Многие родители взрослых детей, оглядываясь назад, с удивлением отмечают, как невероятно рано в маленьком ребенке обнаруживались положительные или отрицательные черты характера, которые впоследствии стали определяющими. В большинстве случаев эти первые проявления формирующейся личности воспринимаются родителями либо, как забавная шутка, либо, как огорчительный эпизод и даже, вероятно, записываются на память в дневник матери.
Однако при большем понимании, при большей внимательности и более разумной любви родители могли бы кое-что сознательно скорректировать в последующем развитии ребенка для того, чтобы подготовить его к тем жизненным проблемам, которые могут перед ним возникнуть в силу определенных черт его характера. Немногие родители при таком взгляде назад остаются удовлетворенными сами собой.
К столь же тяжким последствиям могут привести и несколько запоздалые оценки своего прошлого, поступков, порожденных отсутствием общественного интереса и узким эгоизмом.
Другими словами, нельзя не признать, что вина может выражаться не только в, каких-либо действиях, но (гораздо чаще), и в отсутствии действий. Здесь речь идет, и о внимании к человеку, и о разумной любви - любви к человеческой жизни, и к ее продолжению.
Не так-то просто будет человеку найти себя в завтрашнем мире. Появится много нового и в области знаний, и в области технических возможностей, произойдет много перемен и в сфере желаний, потребностей, увлечений.
Все это лавиной обрушится на людей. Если они останутся такими, как теперь, то окажутся не подготовленными ко всему этому новому.
Но, конечно же, люди не останутся такими, каковы они сегодня. В социалистических условиях человек все более будет становиться господином над вещами, он будет их повелителем. Однако вера в будущее иногда принимает несколько легкомысленную форму, в то время, как скептицизм кажется более дальновидным. Если мы хотим оправдать свою веру в будущее, то должны серьезно разобраться и в контраргументах.
Скептики в отношении нашего будущего, живущие в капиталистическом мире кризисов и безысходности, оспаривают именно тезис о том, что человек изменяется и даже тезис о том, что он вообще способен изменяться. Ныне они охотно ссылаются на данные современной генетики. Вот почему мне хотелось бы на этих вопросах хотя бы кратко остановиться. Удивительные исследования в области генетики представляют в действительности впечатляющий пример того, с, какой глубиной естественные науки способны помочь человеку познать самого себя, - разумеется, если они правильно включены в общий комплекс знаний о человеке и об общественном прогрессе.
Каждая отдельная клетка высокоорганизованного живого существа - растения, животного или человека - содержит все зафиксированные в клеточном ядре наследственные признаки, которые данный экземпляр получил от своих родителей. К этим наследственным признакам относятся и строение тела во всем его огромном многообразии, например, узор на крыльях бабочки или цвет глаз у человека, а также, не в последнюю очередь, инстинкты и тенденции в способе поведения. Эта информация содержится в генах. Гены - молекулярные структуры, то есть следующие Друг за другом в различном порядке химические группы, которые сегодня мы только устанавливаем, и у которых можем расшифровать лишь начальные элементы. Каждое отдельное клеточное ядро содержит все эти знаки в определенном порядке, который в принципе, хотя и не по своей структуре, соответствует порядку библиотеки, где буквы расположены на листах (гены), листы составляют книги (хромосомы), а книги соединяются в серии (клеточное ядро).
Поражает прежде всего то, что все это умещается в микроскопически малом клеточном ядре; очень легко при этом недооценить множество вариаций, которое способно дать даже небольшое число знаков.
Вот один пример. Число различных возможных комбинаций так велико, что можно предполагать (если не считать однояйцевых близнецов), что еще никогда не существовало двух людей с совершенно одинаковыми структурами генов; поэтому каждый индивид уникален. Но самое удивительное, мне кажется, состоит не в том, что многообразная информация умещается в столь малом пространстве, а в том, каким образом эта скрыто зашифрованная программа врожденных признаков осуществляется в процессе развития живого существа.
Рост происходит за счет постоянного деления клетки. При этом каждое вновь образовавшееся клеточное ядро получает точную копию всей «библиотеки» генов из ядра, которая принадлежала клетке до ее деления. «Оригинал», от которого в конечном счете происходят все копии, заложен в ядре первой клетки, куда оба родителя при оплодотворении путем случайно обусловленного отбора уже внесли по одной копии ровно от половины своей собственной «библиотеки». Соединенные вместе, эти копни дают новый самостоятельный комплекс генов с новым содержанием, и с новым расположением. Процесс копирования может быть в принципе понят, как биохимическая реакция. Он поражает своей стабильностью; копии и копии копий содержатся постоянно, без, каких-либо заметных изменений, в каждом из многих миллионов или миллиардов клеточных ядер взрослого живого существа. Отклонения встречаются крайне редко, например, под воздействием облучения, некоторых ядов или вирусов, иногда в результате, каких-то других, еще неизвестных причин. Таким образом, гены, заключенные в «библиотечных половинках» которые передают ребенку родители, всегда представляют вполне идентичные копии родительских генов. Поэтому хотя ребенок и может иметь иные наследственные признаки, чем каждая родительская доля, однако наследственные признаки всего поколения в целом практически остаются такими же, как, и у предшествующею поколения.
Следовательно, этот чисто молекулярно-биологический механизм наследования не дает возможности - во всяком случае, насколько это позволяют понимать ваши нынешние знания - генетически передавать потомкам, какие-либо способности и свойства, вновь приобретенные родителями уже на основе их жизненного опыта. Ранее допускалась возможность такого биологического наследования приобретенных признаков и именно отсюда делались попытки обосновать постепенное, систематическое, поступательное развитие всей жизни. Однако, если процесс генетического копирования - это биохимическая реакция, то всякое допущение того, что эта реакция происходит под влиянием одних только желаний, стремлений или идей, оказалось бы идеалистическим возвратом в алхимию со всеми ее средневековыми заклинаниями.
Рассуждая логически, нам следует принять, что лишь уже отмеченные нами очень редкие «ошибки копирования» генов могут случайно породить нечто иное в наследственных признаках, определяемых этими генами. Случайное изменение в системе тем реже приводит к ее улучшению, чем совершеннее она сама организована; с другой стороны, именно хорошо организованная система менее всего подвержена нарушениям.
Приведу сравнение для того, чтобы это стало яснее. Одна опечатка, например, не делает весь текст в целом непонятным, очень редко она приводит к бессмыслице, но почти никогда она не обогащает его содержания. Случайно обусловленное генетическое развитие - в противоположность сознательному разведению полезных растений или домашних животных человеком - требует поэтому времени, сотни тысяч лет или даже больше, чтобы возникло, что-то действительно новое, жизнеспособное. И чем выше находился уже достигнутый уровень, тем больше потребуется времени. Биологическое развитие почти никогда не останавливается; возрастающее смешение различных групп населения, которые ранее жили исключительно изолированно, обогатило их генетическую субстанцию. Все это, однако, процессы, которые протекают намного медленнее, чем процессы общественного развития и чем развитие наших технических возможностей в ходе уже известной нам истории человечества. Мы должны принимать в расчет, что в генах ныне живущих людей в основном еще повторяется почти та же наследственная структура, которая уже была свойственна людям, жившим около десяти тысяч лет назад или даже в каменном веке. Именно этот момент используется в аргументации тех, кто скептически относится к будущему. Я изложу их точку зрения вначале без комментариев.
Вследствие практически неизменной генетической структуры, говорят они, ныне живущие люди сохраняют все качества, заложенные в этой структуре, в том числе, например, агрессивность или родовой эгоизм, которые, когда-то были необходимы им для самосохранения в борьбе за существование и которые, мол, именно поэтому на протяжении многих сотен тысяч лет постепенно закрепились в процессе отбора. Принцип биологического отбора, согласно которому наиболее жизнеспособные особи в силу этих своих качеств получают преимущественное распространение, действовал якобы ранее в форме борьбы человека против человека или в форме выбраковки в результате наследственных болезней; однако в эпоху машинных войн и других «культурных достижений» этот принцип оказался совершенно непригодным для того, чтобы приспособляться к слишком быстро изменяющимся условиям внешнего мира. Итак, приходят скептики к выводу, биологические причины не позволяют надеяться на то, что совершенствование человека в наше время вообще возможно; мол, от Гомера до Гете, от Архимеда до Эйнштейна не было никакого прогресса ни в глубинах человеческих чувств, ни в творческой силе разума. Толкуют, что будто бы человек агрессивен по своей природе, что именно это препятствует мирному сосуществованию людей. И поскольку война в будущем приведет, мол, ко всеобщей катастрофе, никакого пути в будущее не существует. Человек, обладая свойствами, унаследованными им от совершенно иной предшествующей эпохи, уже не сможет якобы удовлетворить более высоким и слишком новым для него требованиям будущего в области науки, техники, морали. Всякая попытка достичь этого уровня объявляется ненаучной, бессмысленной. Наслаждайся, мол, жизнью, пока это еще не утратило ценности. Всякое будущее - независимо от того, будет атомная война или нет - ужасно. Этот страх за свою жизнь выражается порой в прямом цинизме, а порою и в глубокой озабоченности, как, например, высказано в декларации протеста Макса Борна «Попытка природы создать мыслящего человека не удалась»
Я изложил эти пессимистические выводы столь обстоятельно лишь для того, чтобы иметь возможность более нацелено противопоставить им контраргументацию с соответствующими выводами. При этом я вовсе не намереваюсь, каким-либо образом принижать значение результатов исследований в области генетики. Зафиксированную в генах информацию мы пока можем расшифровать только в ее начальных элементах, вряд ли имеем даже первые представления о том, каким образом заложенная в них программа реализуется в развивающемся живом существе. Новые открытия, безусловно, прольют новый свет на проблему в целом. Полагаться только на наши сегодняшние знания, как бы этого ни хотелось некоторым, означало бы открывать двери мистицизму. Мы должны развивать свои представления в соответствии с нашим опытом, добытым из реального мира, но мы не можем требовать, чтобы природа развивалась по нашим идеям. Только так мы будем совершенно последовательными в этих вопросах. Давайте пока остановимся на том, что все генетические процессы фактически протекали в той форме, которая сегодня нам в принципе уже известна. Что же тогда из этого следует?
Тогда, несмотря на постоянное совершенствование человека, несмотря на его активные связи с природой и его общественные связи, мы принимаем, что наследственные признаки, генетически приобретенные нами за многие тысячи лет, в течение всей нашей достаточно хорошо обозримой истории, практически остались неизменными. Это представление некоторым кажется поразительным, однако оно - во всяком случае для меня - не содержит ничего ужасного, потому, что одни и те же предрасположенности еще далеко не обусловливают одни и те же качества и один, и тот же способ поведения.
Давайте представим себе, что грудного младенца, только, что родившегося от нашей прародительницы в глубокой туманной древности, перенесли в наше время, в котором он получает развитие вместе с нашими детьми. Поскольку по своим наследственным признакам он полностью соответствует детям нашего времени, он разовьется в человека, характерного для нашего времени, он научится считать, читать, писать, воспринимать ценности и обычаи нашего нынешнего общества, сможет даже, вероятно, рассчитать траекторию полета спутника. Однако, если бы он в одиночку встретился с медведем и имел при себе только каменный топор, он оказался бы гораздо беззащитнее своего единоутробного брата, оставшегося в глубокой древности. У этого последнего мускулы, развитые в течение всей его жизни, были бы значительно сильнее, а у того, кто вырос в наше время, оказался бы более тренированным мозг. Несмотря на одинаковые врожденные свойства, они в конечном счете превратились бы в абсолютно разных людей. Ибо наследуются не свойства, а предрасположенность к свойствам. Что получится из этой предрасположенности, определяется в значительной мере требованиями окружающего мира, в котором человек развивается.
Окружающий мир человека составляет прежде всего его общество, а оба брата с момента рождения выросли в обществах, достигших весьма различного уровня развития. В каждом обществе происходит свое совершенствование человека посредством обучения и воспитания. Каждое поколение передает следующему не только все то, что оно само получило от своих предшественников в виде знаний, умений, ценностей, но, и вдобавок то, чему оно само научилось. Следовательно, развитие человека происходит преимущественно социально, в обществе. Между тем именно игнорирование социального наследования благоприобретенных общественных качеств, игнорирование постоянно растущих способностей человека к освоению всего нового и есть основная ошибка в «доказательстве», которое учитывает только генетические процессы и приходит к выводу о мрачной безысходности человеческого будущего. Человеком может стать (и всегда становился) только тот экземпляр вида Homo sapiens, который развивается и воспитывается в обществе.
Сознательная передача приобретенных знаний и образа поведения (а это и есть воспитание) - способность, свойственная лишь человеку и только эта способность обусловливает направленное, свободное от случайностей развитие. В этом развитии и активном действии человеческого сознания и состоит, собственно, ценность человека. Лишь формирование сознания человека определяет его особое положение среди прочих живых существ. В этом развитии нет ничего удивительного. То обстоятельство, что современная генетика не может установить биологическое наследование приобретенных качеств, в сущности, как раз и объясняет особое положение человека, точнее, его положение в человеческом обществе, которое использует процессы передачи молодому поколению приобретенных социальных качеств.
Однако ни человек, ни его общество не могут быть объяснены, если мы будем абстрагироваться от того, что наше бытие ведет происхождение от животного мира. Зафиксированные в генах, унаследованные из глубокой древности, человеческие предрасположенности есть нечто данное. Мы не в состоянии ныне, что-либо из них вычеркнуть или, что-либо к ним добавить. Возможно, будущая молекулярная биология сумеет проникнуть в тайны генетической структуры, думаю, однако, что и тогда решение вопроса о том, следует ли, что-то делать практически, и в, какой мере, станет огромной проблемой.
Предрасположенности - еще не свойства и не способности. Однако это всегда необходимые предпосылки того, что данные способности могут получить развитие. Например, генетическая структура содержит программу предрасположенностей для структуры мозга, но то, что будет накоплено в нем посредством обучения и опыта, не может быть унаследовано генетическим путем, а должно приобретаться каждым отдельным человеком. Именно поэтому только, что родившегося ребенка можно назвать животным существом, хотя и оснащенным невероятно большим спектром задатков, свойственных только человеку, существом, которое при этом в своих частностях так же уникально, как и генетическая структура. Никакая культура не может быть передана грудному ребенку в момент его рождения. Только общество, в котором он будет расти, может развить его задатки до человеческого уровня. И сегодня это так же, как и в каменный век.
Разумеется, и у человека есть некоторые врожденные качества, способы поведения. Наиболее простой пример тому - мгновенное смыкание век при опасности повредить глаза. И было бы, разумеется, удивительным, если бы в процессе происхождения человека его генетическое наследие не получило еще многие другие весьма существенные предрасположенности к инстинктивным действиям и реакциям. Но если инстинкты животных, как правило, определяют их поведение, то у человека с момента его рождения в силу его способности к обучению эти предрасположенности в основном преобразуются посредством воспитания, подражания и собственного опыта.
Возьмем в качестве примера агрессивность, на которую часто ссылаются в том смысле, что она якобы исключает возможность мира в человеческом обществе. По мнению многих западных скептиков в отношении будущего, агрессивность представляет собой врожденный образ поведения человека, подобный инстинкту животного. Животные действительно нередко вступают в борьбу со своими сородичами, но это всегда связано или со стремлением установить определенную иерархию в стае или с желанием изгнать чужаков, с борьбой за самку, за лучший кусок добычи. Несколько похожий «индивидуальный инстинкт агрессии» мы могли бы даже обнаружить в нас самих, когда мы, например, из ревности хватаем соперника за шиворот или позволяем себе в ярости бросать в лицо человеку все, что накопилось на душе. Как показывает наш жизненный опыт, эти стихийные действия могут быть сглажены или подавлены воспитанием, то есть общественным воздействием. Но мы знаем также, что общественное влияние может иметь и обратное воздействие. У животных борьба с сородичами, как правило, никогда не кончается гибелью побежденного, если он признал свое поражение с «чувством смирения», которое порождено инстинктом и выражается в определенной ритуальной форме. В противоположность этому в капиталистическом обществе число различного рода насилий и убийств растет из года в год. Это показывает, как сильно поведение людей и особенно молодежи, подвержено влиянию окружения, как сильно чувство подражания «героям» из садистских фильмов или телеспектаклей.
Война, цель которой уничтожение возможно большего числа людей, не имеет аналогии в животном мире. Это не инстинкт, а поведение, воспитанное обществом и потому доступное исправлению обществом же. Воспитанность - это не приобретенное с рождением достояние, она должна быть всякий раз вновь выработана каждым отдельным человеком.
Культура - это не то, что дается человеку уже от природы. Она всегда закреплена в общественном воспитании и в материальных преобразованиях. Носители всякой культуры - люди, из унаследованных ими предрасположенностей в результате активной деятельности может вырасти целый спектр таких качеств, как доброта, жертвенность, любовь, или - если это стимулировано общественной средой - могут возникнуть и такие качества, как жестокость, агрессивность, жажда разрушений, убийств и насилий, то есть то, что способно даже уничтожить данную культуру.
Какие предрасположенности разовьются в человеке, зависит от требований, предъявляемых к нему окружающим миром, то есть прежде всего обществом. Со сколь ужасающей быстротой, и в, каком широком масштабе при демагогических средствах стимулирования может быть воспитана страсть к разрушению, обнаружилось с потрясающей очевидностью в гитлеровской Германии в поведении многих людей, которые до этого нечто подобное исключали для себя вообще, а сейчас склонны отрицать, что все это было.
Культура неустойчива, если ее носителем не выступает дееспособное общество с истинным масштабом ценностей и ясной целью, каким является социализм. Общество должно стимулировать или сдерживать, перестраивать или даже подавлять развитие определенных предрасположенностей людей, используя средства воспитания.
Признание того, что генетическая информация сама по себе еще не обусловливает пригодность человека к более высокоразвитой общественной и культурной жизни, ставит перед социалистическим обществом еще более ответственные задачи, чем это может показаться с первого взгляда. При этом общество - это отнюдь не, какое-то абстрактное понятие или анонимное существо высшего типа, это и не, какой-то суррогат бога, предписывающего людям заповеди. Общество - это люди, живущие совместно при данном строе. Общественная ответственность - всегда ответственность людей, которые действуют в духе общественных целей и это относится, как к великим делам, так и нисколько не менее к повседневным, будничным. От каждого отдельного человека требуется понимание необходимости этой общественной ответственности, признание за обществом права предъявлять к каждому человеку требования, которые становятся все выше.
Так, как только социализм может предоставлять всем людям равные возможности для развития, то, следовательно, только при социализме создаются условия для формирования все большего числа таких личностей, которые не только сильны в своей профессии и в своих идеологических позициях, но, и могут быть образцовым примером, а это, в свою очередь, позволяет выдвигать их на наиболее важную роль в структуре социалистического общества. Однако люди, отвечающие этим высоким требованиям, разумеется, не возникают немедленно сами по себе, их формирование требует времени, это результат всеохватывающего и добросовестного труда всех членов общества.
Социальная наследственность - передача накопленных знаний и ценностей - содержит порой такие черты, которые уже не соответствуют сегодняшнему дню, но они в отличие от генетически запрограммированных свойств могут быть преобразованы и преобразуются на основе нового опыта.
Важнейшая предпосылка, которая сыграет решающую роль в общественном строе будущего, - постоянное обеспечение материальной жизни, как базиса всех других сторон жизни людей. Необходимая для этого система экономических отношений становится поэтому основой общественного порядка, материальное производство - важнейшей социальной задачей, а люди, работающие в этой сфере, прежде всего рабочий класс, представляют ту часть населения, которая и есть, собственно, носитель новых социальных отношений и которая имеет право на руководящую роль. Именно в этом основа социализма. По существу, этот класс хочет гораздо большего, чем просто обеспечивать существование людей в этом мире, который становится все сложнее и потому неспокойнее он хочет, чтобы во всем мире жизнь обрела новое содержание, более соответствующее уровню нашего развития.
В будущем человек должен будет столкнуться с различными уровнями ответственности, в отношении которых у него сегодня еще нет никакого опыта и даже, какой-либо программы действий. Поэтому в социалистическом обществе задачи воспитания, направленного на будущее и состоят в том, чтобы сформировать человека, как носителя интересов данного общества. Значение этого воспитания будет все возрастать, а задачи его будут’ все яснее и яснее по мере более отчетливого понимания каждым человеком своей сущности и своей безусловной включенности в общество.
Наиболее эффективно воспитание человека в раннем детстве или в юношеский период, когда ни одна из его предрасположенностей не получила еще полного развития. Воспитание начинается в грудном возрасте, когда маленькое существо, не сознающее еще самое себя, чисто физически ощущает преисполненную любовью заботу о себе и свою постоянную защищенность, и, когда нежность еще не переходит в изнеженность. Или тогда, когда впервые выявляются склонности ребенка к пугливости, раздражительности, воинственности. Если желательные задатки будут сознательно раскрываться уже в раннем возрасте, то «плевелы» нежелательных задатков будут задерживаться в своем развитии. И это очень важно, потому, что в возрасте, когда они уже разрастутся, подавлять их намного труднее. При этом понятия «желательные», и «нежелательные» предрасположенности имеют, разумеется, социальный смысл. Я не употребляю здесь понятия «добрых» или «дурных» задатков только для того, чтобы не создавать ложное представление об этике, как о чем-то абсолютном. Сегодня, к сожалению, придается еще слишком мало значения (я уже говорил об этом вначале) тому факту, что качества, проявляющиеся у ребенка в малолетстве, становятся доминирующими в более поздние годы.
Разумеется, гены ведут свое происхождение от родителей, однако наследственность не просто закодирована в каждом индивиде, она проявляется во взаимодействии различных генов, полученных от обоих родителей. Поэтому дети выдающихся личностей редко становятся также гениями и было бы просто несправедливо этого от них ожидать. Раннее воспитание ребенка, направленное на формирование его знаний и его характера, имеет огромное значение. Все зависит от того, в, какой окружающей обстановке оно проходит; сюда относятся и родительский дом, и ясли, и детский сад и школа со всеми связанными с ними общественными силами. Лучшие и истинные таланты почти всегда имеют свои истоки в народе, эти истоки уводят в глубь веков, далее чем на одно поколение. Правильные выводы, опирающиеся на наши знания о взаимодействии генетического наследования и общественного воспитания, столь необходимого для жизни человека, могут поэтому получить практическое осуществление только при социализме именно здесь можно создать для всех детей с раннего возраста такие условия, которые смогут «пробудить» у ребенка в самом раннем возрасте врожденные способности, а далее специально поддерживать развитие их.
Человек никогда не становится личностью только в результате воспитательных мер; решающую роль играет работа человека над самим собой, то есть самовоспитание на основе собственных размышлений и личного опыта. Общественное воспитание должно побудить его к этому и создавать для этого предпосылки. Молодой человек хочет прежде всего проявить себя и показать, что он собой представляет; его творческие способности, которыми в общем-то обладает каждый ребенок, еще не успели нивелироваться в повседневной практике. Однако он еще себя не проявил и потому ему недостает той внутренней уверенности, которая вырастает из истинного опыта и это легко приводит его к различным комплексам. Поэтому молодой человек нуждается в том, чтобы перед ним ставились разумные задачи, решение которых помогает развернуться его врожденным способностям. При этом нельзя заранее предусмотреть в деталях, что ему следует делать. Он не только хочет, но он и должен показать, что он собой представляет; ибо если он не найдет пути к этому, он позволит развиться в себе таким «нежелательным» предрасположенностям, которые ранее затормаживались или даже подавлялись и станет проявлять себя соответствующим образом. Неудовлетворенность жизнью стимулирует критический задор, но в то же время, это важнейший стимул к творческому труду, к которому добренькое самодовольство вообще не способно.
Когда человек сумеет проявить себя в своем собственном труде, он уже не захочет наносить ущерб результатам своего труда; он включится в общество посредством своего труда и таким образом будет понимать свою ответственность.
Многие великие творения удивительной красоты и глубины созданы человеком. Они станут для нас еще более удивительными и еще более значительными, придадут еще больше мужества и пробудят новые импульсы, если мы поймем, до, каких высот может подняться человек лишь в силу собственных способностей, насколько и почему он выше, чем всякое иное живое существо или компьютер. Гордость за уже достигнутое и познанное, почтительная скромность перед величием еще не познанного - это атрибуты глубинного, истинного человеческого бытия. Мы можем рисовать себе картины, какие только хотим, но единственное, чего мы не можем себе позволить, - это не считаться с уже познанным или бежать от него в мир грез; этим мы отрицали бы основы нашего бытия. То, что мы ценим, как познанное, зависит и от уровня наших знаний и от интенсивности, с, какой мы включаем их в наше собственное мышление. Социалистический путь в будущее тверд и жизнеутверждающ, так, как он соответствует знаниям человека о законах развития жизни. В этом, собственно и заключается обоснование нашей веры в будущее.
