Первоначально в наши планы входила пешая прогулка до прииска. Что такое для нас восемь километров? Ноги размять, подивиться красотам летней тундры и сообщить геологам о месторождении драгоценных камней, которое мы открыли. На это и уйдет-то каких-нибудь три-четыре часа... Не знаю, что подействовало на команду, может быть баня?.. Но от похода все отказались. Решил идти один. Налегке. Переобулся в кроссовки, прихватил карабин и стал взбираться по склону. Камешки под ногами поскрипывают и шуршат. Весело постукивая, скатываются вниз. Говорливый шум ручья. Хорошо слышен разговор у костра, и даже различимы отдельные слова. Ветра нет. Мошка тоже куда-то подевалась. Делаю еще несколько шагов, поднимаюсь на террасу, и мир звуков для меня вдруг захлопнулся. Вокруг полнейшая тишина: исчезли шорох шагов, гомон ручья, голоса товарищей.
Оглянулся. Макс приветливо машет мне рукой и что-то кричит, по всему видно, желает доброго пути. Руку вижу, пожеланий не слышу. Прошел примерно с полкилометра над ручьем в кромешной тишине. В неглубоких омуточках на фоне белого песка отчетливо видны силуэты строгих черных рыбин. Это хариусы. Их тут по несколько штук в каждой ямке. Полное отсутствие всяких звуков начинает беспокоить и давить на психику.
Стены ручья стали ниже. Рядом резвится небольшой водопадик, бурлит, клокочет, разбрасывая колючие, холодные брызги... Но все это он проделывает совершенно беззвучно.
Чтобы как-то разрядить обстановку, бросаю руку на шейку приклада. Срываю с плеча карабин! Ствол мельницей описывает круг. Сверху - назад - вниз - и вперед. Затвор! Приклад к плечу, палец на курок! Метрах в тридцати - цель, какой-то плоский осколок камня. Привычный толчок в плечо! Обреченный камень разлетается вдребезги. Ощущаю характерный кисловатый запах порохового дыма, но звуков выстрела и рикошета не слышу. Вокруг плотная тишина, в которой увязли абсолютно все звуки.
От этого "немого кино" у меня начала "ехать крыша". На ватных ногах, бесшумным, сильно ускоренным шагом, повернул обратно.
По дороге, между делом, запустил булыжник в первую попавшуюся яму. "Харюсы" в ней неистово заметались по кругу, бьют хвостами, кружат, мечутся... Вода вспенивается, ходит ходуном... Все это без звука.
Выскакиваю на обрыв. Мои друзья сидят у костра, плавно покачиваясь, открывают рты. Вижу, что поют. Но какую песню? О чем?
Спрыгиваю вниз и вместе со смачным звуком собственного приземления внезапно слышу шум ручья и "...Тун-дара. Тундара!.. Тундара!.. Ты, моя!.."
Когда я рассказал о случившемся, мне поверили. И ничуть не удивились: в тундре и не такое может приключиться!
Неожиданно налетел резкий, холодный ветер. Пошел снег. К утру в котелках промерзла вода. Через два дня мы повстречали геологов на самоходной барже. И вместе с ними благополучно добрались до Хатанги.
Мне уже однажды приходилось сталкиваться с подобным безмолвием. Это было на Севере, на Кольском полуострове. Заснеженная тундра. Полный штиль, сплошной пушистый снежный покров без остатка поглощает всякие звуки. И в этом, на мой взгляд, нет ничего особенного. Объяснение простое, по Джеку Лондону - "Белое Безмолвие".
Но в данном случае, очевидно, происходили какие-то атмосферные окклюзии, связанные с переменой погоды. Ведь до этого три недели стояла необыкновенно теплая для этих мест, сухая, солнечная погода.
А может быть, в этом месте какая-то геопатогенная зона?
О. ГОЛОБОРОДЬКО (Москва).
Комментарий
Автор, судя по всему, правильно связывает свои наблюдения "антиэха" с погодными условиями. За три недели теплой погоды почва успела хорошо прогреться, а под конец прогулки подул ветер и резко похолодало. А это означает, что воздух перед надвигающимся морозным фронтом уже начал остывать.
Скорость звука сильно зависит от температуры: при охлаждении воздуха на 1°С она уменьшается почти на 0,2%. Это приводит к рефракции - звук распространятся не прямолинейно, а отклоняется вверх, создавая "зону молчания" даже невдалеке от источника звука. Отмечалось, например, что в мглистую и влажную погоду пушечная стрельба слышна на расстоянии до 20 километров, а в ясную и солнечную - только до трех. Кроме того, от нагретого грунта поднимаются воздушные потоки, которые поглощают звук, ухудшая слышимость.
Но все же остается непонятным, почему человек не слышал звука собственного выстрела. Возможно, это объясняется чисто физиологическими причинами: в тишине острота слуха повысилась, и неожиданный громкий звук "перегрузил" его, оказавшись за пределами слышимости, вызывая ощущение прикосновения или покалывания (так называемый болевой порог).
