На двадцатилетие своей свадьбы сержант Глум пригласил коллег-полицейских и, конечно, инспектора Борга. Однако знаменитый сыщик всегда избегал шумных застолий и поэтому решил придти пораньше, поздравить "молодых", после чего удалиться под благовидным предлогом.
Явившись за час до назначенного времени, инспектор вручил чете Глумов шикарный подарок, произнес все необходимые поздравления и, извинившись, стал раскланиваться. Прощаясь с хозяевами, Борг умело закруглил утомительные церемонии цветистыми комплиментами и, лучезарно улыбаясь Брунгильде, жене Глума, начал постепенно отступать в сторону прихожей.
- Представляю, - не удержался он напоследок, вспомнив занудный характер педантичного Глума, - насколько романтичным было ваше знакомство.
Хозяйка почему-то покраснела, а инспектор уже жал руку сержанту:
- Не сомневаюсь, что вам пришлось в свое время отбить прекрасную Брунгильду у множества конкурентов.
- Не скажу, что их были толпы, - скромно потупился честный Глум, - но по крайней мере один очень настойчивый жених имелся. Брунгильда даже собиралась за него замуж. Однако он оказался ненормальным, и тут появился я. - Сержант гордо выпятил хилую грудь.
- Признайтесь, - весело подмигнул ему инспектор, устремляясь к вешалке, - это именно вы внушили невесте, что ее жених не вполне... здоров.
Самолюбие Глума было уязвлено.
- Вы что, мне не верите? - Он уцепился за рукав Борга, мысленно уже сидевшего в любимом баре. - Брунгильда, покажи-ка инспектору то последнее письмо Солитерция, которое он прислал тебе незадолго до вашей так и не состоявшейся свадьбы.
Брунгильда опять покраснела, но послушно принесла листок бумаги, разукрашенный с одной стороны сердечками.
- Мне, право, неудобно, - затосковал Борг, снова вспомнив манящий полумрак бара. - Чужие письма, чужие страсти...
- Нет, нет, - упорствовал Глум, - вы все-таки прочтите. Это дело прошлое, и мы с женой не делаем из этого тайны.
- Ну ладно. - Борг обреченно взял письмо. Крупным почерком там было написано:
Мой милый Брунчик! Очень тоскую без тебя. С нетерпением жду твоего приезда. Без устали целую твои нежные пальчики, все двадцать пять на одной ручке и столько же на другой, да десять на изящных ножках. Твой Солитерчик
- Ну что? - Глум заранее улыбался. - Этот псих явно принимал мою Брунгильду за сороконожку. Видите теперь, от кого я спас свою жену?
- Ваш подвиг наверняка оценен по заслугам, - двусмысленно поддакнул Борг, снова пробираясь к выходу. - Но насчет психа я все-таки не уверен. Боюсь, что проблема несчастного Солитерция в другом.
Что имел в виду инспектор?
