Порой только кажется, что мы знаем всё о том или ином литературном герое, тогда как его истинное постижение нам ещё предстоит. Илья Ильич Обломов — как раз из таких, не укладывающийся в рамки, ломающий стереотипы, открывающий со временем новые и новые грани натуры. Все его недостатки, созвучные понятию «обломовщина», перечислены ещё великим критиком Добролюбовым. Да и сам автор, кажется, помогает читателю идти по лёгкому пути в понимании хрестоматийно известного романа: «Я старался показать в ”Обломове”, как и отчего у нас люди превращаются прежде времени в... кисель — климат, среда захолустья, дремотная жизнь и ещё частные, индивидуальные у каждого обстоятельства».
Но почему, когда мы закрываем книгу о ничем не примечательном домоседе, упорно уклоняющемся от прикосновений жизни («жизнь трогает»), о неудавшейся его попытке проснуться и окончательном погружении в сон, остаётся у нас в душе чувство светлой грусти? Не потому ли, что Гончаров создаёт неисчерпаемо многогранный образ, предлагая искать «собственный ключ» к толкованию романа и одобряя расширительные, в том числе и полярные, оценки главного героя — «обломовского Платона»? И какую художественную задачу — помимо пресловутого социального обличения, разумеется — ставит перед собой автор?..
