Вечером, перед закатом 31 мая 1928 года, выйдя на застеклённый балкон, Константин Эдуардович заметил у горизонта три облака в форме чётких, словно напечатанных, букв: чАу, с заглавной буквой А посредине. Под этим словом облака образовывали нечто напоминающее пьедестал памятника или могильную плиту. Не меньше минуты эти облачка держались на небе. Вернувшись в комнату, учёный записал дату, время и увиденное на небе слово. «Что бы оно могло означать?» — подумал он. Но ни на одном из известных ему языков (он не пишет, какие языки знал, кроме русского, но, скорее всего, раз кончил гимназию и потом получил экстерном учительское звание — прошёл курс и греческого, и латыни; интеллигенция, особенно научно-техническая, тогда знала немецкий, а то и французский) слово «чау» ничего не означало. И тут ему пришло в голову, что это могут быть латинские буквы: rAy, и слово можно прочитать как «рай».
Однако, подумал Циолковский, это может быть не русское слово «рай», а английское «ray». Заглянув в англо-русский словарь, он узнал, что оно переводится как «луч» или «скат» (последнее слово он понял, как «спуск», «наклонная плоскость», но на самом деле так обозначается рыба — скат-хвостокол). Кстати, раз ему пришлось лезть в словарь, то английского он, видимо, не знал, но мог предположительно отличать английские слова от слов других языков. Тут он стал рассуждать, что бы это означало...
