Всем известно слово «рынок», но мало кто знает, что оно не исконно русское, хотя и кажется таким родным и понятным. Пришла эта лексема к нам из польского языка, где выглядела как «rynek» («ры́нек»). Но польский — это не язык-источник слова, а лишь посредник. Исходным языком был немецкий, где в Средневековье имелось слово «rinc» («ринк», «круг»; видимо, торговые площадки были в основном круглыми). В польском слово закономерно изменилось в «rynek» (немецкий «r» показался полякам твёрдым), по аналогии с лексемами с суффиксом -ek-. В русском же «рынок» уподобился словам с суффиксом -ок-, хотя в нём это часть корня. Но когда-то и «огурец» стал похож на слова с суффиксом -ец-, так тоже бывает. Слова притягиваются к похожим по склонению и звуковому оформлению лексемам.
Собственно русское название рынка — «торг» (древнерусское «търгъ», откуда даже название финского города Турку). Сегодня это слово забылось, но осталось в некоторых топонимах, например Торжок.
А слово «цирк» происходит от латинского «circus» («ки́ркус», «круг»; арена цирка изначально была и остаётся круглой), хотя наш «цирк» заимствован, скорее всего, из немецкого «Zirkus» («ци́ркус»), а не непосредственно из средневеково-латинского.
Осталось только прибавить сюда же более позднее — «ринг», из английского языка.
Внимательный читатель уже связал это слово со старым немецким «rinc» — и не ошибся, ведь эти два языка можно назвать двоюродными братьями.
И вот мы видим три слова, которые изначально значили «круг», просто в разных языках. Это их и объединяет. Но есть ли что-то ещё? Конечно!
Германские обозначения кольца, круга происходят из древнейшей праформы, реконструируемой примерно как hringaz, мы знаем об этом и потому, что наиболее ранние письменные источники указывают на наличие начального [h] в этом слове. Позднее звук отпал: действительно, без него произносить немного проще. Впрочем, в самом архаичном из ныне здравствующих германских языков, исландском, «кольцо» до сих пор пишется как «hringur», хотя произносится немного иначе.
Лингвисты-компаративисты давно заметили и вывели фонетические закономерности, характерные для разных индоевропейских языков и их групп. Это помогает находить лингвистические параллели в столь несхожих языках, как, например, шведский и хинди. В них обоих, кстати, есть слова, обозначающие «связь», которые параллельно развились по схожей модели из унаследованных древних морфем и на текущем этапе практически совпадают внешне: «samband» и «sambandh».
Итак, мы видим соответствие в части случаев праславянского [k] прагерманскому [h], а ещё нашего древнего [e] (э долгого, что станет ятем) их [i]. Так что предполагаемая общая праформа для германцев и славян могла бы выглядеть как krengh-/krongh- с учётом аблаута, древнейшего праиндоевропейского чередования е/о в разных вариантах. Считается, что чаще всего звук [е] встречался в глагольных основах, а [о] — в отглагольных существительных.
Чтобы свести всё воедино, остаётся напомнить, что в славянских языках сочетания типа en, em, on, om перед согласными превращались в носовые [е] и [о] соответственно. А уж эти гласные, которые в старину записывались юсами, в русском перешли в «а после мягкого» (графически «я») и «у». Так что наш круг исторически тождествен английскому рингу, если принять во внимание многочисленные фонетические и некоторые семантические изменения, произошедшие за пару тысяч лет.
Бывают случаи ещё более забавные, например, «колесо», «цикл» и «чакра» — изначально не просто связаны, а вообще имеют один, праиндоевропейский, корень. «Колесо» происходит от падежных форм более раннего слова «коло» (сравните с названием сербского народного танца «коло»). Когда-то оно склонялось так: «ко́ло — колесе — колеси…». Потом именительный и винительный падежи выровняли по остальным, где был «с», чтобы устранить неравносложность, доставшуюся от древнего склонения на согласный. Кое-где она до сих пор встречается: «небо — небеса», «мать — матери»…
От старинного корня «кол-» происходят такие далеко разошедшиеся слова, как «около», «околица», «кольцо» и даже «калач» (изначально «колач», на написание повлияло среднерусское аканье, лёгшее в основу литературного произношения) и далее фамилия «Калашников» (от прилагательного «калашный», ведь согласно старомосковской норме звукосочетание [чн] переходило в [шн], вспомните «булошную»).
Изучая другие индоевропейские языки, лингвисты пришли к выводу, что исходный праиндоевропейский корень выглядел как kwel-/kwol- и выражал идею вращения. Напомню, что среди первоизобретателей колеса традиционно числятся наши индоевропейские предки.
Вместе с тем для многочисленных позднепраиндоевропейских диалектов была характерна в некоторых случаях редупликация (частичное или, реже, полное повторение) определённых корней. И вот таким образом появились праслова kwόkwlos и kwekwlόm, которые тоже обозначали колесо.
В разных диалектах существительные образовывали по-разному, вот и получился целый зоопарк колёс, часть представителей которого мы вам показали.
Первое праслово вошло в древнегреческий язык, где по местным фонетиче-ским законам стало выглядеть как κύκλος («куклос»). А уже потом, в средневеково-латинской передаче «cyclus» («ци́клус»), это слово вписалось в современные европейские языки и нам досталось в виде «цикла».
Второе же праслово, с ударением на последнем слоге, унаследовал праиндоиранский язык, в котором оно по местным фонетическим законам перешло в «čakrám» («чакрaм»). Тут стоит сказать, что, как и в греческом, огубленность у [k] пропала, а обычный [k] перед [е] смягчился до ч-образного звука (похожая трансформация произошла и у праславян). Возможно, в данном случае именно это и подвигло [е] перейти в [а], точнее, в нечто вроде нашего «а после мягкого», записываемого буквой «я». Впрочем, во многих случаях индоевропейские [e] и [e] переходили в индоиранских языках в такой звук, это был системный процесс изменения фонетики.
А ещё для индоиранских языков характерен ротацизм — переход [l] в [r], сравните, скажем, наше «золото» с его персидским аналогом «zar». Вот теперь мы понимаем, как могла появиться «чакра», осталось лишь учесть отпадение конечного согласного в раннем санскрите и системное передвижение ударения в санскрите позднем. Ну а мы взяли это слово в его итоговом виде из и поныне существующего древнего языка.
Вот так слова, в которых почти нет одинаковых звуков и букв, могут оказаться не просто родственными, но даже исторически тождественными. К похожим случаям относятся «хрусталь» (древнерусское «крусталь») и «кристалл», «известь» и «асбест». Первые члены пар пришли к нам напрямую из византийского греческого, а звуковые изменения в них обусловлены как особенностями фонетической системы древнерусского языка, так и влиянием слов и морфем языка наших предков, например приставки «из-». А вот более поздние заимствования из того же греческого исходника, но пришедшие посредством других языков (немецкого и/или французского), выглядят иначе, и без специальных лингвистических знаний не всегда угадаешь, что изначально это одно и то же.
