О литофагии
Под литофагией (камнеядением) понимают поглощение минералов с целью питания. В минувшем году она приняла крупные размеры в голодных районах Европейской России. У нас в Сибири якуты едят в некоторых местностях светло-жёлтую мягкую массу какого-то водного алюмосиликата, известного под именем тасхиль (каменное масло). В окрестностях Охотска тунгусы ели под названием земляной сметаны «съедобную» землю, род трепела, разводя её оленьим молоком. В Германии и Скандинавии и ныне встречаются своеобразные гастрономы-любители, которые с удовольствием вкушают бутерброды из жирной влажной глины. Россия — страна частых неурожаев и голода. В подобных случаях русский народ обращается к литофагии как к последнему средству. Во второй половине 1921 г. голод, объявший Поволжье, вызвал во многих пунктах землеядение, ибо уже были истреблены трава и древесные листья. В Прикамье дошло до того, что какая-то «съедобная глина» продавалась за 40 000 р. за пуд, что указывает на значительный спрос на неё среди опустившихся до крайности жителей. Литофагия в ХХ столетии — тот предел, до которого могут дойти в поисках пищи разумно мыслящие люди.
«Сибирская природа», 1922 г.
Пробег аэросаней
В середине февраля в Москве был устроен пробный пробег шести моделей аэросаней по маршруту Москва — Тверь — Москва около 360 вёрст. Первыми пришли сани профессора Технического училища Н. Р. Бриллинга (8 ч. 55 мин.), вторыми — сани инженера Туполева (9 ч. 26,5 мин.; на снимке) и третьими сани инженера Архангельского (9 ч. 55 мин.). Хорошие результаты пробега позволяют надеяться на дальнейший пробег на такую огромную дистанцию, как Москва — Петроград — Москва. Но продолжение испытаний последует уже будущей зимой.
«Броневое дело», 1922 г.
Война и драгоценные камни
Казалось бы, среди военной грозы, среди тяжёлого разорения и общего обнищания драгоценный камень должен уступить место другим, более необходимым жизненным продуктам и потерять своё значение. Но тяжёлые мировые события, кризисы, колебания валюты, быстрые смены материального благополучия — всё это создаёт обстановку, в которой драгоценный камень остаётся наиболее удобною и гибкою формою капитала.
Америка и Западная Европа за время войны пережили период отрицания красного камня, напоминающего кровь и ужасы войны. Появляться с красными камнями считалось признаком дурного тона, и только серые, синие, зелёные, чёрные, т. е. скромные краски допускались в обществе.
Эту любопытную моду заграницы хочется сравнить с тем, что наблюдаем мы в России. Ограночной промышленности Урала пришлось приспособиться к новому покупателю, преимущественно солдату и крестьянину, непременно требующему ярких красок и особенно красных. В огранку за отсутствием красного камня шло стекло от красных лампадок, скупавшихся гранильщиками.
«Природа», 1922 г.
