ОТКАЗ ОТ БУДУЩЕГО

Демографическая статистика, которая нам угрожает. У сегодняшней России много забот. Коммуникации и основные фонды изношены, средств на здравоохранение и вооруженные силы не хватает, а по величине валового национального продукта ядерная сверхдержава оказалась на пятнадцатом месте в мире. И это еще не все - как считают многие специалисты, в наступающем веке главной проблемой страны станет ее депопуляция, резкое сокращение российского населения. Ведь по сравнению с 1991 годом нас уже стало меньше почти на три миллиона. И если бы не приток переселенцев из ближнего зарубежья, убыль эта была бы вдвое больше. А через полсотни лет жителей в нашей стране может оказаться менее ста миллионов, то есть раза в полтора меньше, чем сейчас.

ИСТОРИЯ С ДЕМОГРАФИЕЙ

В последнее время проблемы российской депопуляции обсуждаются часто. Недавно прошли специальные парламентские слушания в Государственной думе - там очень много говорилось о массовой бедности, развале системы здравоохранения, об алкоголизме и табакокурении. Все правильно, но росло же население страны после войны, когда средний уровень жизни был существенно ниже нынешнего, а курили в России папиросы либо махорку. Как в наших условиях преодолеть демографический кризис? Простого ответа на этот вопрос быть не может.

Зачем рожают детей? Вопрос бессмыслен хотя бы потому, что вплоть до конца XIX века приемами контрацепции владели преимущественно знахарки-травницы и женщины легкого поведения. Были, конечно, и социальные причины деторождения - крестьянин, воин или мануфактурщик стремился продлить себя в своем деле, передав его детям. И вообще, продление рода - основной биологический закон всего живого.

"Демография" - слово греческое и буквально переводится как "народоописание". В предреволюционном энциклопедическом словаре Граната (7-е издание, 18-й том) эта научная дисциплина определяется как часть статистики, изучающая состояния и движения народонаселения.

На протяжении тысячелетий естественный рост численности человечества ограничивался только смертностью, в том числе детской. По оценкам специалистов, в 1800 году на Земле жил миллиард людей, к 1925 году это число удвоилось. А потом успехи медицины привели к тому, что ученые назвали демографическим взрывом - к резкому увеличению населения Земли во второй половине ХХ века. И некоторым бедным странам, например Китаю и Индии, пришлось бороться с этим процессом поистине драконовскими мерами вплоть до добровольно-принудительной стерилизации наиболее сознательных (или, чаще, наименее социально защищенных) своих граждан. А в странах, экономически более развитых, широко распространилось мнение о грядущей экологической катастрофе, спровоцированной неконтролируемым ростом населения и соответствующим истощением природных ресурсов Земли.

Так что современная научная демография сформировалась именно на фоне быстрого роста населения и связанных с этим процессом опасений. Но сейчас уже ясно, что демографический рост последних десятилетий имеет свои пределы, поскольку подключение так называемых слаборазвитых стран к общемировой цивилизации неизбежно приводит к постепенному снижению рождаемости и ее стабилизации на каком-то социально приемлемом (для данного общества и культуры) уровне. И сегодня большинство специалистов сходятся на том, что еще в XXI веке население Земли должно стабилизироваться на уровне 10-12 миллиардов человек, так что нагрузка на природные ресурсы и экологические системы планеты хоть и возрастет, но не сверхъестественно.

Иными словами, в основе современных концепций народонаселения лежит представление о естествен ном демографическом равновесии, достигаемом как бы путем саморегуляции. Равновесие это сочетает долгую продолжительность жизни с невысокой рождаемостью и поддерживается достижениями экономики и медицины. При этом сегодняшнее демографическое соотношение между экономически развитыми странами так называемого "золотого миллиарда" и всем прочим человечеством неизбежно изменится. Хотя бы за счет увеличения относительной доли жителей мусульманских стран, где рождаемость тоже будет снижаться, но очень плавно и лишь до определенного (и достаточно высокого, на европейский взгляд) уровня, определяемо го не столько экономикой, сколько сохранением религиозных и культурных традиций мусульманского мира.

А потом не исключено (по тем же оценкам) и достаточно плавное снижение численности населения планеты - и прежде всего за счет той его части, которая до сих пор являлась главным носителем современной технологической цивилизации. Ведь население Европы и Японии уже практически не растет и при нынешних показателях рождаемости в ближайшем будущем начнет сокращаться. А в некоторых западноевропейских странах, на Украине или в России уже сокращается.

РОКОВЫЕ ЦИФРЫ

В истекшем году прирост жителей отмечен Госкомстатом только в шестнадцати (из 89) субъектах Федерации, в основном самых удаленных и малочисленных. Это автономные республики и округа Севера, Южной Сибири и, частично, Северного Кавказа с Калмыкией (чемпионом является газодобывающий Ямало-Ненецкий округ). Вместе с ними одна область - Тюменская. А наибольшая (свыше десяти человек на каждую тысячу) убыль жителей зафиксирована в четырнадцати областях Центральной России: от Псковской до Костромской и от Воронежской до Ленинградской.

Умирать в России стали раньше, рожать меньше. В 1992 году количество смертей впервые после 1944 года превысило число рождений, с тех пор естественная, только за счет этой разницы, убыль населения составила свыше 5 миллионов человек. Как снизить смертность, понятно - качественная общедоступная медицина, здоровый образ жизни, поменьше стрессов. Пока все это утопия, но в принципе достижимая. По крайней мере в той ее части, которая напрямую зависит от экологии и здравоохранения.

А вот с рождаемостью сложнее - между качеством жизни и количеством детей прямой корреляции в мире не наблюдается.

В демографии - науке о динамике народонаселения - есть важный показатель, называемый коэффициен том суммарной рождаемости. Это то число детей, которое предстоит родить за свою жизнь среднестатисти ческой женщине, если рождаемость в данной стране постоянна и равна сегодняшней. Причем давно подсчитано: для простого воспроизводства уже имеющегося населения любой страны нужно, чтобы коэффициент этот составлял по крайней мере 2,10 - на каждые сто жительниц должно рождаться хотя бы 210 детей. Или 215, точная цифра зависит от средней продолжительности жизни, - эта величина на показатели рождаемости влияет, но очень слабо. Если пресловутый коэффициент ниже "пороговых" (равных 2,10-2,15) значений, коренное население страны будет сокращаться - сразу или с некоторой (при удлинении срока жизни) отсрочкой. То есть начнет вымирать.

Так вот, в 1999 году на сто российских женщин пришлось всего 117 новорожденных (а в Санкт-Петербурге и вообще меньше сотни). Хотя еще лет десять назад было их в России около двухсот - на очень приличном для Европы уровне, хотя и несколько ниже уровня простого воспроизводства. За те же годы прогнозируемая продолжительность жизни среднестатистического россиянина уменьшилась лет на пять. Ученые говорят о происходя щей на наших глазах демографической катастрофе, фокусом которой является именно снижение рождаемости - по ее показателям мы уже оказались чуть ли не на последнем месте в мире.

НАШЕ ОДНОДЕТНОЕ ЗАВТРА

О вымирании деревенской России и, в перспективе, всей русской нации некоторые известные наши писатели заговорили еще в конце семидесятых годов. А недавно группа московских ученых зарегистрировала новую общественную организацию, названную ими Лигой борьбы с депопуляцией российских народов. Название (естественно, с поправкой на географию) заимствовано у французов - там снижением рождаемости пришлось озаботиться еще лет сто назад, когда у нас, в России, главной демографической бедой являлась, пожалуй, высокая младенческая смертность. Но детей в большинстве российских семей было тогда много, что и обеспечивало рост нашего народонаселения.

Чтобы население любой страны не сокращалось, в каждом фактическом браке должно рождаться в среднем по 2,6 ребенка - с учетом всех бездетных и безбрачных это и сделает тот самый коэффициент рождаемости равным 2,10 или 2,15. Значит, существующие семьи должны быть преимущественно трех- и двухдетны ми. Но сегодня в двух третях российских семей всего один ребенок. Цель объединившихся в Лигу демографов и социологов - обратить наконец внимание государства и всех нас на те последствия, которые неизбежны, если общество от многодетной семейной жизни отказывается и готово, как сейчас, жить в режиме однодетности и, значит, депопуляции. Так каковы же эти последствия?

Прежде всего это, конечно, постарение. Доля людей пенсионного возраста очень скоро превысит в России четверть всего ее населения. Соответственно резко возрастет экономическая нагрузка на более молодых и работоспособных, чья трудовая эффективность и определяет в конечном счете уровень пенсионного обеспечения. Ведь самому трудящемуся накопить у нас денег на достойную старость по меньшей мере проблематич но. Вспомним инфляционные обвалы 1991-1992 и 1998 годов.

При этом сколько-нибудь устойчивый рост экономики в вымирающей стране невозможен, даже нынешний наш невысокий уровень во многом обеспечен демографическими ресурсами того общества, которого уже нет. Любые ресурсы иссякают, гарантировать сегодняшним молодым спокойную старость никто, кроме собственных их детей, похоже, не сможет. А нехватку отечественной рабочей силы придется восполнять азиатами и африканцами. Как это на Западе уже и происходит.

Теперь о географии. Число обитателей Москвы, Петербурга, других крупных городов вряд ли уменьшится. А вот населенность периферийной, сельской России может упасть в несколько раз, поддерживать инфраструк туру необъятной страны будет гораздо сложнее. К тому же неизбежно возрастет традиционный российский контраст между ориентированными на мировой уровень центрами и ведущей малопроизводительное хозяйство глубинкой. То есть часть россиян просто выпадет из цивилизации XXI века, энергия людей будет поглощена и рассеяна обезлюдевшим пространством. Самой же России придется окончательно смириться с новой для вчерашней супердержавы ролью сырьевой околицы человечества, стать своего рода северной Амазонией.

И еще одно. Политики говорят нам о построении рыночной системы, которую кто-то называет социально ориентированным капитализмом с человеческим лицом, другие рассматривают как вариант посткапиталисти ческого общества. Но в любой такой системе очень важны стимулы, побуждающие человека к труду или предпринимательству. На недавно проведенном Лигой круглом столе ее президент, профессор МГУ А. И. Антонов, справедливо вопрошал, откуда же возьмется мотивация к созданию здорового рыночного общества, если подорван институт семьи и некому передать по наследству заработанное? Тем более, что в сегодняшней России каждому четвертому единственному ребенку суждено, если он мальчик, уйти в мир иной еще при жизни кого-то из родителей. Такова демографическая статистика, и ее полезно знать.

Еще лет двадцать назад молодой тогда ученый Анатолий Антонов опубликовал свой прогноз: население СССР как целого начнет уменьшаться в 2005 году. Сейчас Анатолий Иванович предрекает неизбежный комплекс очень жестких мер, к которому рано или поздно вынуждено будет обратиться российское государство,
чтобы противодействовать депопуляции страны. С позиций сегодняшнего дня меры эти почти непредстави мы - ограничение абортов, разводов и эмиграции, централизованный контроль женского образования и трудовой занятости. Ясно, что такая политика предполагает совсем иной, чем сейчас, тип государства, чьим приоритетом станут вовсе не блага или права каждого человека (что десятки лет декларировали сперва коммунисты, а потом сменившие их реформаторы), а выживание социума как целого.

И тогда сегодняшние протесты против попыток перераспределения собственности и доходов или привычный плач о традиционном социальном иждивенчестве нашего народа покажутся голосами совсем из иной реальности.

ВОРОНКА НА СКЛОНЕ

Допустим, в обозримом будущем до всех этих крайностей дело не дойдет. Напротив, экономика окрепнет и государство изыщет наконец средства на стандартные социальные меры, способные вытащить страну из демографической "ямы", куда она свалилась в 90-е годы. Оказывается, это еще не выход из депопуляции, мы просто вернемся к тому депрессивному состоянию, в котором находится практически все экономически благополучное человечество. Ведь к естественной (без учета иммиграции) убыли населения подошел к концу ХХ века и весь Запад с Японией и Южной Кореей впридачу - ни в одной из промышленно развитых стран больше 200 или 210 младенцев на сто женщин уже не приходится. Если не считать крохотного Израиля или Турции, Аргентины и Чили, к которым статус развитых стран стали примерять совсем недавно.

В Советском Союзе рождаемость начиная с 50-х годов тоже плавно снижалась, и в последние советские времена население росло в основном за счет многодетных южных республик. А все другие части Союза вышли на "западный" уровень деторождения много лет назад (как, впрочем, и наши восточноевропейские коллеги по тогдашнему соцлагерю). Просто в СССР с его межреспубликанской миграцией начинавшийся в России или на Украине демографический спад в глаза не очень бросался.

Получается, что сегодняшний наш спад имеет как бы два уровня - постсоветский кризисный и общемировой, характеризующий всю современную цивилизацию. Их надо различать.

Один из основателей Лиги борьбы с депопуляцией, известный демограф В. А. Борисов ссылается на выборочную перепись 1994 года. Тогда молодым замужним женщинам задавали, среди прочих, два вопроса - сколько детей они ожидают иметь и скольких иметь хотели бы. Разница в ответах составила самые первые доли процента. Сам Борисов делает вывод, что выявленное тогда количество желанных детей (2,03 статистических ребенка) определяет максимально возможный эффект всех усилий государства по повышению рождаемости. Хотя даже для простого воспроизводства половина семей должна иметь по три ребенка.

Правда, 1994 год был слишком еще близок к шоковому 92-му. А также к социализму с его пусть скромными, но ощутимыми гарантиями. Страна жила в ситуации перехода, так что оценки той поры для нас сейчас не слишком представительны. Если бы те же два вопроса женщинам задали сейчас, разница между реально предполагаемыми и желанными детьми могла бы оказаться большей.

Конечно, наше сокращение рождаемости было вынужденным, ведь огромной части населения все эти годы не хватало самого необходимого. Существенная часть женщин оказалась занятой в мелко-среднем бизнесе, вряд ли готовом гарантировать заметные декретные блага своим труженицам. А многие - более образованные и успешные из них - вполне сознательно предпочитали карьерный рост деторождению. Кстати, в 1994 году четверть опрошенных тогда бездетных женщин заявили, что заводить детей вообще не входит в их обозримые планы. В последние годы много говорят о планировании семьи, но не сложились ли уже в стране значительные группы женского населения, личная жизнь которых реализуется вообще вне семейных рамок?

И все-таки полностью свести сегодняшнюю нашу роддомовскую ситуацию к бедности, нехватке жилья или чрезмерной занятости вряд ли возможно - в "цивилизованном мире" тоже рожают все меньше и меньше несмотря на совершенно фантастическую, по нашим меркам, поддержку семей государством в развитых странах.

На том же круглом столе говорилось, что демографические закономерности этих стран к нам сейчас малоприменимы. Хотя бы потому, что там, у них, давно очевидна ограниченная эффективность мощнейших систем стимулирования деторождения - в самых социально ориентированных государствах Европы трехдетных семей очень мало. Но в нашей бедной стране небольшая, по их меркам, социальная поддержка должна дать заметные результаты. Заметные, но лишь до того, намеченного В. А. Борисовым, предела, который определяется уже не экономикой. Ведь состоявшийся во второй половине ХХ века почти троекратный рост населения Земли был обеспечен отнюдь не самыми экономически развитыми и благоустроенными ее народами.

Так что любой прогресс российской экономики, любые усилия государства сами по себе в лучшем случае вернут нас на тот общеевропейский уровень, с которого мы свалились в начале 90-х годов, - так считают демографы. При этом острота проблемы сгладится, но сама она не исчезнет.

МИРОВОЙ РАСКЛАД И ПАРАДОКСЫ ПРОГРЕССА

Сейчас по численности населения Россия находится на шестом месте в мире - после Китая, Индии, США, Индонезии и Бразилии. Согласно оценкам экспертов, через двадцать лет жить на Земле будут примерно восемь миллиардов человек. При этом, даже по очень оптимистичным для нас прогнозам пятилетней давности (они сделаны по тем показателям ожидаемой рождаемости, которые, как теперь ясно, оказались сильно завышенными), население России составит 156 миллионов человек и в перечне самых многолюдных стран она окажется на десятом месте, пропустив вперед Пакистан, Бангладеш и Нигерию. Тогда как в соседнем с нами Китае жить будут почти полтора миллиарда человек, немногим меньше окажется их в Индии, а численность населения США приблизится к 330 миллионам.

Интересно взглянуть на мировые (пятилетней давности) данные, касающиеся показателей рождаемости в различных странах современного мира ("Население и кризисы". Сборник. - М.: Изд-во МГУ, 1998). Значения КСР (коэффициент суммарной рождаемости) варьировали тогда от 7,37 (Йемен) до 1,21 (не подсоединенный еще к Китаю Гонконг). Лидировали в этом списке слаборазвитые африканские и азиатские (при этом мусульманские, как правило) страны, для которых значение КСР было больше пяти. Но в эту же группу попали вроде бы благополучные в силу богатства их сырьевыми ресурсами Оман (6,93) и Саудовская Аравия с Ливией (6,16), а также Сирия (5,65), Ирак (5,47) и Иордания (5,35). То есть мусульманские государства с сильным государственным регулированием патерналистски-постфеодального или авторитарно-по лусоциалистического характера.

Следующая большая группа охватывает очень разнообразные страны с КСР, варьирующим от 2,90 до 5,00. Здесь и большинство латиноамериканских стран - от Гаити (4,69) или Боливии (4,58) до Венесуэлы (3,13) и Коста-Рики (3,05), и Иран, и наиболее благополуч ные из африканских стран - Южно-Африканская Республика (3,95) и Египет (3,66). В этой же группе оказываются четыре среднеазиатс кие республики бывшего Советского Союза, а также - в менее рожающей части группы - Объединенные Арабские Эмираты, Филиппины, Вьетнам и Индия. И в самых низах группы присутствуют Турция (3,20), Кувейт с Мексикой (3,00), Тунис с Ливаном (2,95 и 2,92).

Дальше идут страны с коэффициентом суммарной рождаемости, несколько большим уровня простого воспроизводства или балансирующим на этом уровне (КСР от 2,10 до 2,80). Здесь Индонезия, большинство крупных или относительно развитых (Уругвай) южноамериканских стран вместе с Панамой, Ямайкой и некоторыми другими островными государствами Вест-Индии, а также Албания и "наши" Армения, Казахстан, Азербайджан и Молдова. На нижнем пределе - Новая Зеландия (2,13), Грузия, Таиланд, Ирландия, Швеция (у всех 2,10). И, наконец, в последнюю, демографически малоблагополучную группу попадает вся прочая Европа вместе с США, Канадой, Японией, Южной Кореей, Кубой и Сингапуром. Причем здесь разброс показателей рождаемости тоже весьма значителен - для США или Югославии КСР благополучно превышает 2,00, а у Бельгии, Нидерландов, Швейцарии, Украины, Белоруссии и Латвии с Эстонией КСР оказывается в "опасной зоне" - между 1,70 и 1,60.

Напомним, это все данные 1995 года, сейчас показатели КСР снизились, особенно в бывших социалистических странах. Тогда Россия (1,53) по уровню рождаемости находилась где-то рядом с Японией, Португалией, Грецией и несколько выше Германии. Наиболее же демографически депрессивными были пять лет назад в мире знаете кто? - Италия и Испания. Допустим, германский случай можно объяснять отдаленными последствиями судорог гитлеризма, но как быть с югом Европы? Горячая кровь, сильные религиозные традиции - и не рожают.

В чем тут дело, автору разъяснил сотрудник внешнеторговой фирмы, по роду своей работы знакомый с южноевропейскими странами. Все они (кроме севера Италии) не так давно были бедны, по крайней мере по западным меркам. А потом стали богатеть и, соответственно, осваивать жизненные стандарты более развитых соседей. Причем в потребительскую эту революцию южные европейцы включились со всей средиземно морской страстью - не до детишек. Знакомая, отчасти, картина.

Ясно, что наш потребительский бум даже в относительно благополучном 1997-м охватил далеко не всех граждан. Вывод прост - в "переходном" и к тому же столь расслоенном обществе анализ реальной и предполагаемой рождаемости надо проводить дифференцированно. По имущественным, социальным, возрастным группам с учетом уровня образования, религиозных и культурных ориентаций. Какие-то данные у специалистов уже есть, но их еще надо уточнять и обрабатывать. И, разумеется, такой анализ должен помочь государству в его демографической политике (если такая политика все-таки начнет осуществляться).

Статистически не слишком значимый рост рождений отмечался в ряде регионов России еще в 1996-1997 годах. Некоторые демографы даже заговорили тогда о грядущем демографическом буме - более адаптированная к новой реальности часть молодежи достигла жизненного уровня, их сверстникам при социализме неведомого, и теперь начнет воспроизводить себя в детях. Пока не состоялось.
ГОЛОСА СПЕЦИАЛИСТОВ 

(Из выступлений на заседаниях Лиги борьбы с депопуляцией российских народов и проведенных ею круглых столах.) доктор философских наук А. Антонов. - Сейчас меньше всего склонны рожать люди с достаточно высоким уровнем тех или иных притязаний, которые оказываются в явном разрыве с реальными их достижениями. Причем если бы несколько лет назад кто-нибудь сказал, что уровень рождаемости в России понизится до сегодняшнего - никто бы не поверил. Как сейчас не верят, что коэффициент суммарной рождаемости может в ближайшее время опуститься ниже единицы. Опустится - если все будет продолжаться так, как сейчас, ничто этому не препятствует.

- 25 марта этого года французская газета "Либерасьон" опубликовала статью под названием "Российская демография в свободном падении". Вот цитаты: "Уже и без того острые социальные проблемы России усугубятся в стране со стареющим населением и сокращающейся рождаемостью. Чтобы вновь обрести свое место в мире, Россия должна прежде всего затормозить процесс сокращения численности своего населения". Хотя, как это ни парадоксально, для государства и коммерческих структур низкая рождаемость, малодетная семья в каком-то смысле выгодны. Просто оттого, что работнику с одним ребенком можно платить гораздо меньше, чем тому, у кого их четыре, - реальный уровень зарплаты в условиях малодетности может быть более низким. Только выгоды эти для государства кратковременны.

доктор экономических наук С. Ермаков.

- У нас позорно низкая для развитых стран продолжительность жизни, позорно высокая смертность. 80% женщин, которые решились иметь ребенка, уже имеют какие-то патологии и хронические заболевания. Как с этим быть, откуда взять средства на здравоохранение? Мы просто не умеем считать - человека надо рассматривать как ценнейший, уникальный самовоспроизводящийся ресурс, причем отдача от вложений в
этот ресурс многократно превышает инвестирование в любую другую сферу. На Западе этому уже научились, а мы по-прежнему живем в стране, где традиционно ничего считать не надо - и воды, и лесов, и людей в ней как будто немеряно. Вот когда общество осознает, что человек - это ресурс (причем многократно окупающийся), тогда и властям предержащим придется дать команду нам - экономистам, демографам - посчитать, когда и как эти вложения в людей окупятся.

кандидат экономических наук О. Захарова.

- Давайте признаем, что у нас уже сформировалась малодетная модель репродуктивного поведения. Хотели рожать, всё всегда у нас в стране этому мешало, - рожать в конце концов расхотелось. У нас сейчас уровень официальной брачности на отметке военных лет. И никаких рычагов воздействия на репродуктивное поведение у государства уже нет. На что сейчас можно централизованно воздейство вать - это на уровень заболеваемости, на уровень смертности. И делать это можно путем инвестиций в здравоохранение, экологию, охрану труда.

- Если в 60-е и 70-е годы свыше 80% миграционного прироста населения России составляли лица моложе 30 лет, то сейчас таких среди переселенцев не больше половины. А остальные - это те, кто в репродуктивной деятельности участвовать уже не будет, только в производственной. Причем лиц старше 60 лет среди мигрантов 15% - это, как ни цинично подобное звучит, с демографической точки зрения, чистый балласт. Страна идет на экономические затраты, а что от этого миграционного прироста она получит, с демографической точки зрения?

кандидат экономических наук В. Борисов.

- Если даже у нас в России продолжительн ость жизни будет, как в Японии, то скорость нашего вымирания, конечно, замедлится, но только чуть-чуть, самую малость. То есть если мы будем пытаться решить демографи ческие наши проблемы путем снижения смертности - помочь нам сможет только бессмертие. И никакой проблемы смертности в научной демографии вообще нет! - это проблема медицинская, социальная, экономическая, но не демографическая. Дайте средств, и не будет этой проблемы.

- Тем более что по отношению к смертности интересы государства, общества и отдельного человека или семьи совпадают. А по отношению к рождаемости такого совпадения нет, можно даже говорить о конфронта ции. Ведь средней сегодняшней семье третий ребенок уже не нужен. И уже перестает быть нужным второй.

- Это же глобальная проблема - депопуляция как деградация индустриальной цивилизации. В социалистической Чехословакии 7% национального дохода тратилось на поддержание семьи и рождаемости - никаких существенных результатов не было. Похоже, цивилизация в своем развитии создала самоубийственный механизм - тот, при котором семья лишается своих функций.

доктор географических наук Б. Хорев.

- Все-таки наиболее глубоко в яму депопуляции попали те страны, которые в наибольшей степени пострадали от двух мировых войн, выбивших значительную часть их мужского населения. Или те, откуда на протяжении длительного времени шла эмиграция, как из Португалии или Испании. Это, кстати, и к коренным русским областям нашей страны относится. Войны и эмиграция подрывают репродуктивные силы нации.

доктор медицинских наук И. Гундаров.

- У нас в стране - эпидемия преждевременной смертности. Традиционные для медицины факторы риска объяснить ее полностью не в состоянии. Пить больше не стали, избыточный холестерин поступает в организм с мясом и молоком, потребление их сократилось. И курим не больше, чем во многих развитых странах. Экологическая ситуация в стране за последние десять лет просто улучшилась.

- Что касается бедности, то материальная обеспеченность в России сейчас на уровне середины 60-х годов, когда смертность была у нас самой низкой среди цивилизованных стран. Остается одно - стресс. Не сама бедность, а резкое падение уровня жизни. И, кроме того, стресс зависит не только от экономического неблагополучия, но и от духовного. А такое неблагополучие может быть вызвано чувством безысходности, гневом, обидой, сменой критериев добра и зла. Или, например, навязыванием чуждых человеку жизненных ценностей.

ОТРЕЧЕМСЯ ОТ НОВОГО МИРА?

У нас, как и на Западе, пока мало кто осознал, что вымирать можно без войн, эпидемий или иных бедствий, в условиях самых комфортных. Ничто не взрывается, люди живут долго и счастливо, а численность их неуклонно убывает. Потому что даже в стране, где все женщины рожают по два ребенка, население при самой высокой продолжительности жизни сократится за тысячу лет до нуля. А при массовой однодетной семье все произойдет в несколько раз быстрее. Если, конечно, китайцы всем нам не помогут - природа пустоты ведь не терпит.

Значит, пустеющая страна неизбежно будет пополняться мигрантами из земель, традиционно многодетных. И раньше или позже коренные жители смешаются с пришельцами - лет через двести все население Европы станет, как предсказывал шолоховский Макар Нагульнов, приятно-смуглявеньким. Еще, добавим, и с сильной раскосинкой. При этом национальные языки и культурная преемственность могут сохраниться - сильные культуры вполне способны (пусть модифицируясь) справиться с изменением генетического, расового субстрата. История, древняя и новая, богата такими примерами.

Развитие науки допускает и менее традиционные демографические сценарии. Например, продолжительность жизни может резко увеличиться - проблему это не решит, но остроту ее сгладит, изменив заодно психологию людей так, что предсказать их репродуктивное поведение сейчас просто невозможно. Новые технологии уже позволяют вынашивать детей если не в медицинских сосудах, то по крайней мере во чреве женщин, сделавших это своей работой. Да и без столь экзотических практик - бытовое и психологическое расслоение нации может привести к тому, что воспроизводить ее будут десять - пятнадцать процентов женского населения, избравшие своей судьбой профессиональную многодетность. Тоже, по существу, вариант "прекрасного нового мира" (правда, демографам Лиги прекрасным он вовсе не кажется).

И, как говорит тот же А. И. Антонов, "если мы хотим внушить обществу идею борьбы с депопуляцией, мы должны объяснить ему: депопуляция - это недорождение тех детей, которые могли бы родиться. И
одновременно это вырождение не рожающей детей нации и всей той системы ценностей, которая предохраняет человечество от его Смерти".

Так тема выходит на новый уровень. Ведь появление ребенка - это, по существу, преодоление смерти, человек продлевает себя в детях. Но для удовлетворения этой, ставшей инстинктом потребности многим достаточно одного ребенка, благо риск его потери с развитием цивилизации снизился (хотя у нас в России за последние годы возрос). А потом каждый остается лицом к лицу с прочими своими проблемами. И одна из них, пусть неосознанная, сводится к тому, что доступное обозрению человека будущее стремительно сжимается - поступь технократического прогресса делает его не только непредставимым, но и для многих психологически неприемлемым.

Тогда, может быть, сокращение рождаемости - это просто отказ от того "завтра", которое не зависит от человека и несоразмерно ему?

ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ВЫБОР РОССИИ

Исправить технократическую цивилизацию ученые не в силах и претензий к конкретным людям у них нет. Тем более, что любой человек сегодня (так считает А. И. Антонов) внутренне противостоит чуждому ему Целому: отделенному от нас, бесчеловечному государству. Противостоит не только в России с ее реформами и дефолтами, но и в социально благополучных (если сравнить с нами) странах Запада - любое современное государство игнорирует маленького человека, который отвечает ему тем же. Изменяет изначальные свои ценности, переходя, в частности, к однодетной семье. Или вообще от традиционной семьи отказывается, примеров чему сейчас на Западе множество.

Многие десятки лет - а именно такими сроками оперируют демографы - для такого человека не слишком реальны. Так же как живое чувство нации, народа - некоей коллективной личности, которая должна сохраниться, когда "ни меня, ни моих внуков уже не будет". Наступающий новый мир враждебен и чужд, человек в нем одинок, и государство ему не помощник - зачем тогда наполнять этот мир своими подобиями? Вот и получается, что плодиться и размножаться в XXI веке будут те, кто простым этим чувством еще не прониклись. Или же те, у кого вообще иные системы ценностей.

И что тогда может демография? Дать прогноз и констатировать: заметное увеличение сегодняшнего населения России возможно лишь при изменении ценностных ориентиров большей части ее жителей, при массовом переходе к трехдетной семье. И еще воззвать к государству - именно оно должно взять на себя ответственность за идущие в стране демографические процессы и попытаться переломить их катастрофические тенденции. То есть, прежде всего, поддержать рожающих и воспитывающих.

Иначе через сто лет населять нашу страну будет, скорее всего, уже другой народ. Хотя говорить, возможно, он будет еще по-русски.