следующего дня он был выведен с игуменией Ферапонтова монастыря, двумя горожанами и двумя крестьянами в поле и расстрелян. Расстрелы произвели присланные из Череповца красноармейцы. (...) Я не стану распространяться обо всем остальном. Жизнь здесь, и раньше не веселая, превратилась в какой-то кошмар: чувствуешь себя запертым в тесный зловонный зверинец, где принужден испытывать все ужасы соседства с существами, коим нет имени. Но закончить работу необходимо".

30 сентября 1918 года, Георгиевский - Грабарю: "Вот уже скоро две недели будет, как я сижу в Кириллове, делая набеги и в Ферапонтов монастырь, с увлечением восхищаясь чуть не каждый день все новыми и новыми открытиями и выявлением памятников древнерусского искусства, которые в таком изобилии судьба, в общем лихая до русского искусства, сохранила в этом медвежьем уголке Древней Руси".

"Как это ни парадоксально, забвение и нищета спасли нам Дионисия", - считает Галина Олеговна Иванова. У небогатого монастыря не было денег на так называемое "поновление" живописи или на то, чтобы даже "сбить" ее, переписать на свежую, более яркую. Верующие искренне стремятся к внешнему благолепию, и подобная практика была широко распространена. Но, к счастью, этого не случилось в Ферапонтове. К тому же собор раскололи две трещины почти надвое, и поэтому службы проходили там чрезвычайно редко. Однако вовсе обойтись без реставрации было невозможно. И в начале XX века в соборе Рождества Богородицы проводят серьезные противоаварийные работы. Но тогда не удалось избежать ошибок. В частности, пол в соборе был поднят так высоко, что часть живописи попала под деревянный настил - отсюда утраты и аварийное состояние отдельных ее частей. Поэтому нынешним реставраторам, которые работают здесь уже много лет, приходится укреплять по периметру весь открывшийся живописный слой.

Чем дальше, тем более совершенными становятся и исследовательские и консервационные методы. По сути дела, серьезные работы начались лишь с 80-х годов прошлого века, когда Институт реставрации (ВНИИР) смог наконец приступить к реставрации ценнейших росписей Дионисия. Эту работу, пожалуй, впервые в отечественной практике реставрации удалось организовать так, как подобает памятнику мирового значения. Проведены полные предварительные исследования, собрана необходимая документация, за дело взялась небольшая, но опытная группа реставраторов. И впервые во время такого рода работ в соборе удается поддерживать идеальную чистоту.

Реставраторы начала прошлого века даже представить не могли уровень сегодняшних исследований. Теперь известно, что на стенах живут и водоросли, и грибы, и микробы. Давно замеченные розоватые пятна, про которые думали, что это всего лишь загрязнение, оказались колониями микробов. Конечно, их можно убрать, но тогда придется нарушить красочный слой, пусть даже микроскопический. Поэтому попробовали создать в храме нормальный температурный режим и заметили, что при нем микробы не размножаются, они как бы законсервировались. Такие щадящие методы, при которых реставраторы избегают активно вмешиваться в красочный слой, и есть современное назначение и смысл реставрации.

Дни празднования 500-летнего юбилея фресок воочию показали, что Кирилло-Белозерский музей-заповедник стал одним из центров мировой культуры. Неслучайно музей включен в список памятников культурного наследия всемирного значения, находящихся под патронажем ЮНЕСКО. Музей, которому много внимания уделяют местная администрация и губернатор Вологодской области В. Е. Позгалева, сегодня может позволить себе солидный штат, научные поездки и исследования, энергичные реставрационные работы. Сейчас опытные строители укрепляют кровли зданий музейного комплекса. Вероятно, будет усовершенствована система отопления и в самом соборе Рождества Богородицы (деревянный пол, положенный в 50-е годы, заменят на керамический с подогревом). Впрочем, кроме названного "евроремонта" для сохранности фресок нужны кропотливый ежедневный уход, строгий температурный режим, чистота и порядок - все то, из чего состоят будни работников музея.

А праздники, гости, конференции случаются не часто. В такие дни маленький Кириллов наполняется людьми с портфелями, пухлыми от рукописей докладов, с фотоаппаратами и видеокамерами. Они бродят по старинным улочкам и на разных языках восхищаются северными закатами у озера, величественными сооружениями - делом талантливых рук далеких наших предков.

Здесь никому не приходится долго искать дорогу к храму. Любой, даже ребенок, покажет ее.