Книги печатают не постранично, а тискают на одном большом листе сразу много страниц, обычно не менее 16. До появления более совершенной издательской техники эти листы складывали и сшивали. Книга оказывалась состоящей из сложенных и переплетённых в одну обложку пачек бумаги, и чтобы её прочесть, нужно было специальным ножом, имевшимся у каждого истинного книголюба, разъединить эти пачки на отдельные страницы. В наше время в каждой типографии стоят мощные резаки, так называемые гильотинные ножницы. Благодаря им мы можем теперь перелистать книгу прямо в магазине, ознакомиться с иллюстрациями, бегло просмотреть содержание. Но мы отвлеклись на технические подробности. Вернёмся к конкретному интересующему нас изданию, хранящемуся в библиотеке Дарвина.
На титульном листе дарственная надпись от автора, «искреннего почитателя» великого биолога. Хотя в надписи содержался и домашний адрес автора, явно указанный с расчётом на ответ, Дарвин откликнулся лишь через три месяца кратким вежливым письмом: «Благодарю вас за честь, оказанную мне присылкой вашего великого труда о капитале; я бы искренне хотел быть более достойным такого подарка, лучше понимать серьёзный и важный предмет политэкономии. Хотя мы работаем в очень разных областях науки, верю, что мы оба серьёзнейшим образом стремимся расширить пределы Знания, и в дальнейшем ходе истории оно наверняка будет способствовать счастью человечества». На немногих разрезанных страницах тома нет ни одного карандашного примечания, которые Дарвин обычно делал на полях интересующих его книг. По воспоминаниям его сына, ботаника Френсиса Дарвина, отец не очень хорошо знал немецкий, даже книги на близкие ему биологические темы читал на немецком с некоторым трудом, осиливая за день два-три абзаца.
Насколько сейчас известно, на этом переписка двух гигантов науки и кончилась.
