Планета-ад, планета-катастрофа. Где под толщей облаков из углекислого газа температура достигает пятисот градусов. Где на сотни километров простираются застывшие потоки лавы. И где на плато Лакшми вздымаются горы выше земного Эвереста.
А тессеры вы видели? Маленькие холмы, как если бы инопланетные великаны положили исполинскую плитку из базальта. А арахноиды — густые сети разломов в форме паутины?
Конечно, видели. И не раз. На снимках и в виртуальной реальности, которая почти неотличима от настоящей. Но я — Джами Атаева — видела Венеру своими глазами.
— Почему она остывает? — голос Сукарно звучал ровно, но мне показалось, что я слышу нотки недоумения. — Если ничего не поменяется, — начальница встала за моей спиной, — Венеру придётся не охлаждать, а нагревать.
А что мне сказать? Я всего лишь оператор дронов, моё дело простое: дать задачу, скорректировать, собрать данные. Потому что я человек с нейрочипами. У меня сознание расширенное и политические взгляды спорные.
Вторым зрением я «смотрела» сквозь толщу кислотных облаков в тропопаузе. Дроны КЭЦ и Тесла спускались ниже, где углекислый газ превращался в океан сверхкритической жидкости. Я/КЭЦ летела вниз, а толща атмосферы давила, как километровый слой морской воды. Я/Тесла ушла вверх, в нижнюю мезосферу, чтобы преодолеть десяток миль к северу. Я/Шаманка заряжалась от солнечной энергии в термосфере, а я/Арахна летела над плато Лакшми. Я отключилась от Шаманки и Арахны и сконцентрировалась на КЭЦ...
