Наши тритоны

С подбором растений больших проблем не было: такие пруды становятся всё популярнее, и садовые центры отвечают предложением на спрос. Например, мои фавориты — карликовые нимфеи (мне привычнее называть их карликовыми кувшинками) — могут расти на глубине от 30 см и не требуют больше одного квадратного метра площади поверхности воды. А карликовый рогоз цветёт маленькими бархатистыми початками точно так же, как его высокорослые родственники, но высота его чаще всего не превышает 70 см.

Наш миниатюрный пруд мы не стали вкапывать, а установили прямо на бетонную плитку на террасе. Дочь, которой тогда было около трёх лет, всё спрашивала: «Ну, когда уже на листиках появятся лягушата?» Я улыбалась и отвечала, что лягушата — это, конечно, было бы неплохо, но у нас тут рядом большой лес, недалеко течёт через поле река, кто же захочет жить в строительном тазу?

Мы живём на юге Германии. Зимы здесь не холодные, температура в среднем держится от 0 до +5 градусов, очень редко опускается ниже -10, поэтому наши растения (хотя среди нимфей мы всё равно выбрали зимостойкие сорта) зимуют на улице даже на небольшой глубине. И всего-то нужно раз в год по весне вынуть горшки с растениями, по желанию что-то пересадить, что-то подрезать; затем слить воду, убрать остатки нападавших осенью листьев, освободить грунт от скопившегося ила и залить свежую воду. Нашему прудику уже три года, и каждую весну мы с детьми повторяли эту, в общем, нехитрую процедуру.

В этом году дело до генеральной уборки дошло только в начале мая. Наконец растения уже на суше, старые листья подрезаны, шланг для слива готов… но что же шевелится там в мутной воде? Может, к нам всё-таки прискакали лягушата?

Подхватив осторожно рукой под брюшко, приподнимаю над водой… тритона! Да там и ещё один!

И тут же восторженно прыгающие вокруг дети забрасывают меня вопросами. А что они у нас здесь делают? А откуда они взялись? А они теперь всегда тут будут жить? А можно мы их оставим? А это мальчики или девочки? А у них будут малыши? А им тут всем хватит места?

Всё, что я на тот момент могла точно сказать о тритонах, это что у них трёхкамерное сердце. Поэтому ответы на сыпавшиеся вопросы интересовали меня не меньше, чем детей. Особенно — на главный: что нам с ними делать прямо сейчас? В нашем пруду от силы 100 литров — им тут, наверное, тесно? Может быть, они искали «большую воду» и случайно наткнулись на нашу «лужицу». Может, надо им помочь перебраться к какой-нибудь реке?..

Немного поразмыслив, мы решили, что в стране, где во время миграций земноводных перекрывают дороги, хорошо бы для начала проконсультироваться с соответствующей организацией. За информацией обратились в «Союз охраны природы и биоразнообразия» (нем. Naturschutzbund Deutschland e. V., сокращённо NABU). Оказалось, что местные тритоны относятся к особо охраняемым видам, а это означает, что их нельзя отлавливать, перемещать и тревожить места их обитания. Ещё мы узнали, что вода тритонам нужна только в период размножения, для чего достаточно любой большой лужи.

Горшки с кувшинками тут же вернулись на своё привычное место: уборка отменяется, тритоны остаются у нас! Но вдруг мы уже успели сильно им помешать и этот сезон размножения для них потерян?..

В Германии распространены пять видов тритонов: обыкновенный тритон (Lissotriton vulgaris), нитеносный тритон (Triturus helveticus), альпийский (Ichthyosaura alpestris), тритон Лауренти (Triturus carnifex) и гребенчатый (Triturus cristatus). Который же из них решил у нас поселиться? Ответить на этот вопрос оказалось труднее. В какой-то момент мы даже подумали, что у нас поселились представители разных видов.

Оставив попытки определить пришельцев «по картинкам» в Гугле, мы решили обратиться к более надёжным источникам, желательно, на русском языке… И что же? Да, в архиве любимой «Науки и жизни» есть статья про тритонов! (Автор: П. Кочегаров, № 9, 1996 г.) Из неё-то, наконец, и становится ясно, почему поиск по картинкам не работает. Внешний вид одного и того же тритона на суше, в воде, в обычной жизни и в период брачных игр настолько отличается, что его можно принять за животное четырёх разных видов, тем более что зачастую приводятся фото только самцов как наиболее эффектных представителей. А отличить самца и самку, оказывается, возможно по форме клоаки — у самца под хвостом заметная припухлость. К огромной радости детей, новые жильцы были разнополыми.

Наши тритоны были размера небольшого: самочка сантиметров 9, самец — 11. Значит, это не Лауренти и не гребенчатый. Окрас спинки у них однотонный, тёмно-коричневый, почти чёрный, живот без пятен, яркого жёлтого и оранжевого цвета. Скорее всего, альпийский?

Читаем его описание в статье: «Самец в брачном наряде может поспорить по элегантности с мраморным тритоном: его гребень украшен ярко-жёлтой каймой, бока и щёки — серебристой и небесно-голубой лентой с тёмными пятнами».

Но у нашего самца жёлтого гребня не было, а «небесно-голубая лента» выглядела, скорее, какой-то серенькой. И только через неделю после того, как мы познакомились, начались изменения. Сначала появилась жёлтая с тёмными крапинками полоса вдоль хребта, потом она начала будто приподниматься и день ото дня становилась всё более плоской по бокам. Гребень получился небольшой, около полутора миллиметров, но заметно выделяющийся на фоне тёмной спинки. Одновременно с этим лента по бокам становилась всё ярче, и теперь голубой её цвет сразу бросался в глаза. Можно было сказать с уверенностью: точно, альпийский.

Хотя самочка выглядела попроще, в её окрасе тоже наблюдались изменения. Изначально живот у неё был жёлтого цвета, и более яркий оттенок, ближе к оранжевому, он приобрёл позднее.

Нам стало спокойнее: раз наряды у самца и самки были до этого скромнее, значит брачный период в тот момент, когда мы решили навести в пруду порядок и потревожили случайно новых обитателей, ещё не начался. Икры на растениях, скорее всего, не было…

Имелся и ещё один признак, о котором пишет П. Кочегаров: «Когда тритоны после брачных игр возвращаются на сушу, кожа их утолщается». Значит, такой же она должна оставаться до начала водной стадии. Помню, что мы как раз все очень удивились тому, как легко удавалось удержать тритона в руке. Мы ожидали, что это будет похоже на попытки удержать лягушку, которая так и норовит выскользнуть, но кожа у обоих тритонов ещё была плотной, шершавой и совсем не скользкой. То есть к водному образу жизни они перешли не так давно. Позже мы заметили, что кожа у них будто разгладилась и приобрела более выраженный блеск.

Наблюдать все эти изменения было отнюдь не легко. Боясь навредить и решив не тревожить лишний раз наших «особо охраняемых», мы могли рассмотреть их только изредка и мельком, когда они примерно раз в 15 минут всплывали на поверхность за глотком воздуха. Иногда в солнечную погоду они поднимались повыше погреться, иногда можно было разглядеть через толщу воды, как они ползают по дну, но бoльшую часть дня тритоны спокойно лежали в укромных уголках где-то за горшками.

К этому моменту мы уже знали, что скоро в любом случае наступит пора им вылезать из воды, и озаботились тем, чтобы облегчить тритонам эту задачу. Как они залезли в пруд, нам было более или менее понятно — карликовый рогоз мы не обрезали на зиму, и он, засохший, свешивался за бортики пруда до самой земли. Но как они будут спускаться с высоты 40 сантиметров по гладкому пластику с обратным уклоном? Мы решили построить для них что-то вроде лестницы из старых кирпичей. Переход от ступеньки к ступеньке сгладили камнями разного размера, затем заткнули все большие щели кусками лесного мха и прошлогодними листьями. Сверху положили толстую ветку от вишни таким образом, чтобы одной частью она свешивалась прямо в воду.

Потом наступило затишье. Внешний вид тритонов перестал меняться, да и видеть мы их стали всё реже, а последнее время если и замечали, то только самочку. Нам даже казалось, что самец уже ушёл на сушу, оставив её одну. Потомства по-прежнему не наблюдалось. Может, не сошлись характерами?.. Ответ снова находим в журнале: «Большой хвост и гребень служат дополнительным органом дыхания, вот почему самец способен находиться под водой, не поднимаясь на её поверхность за воздухом, на несколько часов больше, чем самка».

Так прошел месяц. И вот наконец 20 июня мы увидели, что у наших тритонов появились малыши! И, судя по всему, довольно давно. Подойдя утром к пруду, мы заметили на поверхности резкое движение, какое бывает, когда спугнёшь мальков на мелководье. Приподняв аккуратно листья кувшинок, увидели там крошечных существ, около полутора сантиметров в длину, которые тут же нырнули ко дну. Походили они больше на рыбок — худенькие, глазастые и без заметных конечностей, зато с большой головой и смешной «причёской» из наружных жабр.

Любимое место у малышей было на солнечной стороне, на стенке пруда у поверхности воды. Они держались там небольшими компаниями почти вертикально, зацепившись за налёт из водорослей. Приглядевшись, можно было различить переднюю пару лапок. Вскоре у некоторых, тех, что явно постарше, уже стала заметна и задняя пара лапок.

Родители ещё какое-то время оставались в пруду, на детёнышей своих они не обращали никакого внимания. А те росли очень быстро — к середине июля стали в два раза больше, пропорции тела у них изменились: голова уже не казалась такой большой, лапки окрепли, животики округлились, тело стало визуально легко «отделить» от хвоста. Удалось насчитать двадцать тритончиков. Взрослые тем временем перестали попадаться нам на глаза.

Любимая еда у подрастающего поколения — мелкие рачки и личинки комаров. В пруду они, к сожалению, очень быстро заканчивались. Поэтому иногда мы с детьми набирали их сачком из соседней бочки, закидывали к тритончикам и наблюдали, как те охотятся. Сначала они быстро поднимаются со дна к поверхности, преимущественно движениями хвоста, затем зависают на месте, расставив лапки, прицеливаются, корректируют положение тела несколькими гребками, снова замирают — и резко бросаются вперёд, в последний момент открывая рот и засасывая еду вместе с водой. Потом неторопливо проглатывают свою жертву, всё так же зависнув в толще воды, и отправляются на поиски следующей. Для передышки во время охоты они цепляются за стебли подводных растений, стараясь оставаться незаметными где-нибудь под листом.

Сейчас середина сентября. «Наука и жизнь» подсказывает, что ожидает тритонов дальше: «Примерно через 3 месяца у них завершается метаморфоз — исчезают жабры и плавниковые складки, меняются формы тела и головы. И перед нами — вполне сформировавшиеся животные. Достигнув длины 5—8 сантиметров, они выходят из воды и уползают на поиски влажного местечка, где можно зарыться в почву и уснуть до лучших дней. Размножаться они начнут, когда им исполнится 3—4 года».

Размер самых больших наших тритончиков уже около 5 сантиметров, жабры пока на месте, но уже очень скоро эти животные будут готовы полностью перейти на дыхание лёгкими.

Что ж, года через три будем ждать, что кто-нибудь из них вернётся к нам для продолжения рода. Ведь «места зимовок редко располагаются дальше 50—100 метров от водоёма».

А может быть, в следующем году те же родители снова выберут наш крохотный пруд для того, чтобы дать жизнь ещё одному поколению? Хорошенькие ведь детёныши получились!