В Австралию этот вид кактусов завезли из Южной Америки во второй половине XIX века с двумя целями: устроить колючие заграждения от овец по краям полей с сельскохозяйственными культурами и разводить на кактусах кошениль — растительноядных клопов, из которых получали ценный краситель, натуральный кармин. Но кактус, способный вырастать до метра в высоту, не имел на новом для него континенте природных врагов. Потому он так размножился, что к 1900 году занял в штате Квинсленд почти четыре миллиона гектаров плодородных земель и продолжал в год захватывать около 400 тысяч гектаров новых площадей. В Австралии не было ни крупных животных, ни насекомых, которые питались бы этим колючим видом растений. А кактус очень быстро размножался — не только семенами, но и фрагментами своего тела, возникавшими, например, когда фермеры пытались вырубать пришельца или запахивать его в землю плугом. Эти методы, как и попытки отравить колючие растения различными ядохимикатами, не дали никаких результатов. Уже в 1893 году пришлось объявить его вредным чужеземным сорняком, а в 1901 году правительство назначило щедрую премию тому, кто найдёт управу на неосторожно завезённого новосёла, — на теперешние деньги почти 750 тысяч долларов. Через шесть лет премию удвоили, но претендентов на неё не находилось.
Биологи решили узнать, какие виды питаются этим растением у него на родине. И нашли в Аргентине небольшую бабочку — кактусовую огнёвку Cactoblastis cactorum, гусеницы которой, выйдя из яиц, вгрызаются в кактус и довольно быстро выедают его изнутри. В 1925 году 3000 яиц кактусовой огнёвки завезли на континент и организовали специальную агробиостанцию. Первые эксперименты уже на следующий год дали на опытных делянках хороший результат. Тогда бабочку начали расселять по землям, заражённым опунцией. И в середине 1930-х годов проблема была практически решена, даже кактусовую агробиостанцию закрыли.
Вскоре австралийских учёных стали просить поделиться чудесными гусеницами и другие страны. Подобные проблемы возникли везде, куда неосторожно завезли опунцию, в основном, как и в Австралии, чтобы разводить кошениль или для живых изгородей — в Индии, в Южной Африке, в Новой Каледонии, на Гавайях… Правда, на юге Африки, в Капской провинции, бабуины нашли гусениц огнёвки очень вкусными и успевали их съесть ещё до того, как они существенно повредят кактус.
Но в самой Австралии результаты завоза огнёвки оказались в целом неплохими. Правда, возникли проблемы, обычные при борьбе с нежелательными организмами: стопроцентно уничтожить кактусы не удалось, некоторые постепенно приспособились к новому врагу; гусеницы стали нападать и на такие растения, которые человеку не мешают. Однако в конце концов установилось подвижное равновесие между кактусами и огнёвками, как это обычно и бывает между двумя видами, один из которых питается другим.
Каков же вывод из всей этой истории? Осторожнее надо подходить к «преобразованию природы» и не завозить в свою страну такие организмы, которых там отродясь не бывало. Что подтверждается далеко не только случаем с «колючей грушей».
