Куба - один из цветущих и красивейших островов Атлантического океана. С севера его омывает Мексиканский залив, с юга - спокойное Карибское море.
Я работал на Кубе в Центре рыбохозяйственных исследований, и мне приходилось плавать в Мексиканском заливе, наиболее богатом рыбой. В основном исследования проводились на среднем рыболовном траулере, который был оснащен различными научными приборами. Траулер имел хорошую остойчивость и не боялся волны.
Иной раз приходилось выходить в море и с местными рыбаками на утлых моторных лодчонках, наблюдая за промыслом рыбы на крючковые снасти. За три-четыре часа один рыбак успевал выловить не менее 200 кг рыбы. Это были в основном прекрасные розовые лутьянусы - излюбленный деликатес местных гурманов.
С особым азартом рыбаки выволакивали на борт барракуд - морских щук, которые хватали уже пойманную на крючок рыбину. Барракуды - исключительные хищницы; известны случаи, когда они нападали даже на плывущего человека. Мясо барракуды очень вкусное и ценится на рынке.
Как-то возвращались мы с промысла на рыбацкой лодке, приятно было сидеть на борту, опустив ноги в воду. Но долго наслаждаться прохладой не пришлось. Один из рыбаков стремительно подошел ко мне и сказал, чтобы "компаньеро" срочно вынул ноги из воды. Как оказалось, его настойчивая просьба имела веское основание: у самого дна, на глубине 10-12 метров, прячась в тени от лодки, нас сопровождал темный силуэт. По утверждению рыбаков, это была барракуда, готовая вот-вот напасть на белевшие в воде ступни моих ног. Пришлось поблагодарить рыбака, заметившего барракуду.
На небольших моторных лодчонках рыбаки далеко в море не заплывают, помня о возможных резких изменениях погоды в Мексиканском заливе. Пережил и я такую встречу с необузданной стихией.
Очередные научные работы в Мексиканском заливе проводились несколько севернее тропика Рака. Наш научно-исследовательский траулер "Створ" водоизмещением в несколько сотен тонн шел на восток обычными галсами, меняя угол движения через каждые 10-15 миль. Ничто не предвещало плохой погоды. Штиль, безветрие, ни облачка на небе - обычная погода для здешних мест.
Первое тревожное сообщение по радио от американской службы погоды мы получили около полудня. В юго-западной части залива у берегов Мексики начал развиваться циклон, или, как его здесь называют, ураган. Эта часть залива пользуется дурной славой, здесь чаще всего наблюдаются атмосферные возмущения, переходящие в ураганные ветры, которые широкой полосой круговерти проносятся вдоль залива с выходом на Флориду, Багамские и Бермудские острова.
Американская служба погоды сообщила точные координаты зарождающегося циклона и дала направление возможного его перемещения - на северо-восток. Капитан и штурман срочно нанесли эти данные на планшет. В дальнейшем они работали только с планшетом, отмечая четверти круговорота с большим или меньшим градиентом давления, а следовательно, и с силой ветра, при этом всячески старались обойти наиболее опасные районы.
Через час последовало еще одно сообщение, что этот громадный крутящийся вихрь диаметром около 500 км движется в северо-восточном направлении со скоростью 40 метров в секунду.
После этого сообщения капитан приказал: "Крепить все по-штормовому". Матросы во главе с боцманом спешно проверяли крепление всех грузов. Каждый знал, что непрочно установленная вещь - бухта с тросом или металлические ящики с инструментами - во время даже малой качки может начать "ходить", а потом и перемещаться, что очень опасно при усилении ветра и волны. В период шторма, при резком крене судна, вещь сдвигается и летит со скоростью пушечного ядра, превращая машины в груды металла, ломая деревянные переборки в трюме. Вот такой снаряд или бухту с тросом в несколько сотен килограммов надо вовремя суметь "поймать" и закрепить. Если этого не сделать, то судну и экипажу грозит беда. А "ловить", к примеру, такую бухточку при волнении, когда судно "валяет" то на один, то на другой бок, должен боцман со своей командой.
Стало очевидным, что миновать циклон нам не удастся. Ветер заметно крепчал и завывал в вантах. По небу, время от времени закрывая солнечный диск, низко, с большой скоростью проносились темные облака, очень похожие на отслужившие свой век боцманские тряпки, которыми драят палубу.
Этот громадный воздушный круговорот, словно детская раскрученная юла на гладкой поверхности, соскальзывал то в одну, то в другую сторону. В море началась настоящая толчея, когда под напором меняющегося ветра волны становятся крутыми, неустойчивыми, налезают друг на друга.
В Атлантическом океане это явление нередко встречается в Бискайском заливе, где часто меняется "роза ветров", следовательно, и направление громадных волн. Недаром в Бискае часто гибнут суда.
Металлические двери на палубу были наглухо задраены, волна все сильнее и сильнее начала "валять" из стороны в сторону наше судно. С палубы не успевали стекать потоки воды. По коридорам моряки старались не ходить: какая-то сила тянет человека вперед, и он невольно "бодает" головой висящий в углу огнетушитель или вдруг оказывается сидящим на палубе.
По сообщению американ-ской метеослужбы, на севере циклона скорость ветра стремительно увеличива лась, но наше судно было значительно южнее. Капитан принял решение: сбавить ход до минимума и изменить курс на юг, ближе к банке Кампече. Здесь, по данным службы погоды, было более спокойно.
Последовала команда, и двое рулевых вцепились в штурвал и на малом ходу начали разворот судна, стремясь стать носом на волну. Но океан будто поджидал этого момента, чтобы громадным валом накрыть судно. Удар пришелся в правый борт. Мы все, стоящие в рубке, упали друг на друга, и только двое рулевых, повиснув на штурвале, выполняли команду. Судно лежало на борту, да так, что верхушки мачт вот-вот должны были коснуться воды. Положение было более чем критическое. Все с замиранием сердца считали секунды. Прошло 3-5 минут, показавшихся нам вечностью, судно медленно, содрогаясь всем корпусом, как живое существо, преодолевая неимоверную тяжесть, начало подниматься и наконец встало "на полный киль". У всех вырвался вздох облегчения. Это можно было бы назвать вторым рождением судна и экипажа.
Механик с разбитым носом и рассеченной бровью моментально бросился в машинное отделение, понимая, что малейшая неисправность может стоить нам жизни.
Выйдя из района толчеи, работая "носом на волну", судно начало раскачиваться, как на гигантских качелях. Это означало, что мы миновали наиболее опасную четверть вращающегося вихря. Однако волна достигала 10-12 метров. Нас бросало вниз так, что захватывало дух, со всех сторон бурлила и пенилась вода. Только там наверху, где оканчиваются верхушки мачт, просматривался клочок серого неба. Но спереди накатывался очередной вал, который вот-вот накроет судно. Создавалось впечатление, что судно, как по отвесной скале, карабкается вверх. На самом же деле это громадная волна поднимала наверх, на самый гребень, наш "спичечный коробок". Оттуда, как с высоты многоэтажного дома, мы наблюдали этот бурлящий, кипящий котел. Все море на многие мили вокруг было покрыто белой пеной. Мельчайшие брызги слепили глаза. Так продолжалось несколько часов. Привыкнуть к подъему и падению (казалось, на самое дно) не было никакой возможности. Моряки физически были вымотаны. В это время как-то притупилось внимание и у тех, кто находился в рубке.
И вот тут-то произошло самое неожиданное: то ли изменилось направление волны, то ли случилось это по вине рулевого, но судно "рыскнуло" (изменило курс), и многотонный мощный удар пришелся в скулу. Вал накрыл судно по самую рубку. Правое смотровое стекло, как пробка из-под шампанского, вылетело к ногам капитана и оказалось совершенно целехоньким. Мы же стояли по колено в воде. Тогда и раздался рык капитана: "Держать судно носом на волну", - а затем последовало неповторимое ругательство, где фигурировали и клотик и киль.
Я обратил внимание на старшего механика - он стоял с полуоткрытым ртом, бледный как мел. Меня это удивило, ведь он был опытный моряк и попадал в разные сложные ситуации. Позже, когда механик пришел в себя, то указал мне на носовую часть судна, где должна была находиться полуторатонная гидрологическая лебедка, которая сейчас отсутствовала. Механик говорил, что испуг его был вызван тем, что во время удара волны лебедка могла оказаться не за бортом, а вместе с тоннами воды "врезать" по штурманской рубке. На этом могло бы закончиться наше плавание. Хорошо, что основная масса воды прошла мимо рубки за борт. Позже мы осматривали место, где была "принайтована" к палубе большими болтами лебедка: их срезало вровень с палубой. Такова была мощь обрушившегося на нас потока воды.
Через некоторое время служба погоды сообщила, что ураган постепенно теряет силу, перемещаясь вдоль берегов Миссисипи и Луизианы. Прибрежное население предупреждалось об эвакуации из этих районов, так как сила ветра все еще составляла более 20 метров в секунду, а при порывах - более 30 метров.
Через час та же служба погоды оповестила всех, что циклон вышел на континент и прекратил свою деятельность в районе Алабамы. Однако радист то и дело приносил известия о разрушениях, причиненных ураганом, пронесшимся как по морю, так и по суше.
К полуночи мы сами начали ощущать, что южнее тропика Рака заметно улеглось волнение и можно
вновь выходить в точку начала работ. Капитан отдал соответствующую команду и приказал "осмотреться",
а затем отдыхать всем, кроме вахты. Богатырский сон свалил большую часть команды.
Рисунки автора.
