XI. ИНОПЛАНЕТНАЯ ЭКЗОТИКА
Изучение ближайших планет с помощью усовершенствованных астрономических приборов и космических аппаратов показало: природные условия там неблагоприятны для существования сложных форм жизни. Но оставалась надежда, что какие-то примитивные микроорганизмы всё же могли развиться, породив криптобиосферу в местах, до которых люди пока не добрались. Их поисками занялись учёные, нашедшие своё призвание в наиболее перспективных направлениях науки о чужих — астробиологии и экзобиологии.
Марсианская растительность
Десятилетиями Марс оставался в центре внимания астрономов как планета, больше остальных похожая на Землю. Но чтобы подтвердить сходство, требовалось определить толщину и химический состав марсианской атмосферы. Французский астрофизик Жерар Анри де Вокулёр по итогам наблюдений за изменениями яркости пятен на поверхности планеты, которые он приводил в солидной работе «Физика планеты Марс» (Physique de la planète Mars, 1951), сделал вывод, что давление у марсианской поверхности составляет 85±4 миллибар (64±3 мм рт. ст.), то есть в двенадцать раз меньше, чем на Земле. Казалось, у француза были все основания усомниться в возможности жизни на соседней планете, но он утешил тех, кто мечтал отыскать марсиан: «Кипение воды при давлении 64 мм начинается при температуре +42°... Поверхность Марса, вероятно, никогда не нагревается до такой температуры».
Но и это значение давления оказалось завышенным в четырнадцать раз! Сегодня мы знаем, что оно составляет 6,1 миллибар (4,58 мм рт. ст.). Учёного ввели в заблуждение частицы пыли, которые постоянно присутствуют в воздухе Марса и рассеивают солнечный свет наряду с газовыми молекулами, — их вклад был ошибочно приписан самой атмосфере.
Что касается состава, то всерьёз изучением вопроса занялись лишь в 1947 году, когда американец нидерландского происхождения Джерард Койпер, используя инфракрасный спектрометр, выяснил: в свете, отражённом Марсом, значительно усилена линия поглощения углекислого газа. Поначалу тому отводилась довольно скромная роль второстепенной компоненты марсианской атмосферы: например, де Вокулёр полагал, что объём углекислого газа составляет лишь 0,25% от общего объёма атмосферы; американский планетолог Сеймур Гесс давал больше: 0,35% в 1958 году и 0,5% в 1961 году. Академик Василий Григорьевич Фесенков в статье «Марс и органическая жизнь» (1963) утверждал, что «на Марсе в 2—3 раза больше углекислоты, чем в атмосфере Земли», то есть 0,07—0,11% от общего объёма атмосферы. Однако в модели 1964 года, предложенной Джерардом Койпером и его учеником Тобиасом Оуэном, на долю этого газа приходилось 14%. Разброс в оценках объясняется тем, что содержание составляющих атмосферы планеты зависит не столько от интенсивности его линий в спектре, сколько от принимаемого в расчётах общего давления у поверхности. Если учёный принимает завышенное значение, то наблюдаемую интенсивность может, по его представлению, создать меньшее количество углекислого газа. Только после того, как к Марсу добрались космические аппараты, стало ясно, что углекислый газ — основной наполнитель атмосферы с содержанием 95%!..
