Психическое расстройство, любое душевное неблагополучие — это опасность и повод для тревоги. Часто они лишают человека власти над самим собой, могут казаться каким-то проклятием или иметь другое мистическое объяснение. Так происходит потому, что люди слабо понимают истоки их происхождения. Биологическая основа душевных заболеваний порой не ясна самим врачам-психиатрам. Рассуждения про рецепторы к дофамину и серотонину звучат как заклинания, но ничего по сути не дают, а новые открытия в нейробиологии большинством врачей игнорируются. И всё же психиатрия понемногу становится более научной. Это даёт возможность ей не превратиться снова в идеологический инструмент, в инструмент притеснения.
Человек зациклен на речи. Красивая и богатая эпитетами речь до сих пор воспринимается как признак большого ума. Многие тесты в психиатрии и психологии оценивают психическое состояние именно по речевым функциям, по работе человека со словесным материалом. Но кто сказал, что тот, кто мало говорит или говорит нескладно, менее развит, чем тот, кто говорит много и цветисто? Если ребёнок плохо говорит, его отправляют к логопеду, но если он плохо рисует, никто не назначает ему дополнительных уроков рисования. Речь — одна из производных нашей психики, но не её квинтэссенция. Представьте себе мир, где основой человеческого общения стала не речь, а обоняние. Специальные органы выделяют в воздух целые фразы, а нос становится центром нашего информационного обмена. Однако осенью и зимой кто-то лишается возможности участвовать в «разговорах» из-за насморка, а есть те, кто с рождения искажённо воспринимает запахи или совсем лишён обоняния. Для них создадут специальные языки, возможно даже жестовые, какие есть сейчас у глухих, или что-то вроде шрифта Брайля для слепых. Они смогут получать инвалидность, ведь их состояние в «обонятельном» человечестве будет считаться болезненным. Важна не сама функция, а то, насколько мы ориентированы на неё, насколько она лежит в основе нашей культуры.
Психиатрия за пределами одного вида
Многие считают, что внутренняя (психическая) жизнь существует только у человека, но вряд ли это так. Разум и психика не появились волшебным образом, когда произошла последняя мутация, превратившая переходную форму в Homo sapiens. Человек и другие животные представляют собой континуум (непрерывную последовательность) различных разумных состояний. Эту идею активно развивает и отстаивает Франс де Вааль в своей книге «Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?» (издательство «Альпина нон-фикшн», 2017). В самом деле, очень самонадеянно считать, что мы единственный разумный вид на Земле. Мы чересчур ценим свои нейробиологические адаптации и из-за этого легко отказываем в разумности тем видам, которые ими не обладают. Или мы просто не можем понять, что и животные ими обладают?
Животные способны к познавательной и творческой деятельности. Конечно, крокодил не побеждает на городской олимпиаде по математике, а шимпанзе не пишут сонеты. Однако это не означает, что у них нет психической жизни или когнитивных способностей. Способности к счёту, например, есть не только у шимпанзе, но и у голубей, причём они мало различаются, а цыплята считают почти как люди. Различия между человеком и другими млекопитающими скорее количественные, чем качественные. Люди с большим трудом способны проникнуть в умвельт1 животных, понять их переживания. Но мы можем наблюдать за их поведением и искать соответствие между психическими расстройствами у людей и отклонениями в поведении у животных.
Сложность поиска у животных психических отклонений или их аналогов вызвана самой концепцией диагностики психических расстройств у людей. На чём врач-психиатр строит свой диагноз? Можно назвать три основных канала для получения диагностической информации: самоотчёт пациента о самочувствии, наблюдение за пациентом и последующий анализ его поведения и специальные методы исследования — психологическое обследование, нейровизуализационные (КТ, МРТ) и нейрофункциональные (ЭЭГ) методы, биохимические тесты.
Теперь попробуем применить это к нашим питомцам и жителям дикой природы. Животные не обладают речью. Нам трудно понять, что они чувствуют, ведь животные не сообщают в привычной нам (словесной) форме о своих переживаниях. Когда мы говорим, что понимаем кошку, мы опираемся на анализ её поведения, на собственные проекции и прошлый опыт общения с ней или её сородичами. В некоторых случаях результаты поведенческого анализа больше расскажут о нас самих, чем о животном.
В случае с животными из-за невозможности самоотчёта активно используется второй канал диагностической информации — анализ поведения. Поведение можно проанализировать с двух позиций: статистическая распространённость — насколько часто подобное поведение встречается у других представителей этого вида в таких же условиях; функциональность (адаптивность) поведения — насколько то или иное поведение полезно, то есть помогает достичь конкретной цели, способствует выживанию животного/распространению его генов.
По этим соображениям болезненными для представителей фауны могут считаться редкие действия, не приносящие пользы. Пытаясь отыскать у животного эквивалент «человеческого» психического расстройства, надо понять, помогает ли животному это поведение, насколько оно вообще распространено, чем вызвано и к чему приводит.
На шаг назад
Поведение обезьян представляет ценный источник информации. Приматы позволяют нам заглянуть в своё прошлое, найти биологические корни психических расстройств у человека. Например, известно, что травматические события могут привести к развитию у шимпанзе синдрома, похожего на «человеческое» посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), а также поведения, напоминающего по внешним проявлениям депрессию.
ПТСР имеет очевидную рефлекторную природу, как фобии и другие тревожные расстройства (панические атаки). Приступы заболевания запускаются конкретным стимулом, и первый случай обычно привязан именно к этому стимулу. Получается, что, если нервная система животного способна образовывать рефлекторные дуги2, учиться на поступающем извне материале, это создаёт возможность для развития психического расстройства. Чем сложнее становится нервная система, тем больше возможностей возникает для её нарушений, для развития психических расстройств. Молотки ломаются редко, а смартфоны и компьютеры «глючат» и «зависают» заметно чаще. Может, причина психических расстройств в сложности нашей психики?
Биологи описали негативное влияние отлучения от матери на поведение макак-резусов: макаки-сироты плохо справлялись с формированием и поддержанием социальных связей. Также они хуже заботились о своём потомстве. Похожие изменения можно увидеть и у ребёнка, который в раннем детстве не получал достаточного эмоционального общения. Подобные проблемы хорошо изучены на примере детей, выросших в детских домах, и они могут быть вызваны чисто физиологическими причинами — нарушением связей между височной долей и лобной корой. Негативный опыт детско-родительских отношений может привести и к более серьёзным последствиям у животных. Британский приматолог Джейн Гудолл описала пару шимпанзе — мать и дочь, которые за короткий срок убили шестерых детёнышей. Такое поведение нехарактерно для самок, но в данном случае мать пренебрегла своими обязанностями и была эмоционально отстранённой от своей дочери во время её воспитания. Возможно, это были «Кровавые Бендеры»3 из мира шимпанзе. Некоторые исследователи даже разработали специальные шкалы для выявления шимпанзе-«психопатов». Получается, что в социальности тоже может крыться ключ к источнику психических расстройств. Социальный характер жизни животного может привести к развитию у него эквивалентов психического расстройства.
Итак, можно сказать: чем сложнее устроена психическая и социальная жизнь животного, тем больше вероятность появления у него каких-либо психических отклонений.
Для дальнейшего путешествия в мир зоопсихиатрии вернёмся из дикой природы в наши дома и квартиры и приглядимся к домашним питомцам — кошкам и собакам.
Котик-склеротик
Уже понятно, что для возникновения психических расстройств нервная система должна быть достаточно сложно организована, а животное должно быть включено в социальные взаимодействия. Под это описание подходят наши домашние животные — кошки и собаки. Надо оговориться, что одомашнивание способно изменить работу нервной системы животного, и это легко заметить на примере лис, выведенных советским генетиком академиком Д. К. Беляевым. За время селекции, в ходе которой отбирались наиболее дружелюбные особи, они стали более игривыми и коммуникабельными. Искусственный отбор сделал лис более социальными, а мы знаем на примере приматов, что в социальности существа может крыться причина его психических аномалий.
Присмотримся к нашим четвероногим соседям по жилищу. Диана Франк из Университета Монреаля (Канада) описывает случаи необычного поведения у собак — эквивалент обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР)4 в виде постоянного облизывания одного и того же места на лапе. В итоге такое вылизывание приводит к дерматиту. Ветеринары расценивают подобное поведение как способ уменьшить негативные переживания, как своеобразную самопомощь. Подобное же объяснение дают ритуалам (повторяющимся действиям) при обсессивно-компульсивном расстройстве у человека. Внешне в них может не быть особого смысла, но они позволяют убрать тревогу, расслабиться. Вызванное стрессом облизывание лап у собак уменьшается при применении антидепрессантов, показанных для терапии ОКР у людей.
Часто хозяева собак рассказывают, что их питомцы плохо реагируют на уход людей из дома. Они грызут обувь и мебель, беспокоят соседей воем и лаем и даже оставляют «сюрпризы» в виде луж в коридоре. Существуют программы дрессировки, которые можно назвать психотерапией для собак. Сочетание такой психотерапии с антидепрессантами позволяет справиться с проблемами поведения. За время лечения собаки начинают также лучше решать когнитивные задачи.
У кошек, которые и в здоровом состоянии не всегда понятны людям, известны случаи изменения психического состояния, развивающиеся с возрастом и напоминающие болезнь Альцгеймера. Кошки с «деменцией» могут испытывать трудности с ориентацией в пространстве, громко кричать по ночам, терять интерес к уходу за собой. Порой у них меняется социальное поведение (чаще наблюдается потребность во внимании, чем агрессия) или же повышается либо понижается аппетит.
Описанные симптомы есть у 90% кошек в возрасте от 16 до 19 лет. Причиной их возникновения ветеринары называют проблемы с сосудами и метаболические изменения в организме. Лечат животных витаминами C и E, полиненасыщенными жирными кислотами, L-карнитином. Используют и некоторые препараты, расширяющие сосуды и увеличивающие выработку ацетилхолина. Этот нейромедиатор связан со способностью нейронов образовывать новые связи и укреплять уже существующие. Процесс запоминания связан с образованием новых связей. В свою очередь утрата воспоминаний, когнитивное снижение происходят из-за утраты контактов между нейронами. Поэтому препараты, влияющие на ацетилхолиновую систему мозга, способны бороться с нарушениями памяти. То есть в случае с кошками срабатывает тот же подход к лечению, что и у людей.
Дурное наследство
Итак, мы нашли аналогию в нарушениях поведения человека и животных (хотя это, наверное, не всем по душе). Попробуем теперь отыскать эволюционные корни психических расстройств. Для этого необходимо прибегнуть к методам и рассуждениям из арсенала эволюционной медицины. Homo sapiens существует на протяжении десятков тысяч лет. Он возник не на пустом месте, а стал следствием развития других видов. За время эволюции мы как вид приобрели особенности, помогавшие выжить в прежних условиях. Однако условия нашего обитания изменились, а биологическая эволюция не успела за ними. Мы оказались перед лицом современной цивилизации, обладая организмом первобытного человека. Это несоответствие внешних и внутренних условий может приводить к развитию болезней или усугублять их течение. Известная гипотеза «старых друзей» объясняет широкое распространение аутоиммунных и аллергических заболеваний среди современных людей следующим образом. Раньше наш иммунитет активно боролся с бактериями и паразитами. Сейчас у нас нет такой проблемы, и «скучающий» иммунитет бьёт по собственным тканям и органам.
Ещё одним свидетельством такого несоответствия может служить ситуация с возросшим количеством случаев рака груди у женщин. По мнению исследователей, причина роста заболеваемости в том, что женщины стали меньше рожать, точнее, у них стало больше менструальных циклов. Согласно подсчётам, до эпохи контрацептивов в жизни женщины было около 70 менструальных циклов. Не так давно заметную часть жизни многие женщины проводили, вынашивая ребёнка и выкармливая его грудью. Во время беременности менструации прекращаются, а грудное вскармливание препятствует восстановлению менструального цикла. Вследствие этого общее число менструальных циклов в жизни женщины было небольшим. С изобретением контрацепции и снижением частоты родов число менструальных циклов увеличилось: в среднем оно сейчас составляет 350. Женский организм стал в пять раз чаще испытывать гормональные перестройки, и это не могло не сказаться на здоровье женщин.
Горе от ума
Но можно ли несоответствием между нашим «первобытным» мозгом и современными условиями объяснить также возникновение психических расстройств? Известно, что световое загрязнение негативно сказывается на психическом состоянии людей. Подобные особенности новой среды могут быть фактором развития психических расстройств. Мы уже знаем, что прототипы психических расстройств человека есть у животных, чья психика в некотором отношении похожа на нашу. Эти прототипы — более простые модели человеческих психических расстройств, если слово «простой» вообще можно применять к мозгу. Усложнение нервной системы приводит к возможности бoльшего числа сбоев в её работе. Теперь дополним поломки системы из-за её сложности взаимодействием с изменившейся средой. Возросли социальные и когнитивные нагрузки, стало больше требований к личному комфорту и самореализации — тем самым общество подтолкнуло нас к неврозам, тревоге и депрессии.
Здесь важно не попасть в ловушку и не начать объяснять все психические расстройства одними и теми же процессами. В развитие разных психических расстройств факторы среды и генетика вносят разный вклад.
Попробуем взглянуть на генетику психических расстройств с точки зрения эволюции. Психические расстройства — полигенные заболевания: на их развитие могут влиять сразу несколько десятков генов. Это отличает психические расстройства от многих других, например от болезни Гентингтона (хореи). Примером психического расстройства с полигенной природой может служить шизофрения. Полигенная природа даёт ей возможность скрываться от процесса выбраковки естественного отбора. Каждый по отдельности генетический вариант оказывается «ниже радаров» негативного отбора, и вредные варианты генов остаются в популяции, вызывая болезнь. Это «спасает» шизофрению от исчезновения.
Возможно, у «живучести» шизофрении есть другое объяснение. Мутации, которые в большом количестве приводят к развитию данного заболевания и других психических расстройств, могут давать преимущество их носителю. Существуют данные, которые указывают на то, что вариант гена PRKCA, способствующий улучшению визуальной памяти, связан с повышением риска развития посттравматического стрессового расстройства. То есть, улучшая память, мы получаем более высокий риск возникновения болезни. Мутации, которые приводят к шизофрении, чаще всего обнаруживаются в тех генах, по которым мы больше всего отличаемся от неандертальцев. Человек развивался как вид, и эволюция фиксировала в наших генах наиболее удачные изменения. В итоге оказалось, что эти самые преимущества, возможно, и привели к возникновению у нас шизофрении. Подобная гипотеза перекликается с популярной в конце XX века идеей, согласно которой шизофрения возникла как побочный ответ на появление у наших предков речи.
Практикующие врачи-психиатры знают, что пациенты, перенёсшие шизофренический психоз, в детстве иногда опережали своих сверстников в развитии. Это врачебное наблюдение подтверждается крупными исследованиями. Случай лауреата Нобелевской премии по экономике 1994 года Джона Нэша хорошо иллюстрирует эти наблюдения. Выдающийся математик в молодости совершил прорыв в теории игр, продемонстрировав уникальные способности. В более позднем возрасте у него развилась параноидная шизофрения, с которой он в последующем справился.
Подобные преимущества в интеллектуальном развитии касаются и кровных родственников людей, перенёсших психоз. Они тоже лучше других справлялись с учёбой, что можно объяснить общими генетическими данными. В то же время есть обратные сведения. У части родственников пациентов с шизофренией отмечаются нарушения в работе когнитивной сферы, снижающие в той или иной степени их способность продуктивно работать с информацией.
Такие противоречивые выводы исследований можно примирить между собой. Есть некий нормативный «коридор» наших психических проявлений, определяемый частотой этих проявлений и функциональностью (как и у животных). Чем чаще признак проявляется в популяции, тем он нормальнее. Чем эффективнее те или иные проявления психики (в виде слов и конкретных действий) приводят к продуктивному результату, тем они нормальнее. При некоторых генетических вариантах в мышлении и действиях человека появляются отклоняющиеся результаты и его психика выходит за пределы статистической нормы. Человек генерирует новую информацию, новый вариант знания, которого не существовало раньше. Формула E = mc2 — это новое знание, но она отличается от идеи «ФСБ следит за мной», так как имеет потенциальную продуктивность, приложимость в реальном мире. Уникальность и оригинальность генетического варианта не означают его полезности. Мелкие генетические изменения, делающие человека оригинальным и нестандартно мыслящим, при неудачной комбинации могут привести к шизофрении. Те же генетические варианты, которые дают нам преимущество, способны принести вред.
Можно выделить три ключевых фактора, которые закладывают эволюционную основу для появления психических расстройств у человека. Во-первых, это сложность мозга и психики. Чем сложнее механизм, тем больше вероятность его поломки. Во-вторых, изменение условий существования нашего вида приводит к тому, что психика людей сталкивается с проблемами, к которым она не приспособлена. В этом отношении психические расстройства не отличаются от некоторых распространённых заболеваний (гипертоническая болезнь, сахарный диабет). В-третьих, неоднозначность генетических основ нашей психики закладывает в ней отдельные уязвимости. Мы платим душевными болезнями за значительное развитие психических функций человека. Психические расстройства — это тень успеха нашего вида, шёпот демона, поднявшего нас на высоту собственного величия.
Комментарии к статье
1 Умвельт — картина мира, формируемая в восприятии живого существа в зависимости от доступных ему сенсорных способностей.
2 Рефлекторная дуга — путь, проходимый нервными импульсами при осуществлении рефлекса.
3 Кровавые Бендеры — семья серийных убийц-иммигрантов, переехавших в США из Германии в 1870 году.
4 Обсессивно-компульсивное расстройство — невроз навязчивых состояний. Характеризуется развитием навязчивых мыслей, воспоминаний, движений и действий, а также разнообразными патологическими страхами.
